Мой возлюбленный враг (СИ) - Мамлеева Наталья. Страница 20

Сокурсники оказались очень шумными, но при этом веселыми и милыми, хоть они и лезли обниматься по-дружески. За границами дозволенного бдел Эштон.

Самое вопиющее случилось позже, когда парням стало скучно и они решили выйти на свежий воздух. Один чуть не открыл дверь моей комнаты, но его вовремя остановил Матар, тогда они ломанулись в сторону окна.

Перевалившись через подоконник, они оказались во дворе, хихикая и звеня бутылками. Я, единственная трезвая из всех, подумала, что это провал. Это конец всем моим мечтам о пилотировании. Сейчас обязательно кто-то услышит и нас отчислят. Зачем я только поддалась на их уговоры?

Пробравшись на космодром, сокурсники скинули защитный чехол с одного из шаттлов. И, к моему ужасу, Эш не собирался их останавливать. Среди парней был отличный техник, Аста-Аз со звездной системы Азеа-Эд.

Я с содроганием сердца наблюдала за действиями азеанца. Все представители этой расы отличались математическим складом ума и отличным зрением, превышающим зрение обычного гуманоида. Поэтому из них получались превосходные летчики.

Правда, они преимущественно были себялюбами и ценили собственный комфорт, что заставляло их идти на гражданское, а не военное отделение. К тому же азеанцы не отличались крепким телосложением, они были худощавыми и высокими, с продолговатым овалом лица и миндалевидными глазами темных оттенков.

И сейчас «мозг» (что спорное понятие) этой компании вскрыл систему, и первокурсники смогли попасть на борт. Я постоянно испуганно оглядывалась назад, спрашивая себя: зачем только увязалась за ними?

— Здесь же наверняка камеры есть! — воскликнула я.

Парни пьяно хихикнули и переглянулись, после чего Аста-Аз подошел к бортовому компьютеру и стер все данные с видеозаписывающих устройств.

— Всё равно мне неспокойно, — буркнула я.

— Волноваться — удел женщин. Вы находите в этом особую прелесть, — криво усмехнулся Матар и сел за штурвал. — Мой отец — летчик, так что я знаю, как управлять этой деткой.

«Детка» заурчала под его руками — включился основной двигатель. Всё! Вот я и окончила обучение в лётном училище. Коварный Эш, видя мою нервозность, лишь подмигнул, усадил меня на пассажирское кресло и пристегнул ремнями, а сам занял место второго пилота и включил какие-то системы на сенсорной панели.

Я отстраненно отметила, что не было в движениях Торифаэра неуверенности, присущей двадцатилетним парням, он действовал резко и точно, словно делал так уже сотни тысяч раз. Может, он старше, чем я думаю?

Корабль поднялся в воздух и завис на расстоянии метра над землей. Я вцепилась пальцами в подлокотники, когда впереди загорелись огни и зычный голос из внешних динамиков пообещал «оторвать уши».

— Фил, бежим! — сквозь смех сказал Эштон и, отстегнув меня, повел к выходу.

Ребята, спотыкаясь и смеясь, бежали вместе с нами. Моё сердце бешено колотилось. С крыши здания площадка начала выделяться световыми «пушками» в поисках шкодливых курсантов, но нам пока благополучно удавалось скрываться.

Наверное, причина нашего везения была в том, что все бежали не в сторону главного входа в общежитие, а в обратную — в мою комнату. Дружно забравшись через окно, парни еще громче рассмеялись и расселись на полу. Я, закрыв жалюзи на окне, с ужасом воображала, что будет завтра.

— Пока что не о чем переживать, — притянув меня за плечи к себе, прошептал Эш и повел меня к кровати.

— Я бы не была так же радужно настроена, — нахмурилась я.

Торифаэр не стал меня слушать, заставив лечь под одеяло. Плотно укутав меня, он лег рядом поверх одеяла. Я отодвинулась и попыталась возразить:

— Эш, это слишком…

— Спи, Фил, завтра будет интересный день, поэтому нужны силы.

Я промолчала, к тому же понимала причины поведения друга: мало ли кто мог лечь ко мне ночью, а Эш гарантировал защиту своим присутствием. Расслабившись, я постаралась заснуть, но меня всё время отвлекали разговоры однокурсников.

