Глазами любви - Довиль Кэтрин. Страница 8

– Почему ты это сделала? – рычал корм­щик. – Скажи, почему ты посадила корабль на мель, или я утоплю тебя!

Чтобы показать, что это не пустая угроза, он поднял девушку и держал ее над головой. Но единственным ее ответом были отчаянные крики.

И Магнусу показалось, что даже в эту мину­ту, когда девушка извивалась над головой корм­щика, понимая, что он может осуществить свою угрозу, она явно и сама не могла объяснить, поче­му сделала это.

Это и заставило Магнуса шагнуть вперед и вырвать ее из рук рассвирепевшего кормщика. Он крикнул одному из своих солдат, чтобы тот отвел ее на прежнее место на корме.

– Она не чокнутая! Она знает, что сделала! – продолжал бесноваться кормщик. – Дай я выброшу ее за борт! Или ты пожалеешь, что оста­вил ее в живых!

Но Магнус не мог заставить себя позволить убить эту девушку. Теперь, когда моряки пыта­лись лебедкой снять корабль с мели, и его корпус дрожал от прилагаемых ими усилий, и он начал наконец продвигаться по песчаной косе, Магнус подошел к поручням и уставился в море. Возмож­но, кормщик прав, и они пожалеют о том, что не избавились от этой безумной девицы, какой бы прекрасной она ни была. Раны Господни! Должно быть, и для де Бриза она не была подарком!

То, что они сели на мель, очень их задержало. Теперь Магнус уже не был уверен, что они смогут до темноты добраться до бухты возле Уигана, где их ждал второй графский корабль. От мысли, что еще одну ночь придется провести на берегу, Маг­нус застонал.

Теперь уже было совершенно ясно, что его похвальба была пустым сотрясением воздуха, и он не мог вернуться после сбора подати так быстро, как обещал. Магнус поморщился, представив, как будут потешаться над ним анжуйцы, когда он вер­нется в Честер ко двору графа не только позже назначенного срока, но и притащит на буксире эту странную девицу.

И как, черт возьми, думал Магнус, в то время как ветер снова наполнял парус их судна, как он объяснит все графу? Сейчас оставалось только на­деяться, что ему удастся решить эту задачу не ху­же других. Как только они доберутся до лагеря, пообещал себе Магнус, он уйдет в свой шатер и оставшуюся часть вечера посвятит подсчетам со­бранной подати и проверит, насколько верны циф­ры и все ли заплачено.

Слушая мычание и блеяние за загородкой, он вспомнил и еще кое-что. Скот следовало как-то накормить. Во время этой адской поездки он уже узнал, что животные без пищи и воды будут так реветь всю ночь, что разбудят всех демонов пре­исподней и никому не дадут уснуть. Все то время, что его судно плыло вдоль побережья, Магнус по­глядывал на небо. Погода становилась все ху­же – надвигалась буря.

Магнус крепко вцепился в поручни. Они уже подходили к бухте, где скрывался второй корабль с уже собранной податью. Господи Иисусе! Как же ему хотелось поскорее разделаться с этой не­навистной обязанностью и снова оказаться при дворе графа Честера! Его сюзерен был молодым, слава Богу, еще неженатым, и, пока король Ген­рих враждовал со своими мятежными сыновьями, граф у себя дома содержал веселый, шумный и скандально известный своими свободными нрава­ми двор. Молодые рыцари со всей Англии, Фран­ции собирались к Честеру на турниры, ночные пи­рушки, пользуясь при этом случаем найти себе невест с хорошим приданым.

А девицы, напротив, богатых женихов, поду­мал Магнус. Этой осенью в Честере целые стаи прекрасных дам, охочих до замужества, делали ему недвусмысленные авансы. Еще бы! Он был старшим сыном и наследником знаменитого графа де Морлэ и потому весьма завидным женихом. Но Магнус избегал даже говорить со свахами. Когда придет его время жениться, об этом поза­ботятся его родители. И в первую очередь, конеч­но, мать. Собственно говоря, графиня Эммелина уже упоминала о том, что присмотрела ему невес­ту – младшую дочь графа Винчестерского, бога­тую наследницу больших земельных угодий в за­падной Англии и, по слухам, очень хорошенькую девушку тринадцати лет. Хотя Магнус слышал, что отец предпочел бы найти ему жену на конти­ненте, возможно, даже одну из молодых прин­цесс, родственниц королевы Элинор, из Аквита­нии или Кастилии.

