Падение Ледяной Королевы - Уинслоу Дон. Страница 17

Как всегда, Ран был в гуще сражения, без устали орудуя мечом как боевым топором, прорубая себе путь через обезумевшую толпу тех, кто отчаянно хотел только одного — скрыться прочь от его ужасного гнева. Уничтожая все живое вокруг, он направлялся к Уру, который быстро оценил ситуацию, круто развернулся и теперь держал курс на юг, оставляя поле битвы и бросив все свое имущество и воинов. К этому времени сражение превратилось в беспорядочное бегство.

Кровь Рана вскипела в пылу битвы, и, издав рев разочарования, король направился за убегающим противником. Окружив себя охраной, монарх ринулся по пятам врага.

Резня продолжалась весь вечер, так как наши торжествующие войска добивали потрепанные остатки орды Ура, большая часть которой, казалось, растаяла как по волшебству. Ран и его эскорт возвратились с пустыми руками, и он пребывал в дурном расположении духа, обозленный тем, что врагу удалось избежать его когтей. Однако его настроение резко улучшилось, когда ему доложили, что захвачен весь королевский двор и сокровища Ура, и Ран тут же бросился взглянуть на них.

Тут же после того, как он уехал, конный отряд, который был послан на прочесывание местности, обнаружил Ура, скрывавшегося в близлежащем болоте. Он был переодет в женскую одежду и, когда его разоблачили, попытался сбежать по топкому грунту, но провалился в мутную воду, из которой он выбрался, весь покрытый зловонной грязью и слизью. Воины Рана захватили его и заковали в кандалы, но король не прекратил борьбу, и сверхчеловеческим усилием ему удалось отбросить своих конвоиров и совершить еще одну последнюю отчаянную попытку обрести свободу. Ур был убит при попытке к бегству, а его голова послана королю Двух Земель.

Тем временем Ран добрался до большой, изысканно украшенной повозки, которой обычно пользовалось семейство короля. По жесту короля солдаты отбросили назад холст, прикрывавший вход, и приказали выйти ее обитателям. Появились три женщины в сопровождении парочки перепуганных рабов. Не было никакого признака пребывания королевы.

Обнявшись, младшие сестры жались друг к другу, обезумев от страха при виде грязного, забрызганного кровью гиганта, который глядел на них сверху вниз с жестоким угрюмым видом. Но старшая девушка была сделана из другого теста. Это была принцесса Лор! Она выпрямилась во весь рост, пытаясь загородить спиной съежившихся от ужаса сестер, стоя лицом к лицу с мрачным монархом. Она стояла совершенно неподвижно, с самообладанием встречая наводящий страх пристальный взгляд короля. Ее губы были плотно сжаты, а с лица, казалось, отхлынула вся кровь. Гордая, высокая и неприступная, она прочно стояла, готовая умереть в ту же минуту.

Девушка стояла прямо как тростинка, а ее кожа была такой белой, что почти светилась. Кое-кто потом говорил, что именно ее алебастровая бледность была причиной, по которой ее позднее называли Ледяной Королевой, но мы, придворные, знали настоящую причину — это было полное отсутствие человеческих эмоций. Холодное, точеное лицо, контрастирующее с резкими чертами Рана, было обрамлено гладкими черными волосами, которые были отброшены назад и ниспадали по ее плечам, подобно мерцающей мантии.

Конечно же, Ран знал, что у Ура имеются дочери, три принцессы. Он также был наслышан, что старшая из них была настоящей красавицей, но он оказался не готов увидеть такую ледяную сдержанность, поистине королевскую манеру держать себя, которую она продемонстрировала ему в этот час. Казалось, Лор совершенно безразлична к опасности, которую нес с собой Ран, даже несмотря на то что он мог взять ее жизнь также легко, как срезать цветок.

Я должен признать, что Лор действительно обладала поразительной красотой, но это была красота совершенно необычная, единственная в своем роде. В ней не было зовущей привлекательности, свойственной Алеа, не было этой изящной женственности. В ней также не было и невинной прелести юной девы, как у Гвин, несмотря на то что они были одного возраста. Красота Лор была хрупкой, холодной, неприступной и строгой. Люди, присутствовавшие при этой сцене, рассказывали, что король не мог оторвать глаз от принцессы, сраженный этим непримиримым вызовом, холодным огнем, сверкающим в ее черных глазах.

