Портрет тирана - Антонов-Овсеенко Антон. Страница 101
Среди кремлевских врачей было много евреев, значит делу можно было придать определенную политическую окраску. В отличие от «Ленинградского дела», эта кампания имела большую прессу, в конце 1952 года. Антисемитизм давно получил статус официальной государственной политики. Тут нечего скрывать от народа. Пусть народ знает, на что способны жиды. То есть евреи. Пусть в меру сил участвует в искоренении. Вместе с другими арестовали лейб-медика Хозяина профессора-кардиолога Владимира Никитича Виноградова. Сын сельского дьякона, он отличался мирным нравом, коллекционировал старинные иконы, картины. На Лубянке в нем проснулось неожиданное упорство, он отказался подписывать сочинение тюремных драматургов. Следователь обратился к новому министру. Игнатьев тоже не знал, как быть.
При первом же случае Игнатьев спросил Сталина:
— Что нам делать с Виноградовым?
— Не знаешь, что надо делать, да? Дай ему связь с Джойнтом. Он человек слабохарактерный, добрый. Он тебе все подпишет.
Игнатьев осмелился напомнить Хозяину, что Виноградов, некоторым образом, русский…
— Харашо. Тогда дай ему английский шпионаж. Англия покровительствует Джойнту — все сходится.
— Но он ничего не подписывает, требует довести до вашего сведения, что он ни в чем не виноват.
— «Не виноват, не виноват», — повторил с раздражением Сталин, — Мы не можем прощать шпионов иностранных разведок! Только бить его не надо. Надень ему на ноги кандалы потяжелее, и он все подпишет. Я его хорошо знаю?
Виноградов подписал все, о чем просили, и лежа на тюремной койке, стал почитывать Дюма.
Лучше всех держались Владимир Харитонович Василенко, академик, и невропатолог А.М. Гринштейн.
Могучего Гринштейна пытали электротоком, жестоко избивали, изуродовали лицо, морили голодом. Цифры бывают красноречивы. При росте 192 см Гринштейн весил 110 килограммов. В тюрьме он потерял 63. Когда его выпустили, он с трудом добрался домой, вполз по лестнице… Его подхватили под руки, но он упал. В комнате попросил чистый халат, сел в кресло и рассказал все. Его жена, главный невропатолог, тоже держалась стойко, ничего не подписала на следствии.
После смерти Сталина врачей выпустили. Но двое Л.Г. Этингер и М.С. Вовси погибли в тюрьме.
В широко разрекламированном «деле врачей» Сталин видел надежный способ развязать антисемитскую истерию, а значит — отвлечь чернь от иных социальных забот. (А честные люди, умные люди — так и не удалось всех извести! — будут молчать: три десятилетия страха чего-нибудь да стоят!).
Наследники Сталина, очарованные строгой простотой замысла и абсолютной дешевизной его реализации, умело продолжили гениальное начинание.
Драконово семя дало обильные плоды.
На XIX съезде взамен ПБ и Оргбюро был образован Президиум ЦК в составе 36 человек (25 членов и И кандидатов). В таком рыхлом верховном органе исчезновение нескольких голов прошло бы незаметно для публики. Генсек решил, что пора расстаться с Молотовым, Микояном, Ворошиловым, Берия. На последнем пленуме ЦК Сталин назвал Молотова и Микояна агентами американского империализма. «Свидетельские показания» о шпионской деятельности подручных Хозяин начал собирать давно, до войны. Их вытягивали из крупных разведчиков, из работников Внешторга и МИДа.
Незадолго до кончины генсека Берия признался Микояну, что со страхом ожидает ареста со дня на день. «Он нас всех прикончит…»
…На первом же пленуме ЦК, после смерти Сталина, Н. Хрущев заметил, что характеристика, которую генсек дал Молотову и Микояну, не верна. Мало кто знал, какую же характеристику дал им Сталин, зато все знали, что еще немного, и полетели бы головы…
Поговаривали, будто Учитель захлебнулся кровью своих учеников. Полноте! Это шекспировской леди Макбет, да пушкинскому Борису Годунову кровавые мальчики мерещились. Сталин избавился от всяких угрызений совести еще в юные годы.
