Титус Кроу - Ламли Брайан. Страница 11

Но здесь записки обрывались, и, когда я прочел их впервые, я этому порадовался. Быстро становилось ясно, что с дядей дело плохо и что он не совсем в своем уме. Конечно, нельзя было исключать, что он написал эти заметки до наступления кажущегося улучшения, а если так, то все могло быть и не так худо, как казалось.

Положив заметки в точности туда, где я их взял, я переключил свое внимание на сейсмограф. Линия, которую выводил на бумаге самописец, была ровной и четкой, а когда я отмотал ленту назад, я увидел, что такая поистине невероятная прямая линия выводится самописцем уже двенадцать дней подряд. Как я уже говорил, показания этого прибора и здоровье моего дяди были неразрывно связаны, и это доказательство спокойствия планеты, несомненно, было причиной относительно благополучного состояния сэра Эмери. Однако была в этом одна странность: я ведь был точно уверен в том, что ощутил содрогание земли, — и я даже слышал негромкий рокот. Не могло же случиться так, чтобы у меня и сэра Эмери случилась одна и та же чувствительная галлюцинация!

Я повернул бумажный ролик в первоначальное положение и уже собрался было уйти, как вдруг заметил то, что мой дядя упустил. Это был маленький медный винтик, валявшийся на полу. Я снова размотал ленту самописца и обнаружил отверстие, на которое прежде внимания не обратил — по размеру как раз подходящее для найденного мною винтика. В механике я далеко не дока, и я не мог понять, какую роль играла эта крошечная деталька в работе прибора. Тем не менее я закрутил винтик и установил бумажный ролик на место. Затем я немного постоял, чтобы убедиться, что самописец работает как надо. Несколько секунд я не замечал ничего особенного. Но потом я услышал звук. Прежде сейсмограф работал, издавая негромкое жужжание, наподобие часового механизма. К этому добавлялось тихое шуршание иглы самописца, соприкасавшейся с бумагой. Теперь я услышал жужжание, но вот тихого шуршания не осталось и в помине. Вместо него самописец стал издавать визгливый скрежет. Я испуганно уставился на иглу самописца.

Похоже, от маленького винтика зависело очень многое. Не стоило удивляться тому, что небольшое землетрясение, столь сильно потревожившее моего дядю, прибор не заметил и не записал. Тогда сейсмограф работал неправильно, а теперь он действовал!

Теперь невооруженным глазом было видно, что каждые несколько секунд землю сотрясала дрожь. Пусть она была почти неощутима мной, но зато ее регистрировал и записывал прибор, игла которого наносила дикие зигзаги на бумагу…

Когда в ту ночь я наконец решил лечь спать, меня трясло посильнее, чем землю. Но какова была истинная причина моей нервозности — я понять не мог. Почему меня так напугало мое открытие? Верно, теперь я четко удостоверился в том, что от работы сейсмографа напрямую зависит психическое состояние моего дяди. Возможно, ему грозила новая вспышка психоза… но почему понимание этих фактов так встревожило меня? Поразмыслив, я не смог дать ответ на вопрос, почему какая-то определенная область страны должна получать слишком большую порцию землетрясений.

Поразмышляв об этом, я сделал вывод, что прибор либо совершенно неисправен, либо слишком чувствителен. Возможно, нужно было подкрутить медный винтик. В общем, в итоге я заснул, заверив себя в том, что землетрясение, которое мы ощутили, просто случайно совпало с обострением состояния дяди. Но как раз перед тем, как я погрузился в сон, я обратил внимание на то, что воздух словно бы заряжен каким-то странным напряжением, а еще на то, что легкий ветерок, весь день шевеливший листву деревьев, совершенно затих, и наступила абсолютная тишина. И в этой тишине я заснул, и всю ночь мне снилось, что под моей кроватью содрогается земля…