Пока он как зачарованный рассматривал этот бледный призрак, позади него послышался леденящий кровь крик. Ран обернулся и увидел обезумевшую женщину, которая прыгнула на него из кустарника. В занесенной над головой руке сверкнул кинжал, которым она хотела ударить короля. Его охранники прыгнули вперед, но Ран был готов отразить опасность. Он просто отступил в сторону и вытащил меч, приподняв его вверх под углом, так что несчастная женщина сама напоролась на лезвие. Девушки закричали, видя, как их мать мягко оседает на землю, ибо эта сумасшедшая была не кто иная, как королева Тарзии, пытавшаяся оказать последнюю попытку сопротивления.

Ран пнул носком ботинка распростертое тело и вытащил окровавленный меч. Хлынувшая кровь залила прекрасное шелковое платье и начала медленно растекаться лужицей вокруг тела. В этот миг он посмотрел на принцессу Лор, которая пошатнулась при виде жестокого убийства матери. Несомненно, она была потрясена, ее тело напряглось, она кусала губы, а руки сжались в кулаки в бессильном гневе. Это были единственные признаки внутреннего смятения. Несмотря на произошедшее, ей удалось удержать себя в руках, стоя лицом к лицу с королем Двух Земель. Ее глаза горели холодной ненавистью. У молодой женщины была железная воля, и в ее намерения не входило показывать свой страх.

— Взять их! — приказал король, резко повернулся, вскочил на коня и удалился, не оглядываясь. Девушкам связали руки и ноги и безо всякого почтения перекинули через седла, словно мешки с зерном. Затем отряд поскакал вслед за сувереном на дымящиеся равнины Таслога, где уже полным ходом шло празднование победы.

Если вы никогда не видели, что армия победителей насилует, грабит и мародерствует на полях, усыпанных трупами и военными трофеями, то вам может быть трудно вообразить те ужасающие сцены, которые следуют за сражением. Это настоящий ад. К этому времени дико возбужденные солдаты, захмелевшие от осознания, что столкнулись со смертью так близко и все же сумели избежать ее, обезумевшие от запаха крови и опьяневшие от одержанной победы и вина, текущего рекой, превратились в бушующую толпу, которая была совершенно неуправляема. Офицерский состав снисходительно отнесся к их забавам, устроив собственное празднование. А в это время обезумевшие солдаты мародерствовали: обирали трупы убитых врагов, копались в имуществе короля и знати, разбирали ювелирные украшения, разыгрывали между собой драгоценные камни и безделушки, одежды из прекрасных шелков и атласа, выхватывали их друг у друга и дрались из-за этого до тех пор, пока ликующие победители не скрывались с добычей, чтобы спрятать отвоеванные трофеи в потайных местах.

Все пленники были согнаны в одно место. Тех, кто был ранен, беспощадно добивали, а уцелевших сделали рабами. Кое-кто из знати мог рассчитывать на выкуп, но их жены, дочери и любовницы были честной добычей, особенно для изголодавшихся солдат, которые в течение долгих месяцев во время военной кампании были лишены женского общества. Захваченных женщин доставили в лагерь, а там открыто поделили между палатками. Подобное произошло и со шлюхами, которыми Ур так щедро снабжал своих воинов, хотя они гораздо больше привыкли к такому обращению в грубых руках похотливой солдатни.

Я думаю, что король Ран чувствовал себя счастливее всего в мужской компании среди своей полевой армии, пируя со старыми близкими друзьями и вновь оживляя в памяти прошлые военные походы. Это давало ему возможность чувствовать себя легко и свободно, ибо эта атмосфера непринужденного товарищества, которую он так смаковал, была невозможна в Тролкилде, при тех строгих правилах этикета, которые царили при королевском дворе.

К тому времени, как Ран прибыл на место, пирушка уже началась. Его генералы, которые ждали, чтобы приветствовать его, сняли мечи и броню, смыли кровь с рук и переоделись в чистые туники. На их утомленных, но удовлетворенных лицах сияли отблески победы; они ели и вливали в себя целые кубки вина так жадно, как будто умирали от голода и жажды, в то время как вереницы рабов подносили огромные блюда, наполненные жареным мясом, и несчетное количество бутылок вина.