…Восьмой десяток пошел властителю. Пора бы насытиться страданиями других. Жажда власти, — неужто и она не утолена? Нет, все так же как 20 лет назад, ревнивым взором окидывает он ряды приближенных: не вылезает ли кто из строя непокорных, не светится ли умом чей-нибудь лоб?..
Они должны сойти в могилу вместе со мной. А еще лучше — до меня. По заповеди блатарей: «Сдохни ты сегодня, а я — завтра».
1953
Самоубийство Гитлера, сожжение тела и последующее установление личности фюрера — факты достаточно известные. Однако Сталин усомнился в данных специальной экспертизы. Он приказал доставить труп в Москву. Здесь его тщательно обследовали, произвели вскрытие, и генсек смог убедиться в справедливости древней пословицы «Труп врага хорошо пахнет».
Потом началось нечто странное. Маршал Жуков официально заявил, что имеются сведения будто захоронен не труп Гитлера, а тело одного из двойников. И будто живой фюрер скрывается где-то в английской зоне оккупации Германии.
Зачем Сталину понадобилась эта инсинуация?
…Муссолини казнен как разбойник с большой дороги. На Гитлера позорный конец итальянского партнера подействовал удручающе. Это ускорило его решение покончить с собой. Тело Гитлера, подобно кукле, завернули в ковер, облили керосином, сожгли в яме…
Сталин искренне считал, что всякий великий диктатор имеет право на величественную смерть. А петля, ковер… Что подумают люди? Нет, за своих подданных генсек спокоен. Хотя, как знать, что с ним сделали бы в конце сорок первого, в случае поражения…
Все чаще задумывался Сталин о близком конце. Однажды, беседуя с патриархом Алексием, Сталин спросил:
— Как церковь относится к бессмертию души?
— Душа бессмертна, — сказал пастырь.
— А как церковь относится к телесному бессмертию? — продолжал вопрошать любознательный генсек.
— Телесного бессмертия церковь не признает.
— Это очень печально…
Одно утешало генсека: ему обеспечены грандиозные похороны, достойные его величия. В этом он не сомневался. Положат рядом с Лениным. Нет, лучше в отдельный мавзолей.
Он заслужил персональный мавзолей долгой и безупречной службой святому делу контрреволюции.
Судьба деспотов поучительна. Один скончался в изгнании на далеком острове. Другой покончил с собой в день поражения. В древние времена, в VI веке, Кира Старшего убили во время захватнического похода. Голову бросили в бурдюк с кровью.
Жестоко, но справедливо.
На Сталине историческая справедливость споткнулась. Он и ее сумел обмануть.
Кир жаждал чужой крови. Тамирис, вождь племени массагетов, предков нынешних туркменов, поклялась утолить его жажду. Она выполнила клятву. У Шарлоты Кордэ достало мужества убить Друга народа — Марата. Софья Перовская организовала покушение на жизнь Александра Второго. Мария Спиридонова застрелила тамбовского вице-губернатора Луженовского, жестокого усмирителя крестьян.
Так действовали женщины.
Среди приближенных Сталина — а там были и военные, и революционеры, не раз рисковавшие жизнью, — не нашлось ни одного мужчины. Мужчин к своему трону генсек не приблизил.
В 1938 году старый чекист А.Х. Артузов [261] перед гибелью написал кровью на стене тюремной камеры «Честный человек должен убить Сталина».
Не нашлось на него и честного человека. Ни одного не нашлось.
И тиран умер своей смертью [262].
Сын Троцкого, Лев Седов, тоже взывал к совести современников:
«Не следует смущаться в выборе тактики и методов, необходимых для борьбы с Джугашвили. Тиран заслуживает того, чтобы быть сраженным как тиран» [263].
Сталин убил Седова, убил в Париже его малолетнего сына. Он уничтожал не только заслуженных чекистов.
Сто лет назад Томас Джефферсон сказал: «Дерево свободы время от времени необходимо поливать кровью патриотов и тиранов».