Когда они стихли, я погрузилась в собственные сновидения, в которые с завидным постоянством приходил Макс.

5

Началось всё просто ужасно, а именно — со звонка приборной панели. Я еле выбралась из постели, перелезла через спящего Эштона и подошла к двери, увидев на экране разгневанное лицо Ортан-онга. Сглотнув, я отвернулась от двери и оглядела свою комнату со спящими на полу парнями, потом проверила заглушку и закричала:

— Подъем! Живо-живо! Сваливайте все из моей комнаты!

Перепуганные неожиданным пробуждением первокурсники подскочили и заозирались по сторонам, протирая глаза. Я, оглядывая парней, покраснела и со вздохом отвернулась, стукнувшись несколько раз головой о дверь.

— МакКаст, живо открывай! — поторопил меня Ортан-онг. — Тебя засекли на видеокамере во дворе, как и соучастников твоей вечеринки!

— Моей?! — пропищала я в пустоту, и парни, очнувшись ото сна, переглянулись и взвыли.

Пожалуй, им, как и мне, хотелось бы быть как можно дальше от разгневанного роасана.

Эш, встретившись со мной взглядом, уверенным шагом направился к двери, хотя он немного пошатывался и периодически морщился. Однокурсники смотрели на него как на героя и останавливать не спешили.

— Доброе утро, фейссор! — открыв дверь, поприветствовал разгневанного коменданта Эш.

— Что всё это значит?! — взревел роасан, заглянув нам за спины и оглядев всю комнату.

Ничто не укрылось от его внимания: ни пустые банки алкогольных напитков, ни помятые физиономии парней, ни мусор из-под пачек с сухой закуской. Эштон открыл рот, чтобы все объяснить, но комендант его остановил:

— Нет, не стоит! Я всё и так понял. У меня и раньше устраивались вечеринки, которые я пресекал, но чтобы вот так… в женской комнате? Да как вы додумались до этого?

— Прости-ите, — опустив голову, прошептала я, и Ортан-онг посмотрел на меня с неудовольствием.

— Отставить мямлить, курсант! Вы — будущая военная летчица, поэтому не имеете права на слабость!

— Не кричите только на неё, — вступился за меня Эштон.

— Не смейте брать за её ответственность на себя, Торифаэр! А то знаю я ваши фаэртские привычки. Вы подорвали свой авторитет, а ведь выглядели самым ответственным из всех этих балбесов, поэтому я не ожидал от вас такой халатности. Как только могли пустить их, — комендант обвел комнату рукой, — в комнату к девушке?

— Понял. Виноват. Исправлюсь, — отозвался Эштон и высказался в свою защиту: — Но вы сами только что сказали, что ей пора привыкать к трудностям, в том числе и к обществу мужчин.

Роасан усмехнулся и отступил в сторону, пропуская студентов на выход.

— Марш в душ! — скомандовал комендант. — И чтобы духу вашего рядом с комнатой Филисити не было! После душа все вместе пойдете в кабинет ректора. Приказ ясен?

— Так точно, — нестройно ответили курсанты.

— Не слышу!

— Так точно! — воскликнули парни и чуть ли не строевым шагом покинули мою комнату.

Я осталась стоять, глотая собственные слезы и не решаясь поднять смущенного взгляда на коменданта. Тот вздохнул и окинул меня усталым взглядом.

— Я разочарован в тебе, Филисити. Я думал, ты более стойкая девушка и сможешь вынести напор общественности. Ты не должна прогибаться под желания однокурсников. Запомни, ты единственная девушка в мужском коллективе, куда ты им укажешь, в таком направлении они и пойдут. Они могут думать, что решили это самостоятельно, но верную мысль подкинула им ты. А сейчас ты сама повелась в волне толпы.

— Простите.

— Да прекращай мямлить уже! — раздраженно одернул меня фейссор. — Неприятно! Ты взрослая и умная девушка, так веди себя соответствующе! К тому же ты курсант военного отделения Лётного училища! Тебе еще не с таким сталкиваться придется, а ты нюни распустила. Твой голос должен быть тверд, иначе тебя сомнут под напором чужого авторитета, понимаешь?

— Понимаю, — проговорила я, действительно задумавшись над словами Ортан-онга.