На следующее утро я встал рано. У меня заканчивались письменные принадлежности, и я решил съездить ранним утренним автобусом в Рэдкар. Из коттеджа я ушел, когда сэр Эмери еще спал. Во время своего путешествия я поразмышлял о событиях прошедшего дня и решил во время пребывания в городе провести небольшое расследование. Я позавтракал в кафе, а потом наведался в редакцию газеты «Рэдкар миррор». Помощник редактора, мистер Маккиннен, оказал мне большую помощь. Он позвонил по телефону целому ряду людей и задал им интересующие меня вопросы. Через некоторое время мне стало известно, что на протяжении большей части года никаких серьезных подземных толчков в Англии зарегистрировано не было. С этим утверждением я бы явно мог поспорить, но промолчал, однако чуть позже были получены другие сведения. Я узнал о том, что несколько небольших толчков все же произошло: как сравнительно недалеко — в Гуле, то есть всего в нескольких милях от коттеджа дяди (этот толчок был зарегистрирован за последние сорок восемь часов), так и подальше — в Тендердене, поблизости от Дувра. И уж совсем незначительный толчок произошел в Рэмси, в графстве Хантингтоншир. Я горячо поблагодарил мистера Маккиннена за помощь и уже был готов уйти, как вдруг он спросил меня, не интересно ли мне просмотреть публикации в их газете из-за рубежа. Я с благодарностью принял это предложение и остался наедине с большой стопкой статей, переведенных на английский. Конечно, как я и ожидал, большая часть публикаций не представляла для меня никакого интереса, но в самом скором времени я отобрал тот материал, который мне был нужен.

Сначала я с трудом поверил собственным глазам. Я прочел, что в августе произошло землетрясение во Франции, в департаменте Эн — причем такой силы, что пара домов обрушилась и несколько человек получили ранения. На несколько недель раньше похожие толчки были зарегистрированы в Ажене, в департаменте Аквитания, но их сочли не настоящим землетрясением, а проседанием почвы. В начале июля были также замечены подземные толчки в Испании — в Калаорре, Хихоне и Ронде. Цепь толчков пролегала прямо и ровно, словно полет стрелы, через Гибралтарский пролив до Ксауена в Испанском Марокко, где рухнул целый район на окраине. И еще дальше, до… Но с меня и этого хватило. У меня уже не было сил просматривать газетные статьи дальше. Я не хотел знать — даже приблизительно, где находится мертвый город Г’харне…

О! Я так увлекся, что даже забыл о том, зачем изначально приехал в Рэдкар. Но моя книга могла подождать — теперь у меня появились дела поважнее. Я отправился в городскую библиотеку, где взял «Атлас мира» издательства «Nicheljohn» и раскрыл его на той странице, где располагалась большая складная карта британских островов. Географию я знаю довольно сносно, а особенно — географию графств Англии, и я обратил внимание, казалось бы, на не связанные между собой места, где произошли «незначительные толчки». Тут было нечто странное. Я не ошибся. Взяв с полки книгу, я использовал ее край как линейку. В прямую линию выстроились Гуль в Йоркшире и Тендерден на южном побережье. У меня мурашки по спине побежали, когда я увидел, как близко к этой линии находится Рэмси в Хантингтоншире. Со страхом и любопытством я провел эту линию дальше на север и, вытаращив глаза, обнаружил, что она прошла всего лишь в миле от дома дяди на болотистых пустошах!

Онемевшими пальцами я перевернул в атласе мира еще несколько страниц и нашел карту Франции. Я долго медлил, а потом, еле шевеля руками от страха, перешел к Испании, а от нее — к Африке. Довольно долго я просто сидел в тишине, время от времени скованно переворачивая страницы и машинально сверяя географические названия и координаты.

К тому моменту, когда я покинул библиотеку, мысли у меня в голове бешено метались, спина покрылась холодным потом. Мне чудились позади меня шаги некоего ужаса из бездны доисторических времен. Моя нервная система, прежде довольно крепкая, начала трещать по швам.

К дому дяди я возвращался вечерним автобусом. Гул мотора убаюкал меня, и в полусне я вдруг услышал голос сэра Эмери. Однажды он пробормотал эти слова во сне. Наверное, ему что-то снилось. Он сказал: «Они не любят воду… Англии нечего бояться… Уж слишком глубоко им пришлось бы…»