Конечно, нелегко было бы обратиться к коро­леве с такой просьбой именно теперь, потому что несчастная женщина была заключена в темницу за подстрекательство молодого принца Генри против отца. Но всей Европе был известен особый талант королевы устраивать браки, а также ее сочувствие к любовникам. Как в случае с ее сестрой и ее чуть не рухнувшим браком.

Моряк, споткнувшись по дороге, подошел к Магнусу, все еще стоявшему у поручней.

– Взгляните, милорд! – крикнул он, стара­ясь перекрыть шум ветра.

Но Магнус уже и сам увидел!

Они как раз огибали мыс, скрывавший бухту. Столб дыма, явно не похожий на походный кос­тер, поднимался вверх, и ветром его несло в сто­рону моря. Магнус выругался и приказал солда­там занять свои позиции на носу корабля.

И как только их судно обогнуло мыс, они уви­дели, что случилось.

Произошла катастрофа! Второй корабль с со­бранной податью лежал на боку на мелководье. Он горел, и вот от него-то и поднимался дым. Им был виден песчаный берег, усеянный телами уби­тых моряков. Сундуки и тюки с собранной пода­тью были разбросаны, их содержимое разграбле­но. Лагерь был разгромлен – все шатры подожжены и еще продолжали гореть.

Корабль Магнуса тут же рванулся к берегу, а навстречу ему кинулись оборванные моряки и сол­даты, за которыми брел командир второго судна Эмерик, придерживая окровавленную и теперь уже бесполезную руку.

– Не приближайтесь к берегу! Держитесь подальше! – кричал Эмерик, добредя до кромки прибоя. – Эти мерзавцы пока еще не покончили с нами. Они вернутся, как только увидят вас!

Моряки вверенного Магнусу корабля сгруди­лись у поручней, чтобы помочь оставшимся в жи­вых подняться на борт. Рыцарь Эмерик самым последним взошел на корабль и упал на палубу, стараясь подавить стон.

– У меня сломана рука, – сказал он Магну­су. – Нам задали хорошую трепку. Один из луч­ших моих людей, лучник Лонгсперс, лежит там мертвым.

Магнус склонился над раненым.

– Остался там еще кто-нибудь? Я не хочу, чтобы на берегу остались непогребенные мерт­вецы.

Эмерик выругался и покачал головой:

– Эти сволочи недалеко, за соседним хол­мом. Сотня пеших шотландцев и, возможно, не менее двух десятков конных. Если бы вы оказа­лись здесь хоть чуточку раньше, они поубивали бы всех нас.

Магнус даже не поднял головы.

– Отплываем! – крикнул он.

Моряки заторопились к своим гребным ска­мьям. Девушка покинула свое место и сделала шаг вперед. Она склонилась над раненым рыцарем, плащ ее подметал палубу. Внимательно посмотрев в лицо Эмерика, Идэйн взяла его искалеченную руку и осторожно очистила ее от лохмотьев при­ставшей к ней ткани, обнажив рану. Сквозь кровь можно было разглядеть острые концы белой кости.

– Вам достался такой удар мечом, – сказа­ла она ему, – от которого вы могли бы лишиться руки.

Эмерик взглянул на Магнуса. Глаза его рас­ширились от изумления при виде женщины, ока­завшейся вдруг на корабле. Потом снова посмот­рел на Идэйн.

– Да, этот удар был нанесен мечом, девуш­ка, – согласился он.

Норвежец крикнул гребцам, чтобы они нажа­ли на весла, и те принялись за дело, стараясь как можно скорее отплыть от смертоносного берега. Ветер хлопал кожаным парусом. Рыцарь Эмерик смотрел на Идэйн как зачарованный и, кажется, даже забыл о боли.

Откуда-то из складок своей одежды она извлекла кусок чистой ткани и тихонько разговори­лась с Эмериком, пока бинтовала его руку, объяс­няя, что рану следует еще очистить от грязи. По­вязку она пока сделала только для того, чтобы остановить кровотечение. Из-за рулевого весла за ними мрачно наблюдал рулевой кормщик.

Возможно, сказал себе Магнус, он и норве­жец думают об одном и том же. Что безумный стремительный рывок девушки к рулевому веслу означал, что она хотела посадить корабль на мель и что поступок ее был продиктован не глупостью и не помешательством. Она знала, что делает.