Под сенью исполинов (СИ) - Калинин Никита. Страница 26
Перекинув через плечо ремень излучателя, он подошёл к прозрачной переборке изолятора. Милош снова спала. И так и не ела. Вода тоже, судя по уже подсохшему пятну на полу, осталась нетронутой. Странно. Ну не могла же она совсем не испытывать голода? И жажды? Не пришлось бы пичкать насильно…
Не прошло и часа, как в отсек вошла Виктория. Завидев тоненькую девушку, Иван улыбнулся.
– Вот, как дежурному, тебе первому. Остальные пусть ждут, – она поставила поднос с приятно пахнущим печеньем и стаканом воды на кушетку. – Так и не ела?..
– Нет, – простодушно ответил Иван и принялся уминать ужин, стараясь сыпать крошками только на поднос. Дело не шутка – нужно было собрать и съесть всё, без остатка.
Печенье из той же самой питательной муки было совершенно иным на вкус! Умеет же кое-кто из одного и того же делать ну совершенно разные блюда!
Вика постояла ещё какое-то время, помолчала о чём-то, а после ушла. Иван был очень наблюдательным человеком, но не во всём. Иной раз он умудрялся разглядеть особенности строения встреченной формы жизни, что тут же, на практике, помогало избежать определённых неприятностей. В то время как очевидные намёки и недосказанности со стороны женщин он не воспринимал подчистую. Тут он оставался слепоглухонемым. Некоторые раздосадованные особы в сие длинное слово добавляли ещё и «тупо».
Покончив с ужином, Иван уселся обратно. Поднос поставил рядом. И не слышал, как вошёл Бёрд.
– Спокойно, лейтенант, – поднял руки тот, когда Иван от неожиданности выхватил откуда-то из-за себя излучатель молниеносным движением. – Это я. Я просто шёл мимо.
– Ты… – на долю секунды парень засомневался, называя полковника, пусть и бывшего, пусть сил некогда противника, на «ты». – Вы же знаете, что тут тупик. Мимо – только в стену.
Майкл хохотнул и типично американским движением наставил на Ивана палец «пистолетом», давая понять – шутка удалась.
– Присяду? – он убрал в сторону поднос и сел чуть поодаль. – Ты прав, Иван, я хотел поговорить с тобой. Слышал, ты был на Хиц-2...
– Был, – Иван пожал плечами как можно естественнее. – Там помимо меня человек сто пятьдесят побывало. Даже больше. Может и двести.
– Я не об этом. Я говорю об инциденте.
На лице Ивана выступили желваки. Стоит ли говорить об этом с Бёрдом? Недаром же спрашивает, значит есть какая-то цель, выгода. Информацию собирает. А с другой стороны – какой к лешему сбор информации?! Если бы Бёрд был шпионом, его бы не уложили любезно в капсулу в ЦУПе, чтобы как ту селёдку – рассолом, залить транспортным раствором.
– Я участвовал в устранении последствий, если вы об этом.
– Об этом. Ничего, что я так вот спрашиваю? В этом же тайны нет никакой? – Бёрд припозднился с чтением мыслей. Иван усмехнулся.
– Да нет, наверное…
– Вот знаете почему вас, русских, не понимают?
– Почему? – прищурился Иван.
– Да хоть бы из-за сказанной тобой только что фразы. «Да нет, наверное». Что я, американец, услышал по-твоему? Согласие, отрицание и неопределённость. Джек-пот! Вот как можно понять такой ответ? – договорил Майкл и рассмеялся, а Иван почувствовал себя ещё неуютней. Нет, смысл-то он, конечно, уловил, но смешной мысль не ему показалась.
– Скажи, а что там произошло такого, что пришлось даже использовать орбитальный удар с «Герольда»?
– Вы хорошо осведомлены.
– Ну, во-первых, я служил в лучшей разведке мира, а во-вторых – не такая уже это и тайна.
Иван не определился, что из сказанного вызвало у него большее несогласие. Говорить начистоту с американцем желанием он не горел. Но и отмалчиваться особо не мог. Поэтому выбрал лучший вариант: спросит – отвечу, не спросит – нет.
Бёрд молчал, улыбался, и внимательно глядел на Ивана, словно обладал способностью читать с лиц, вызнавая что-то помимо прямого ответа. Первый вопрос, очевидно, уже был задан.
– Да просто по-другому было никак, – Иван поймал себя на мысли, что слишком часто пожимает плечами. До чего же это глупо, наверное, выглядит со стороны. – Командование приняло такое решение.
– Но что послужило причиной для удара с орбиты? Он ведь разовый…
– Мне не докладывали, – резковато ответил боец.
– Хорошо. Не хочешь говорить – я не стану выпытывать, – вставая, Бёрд вздохнул почти театрально, давая понять, что сожалеет о неразговорчивости Ивана. – Ты не подумай лишнего. Всё произошедшее на Хиц-2 мне известно. Хотелось просто услышать мнение очевидца.
С этими словами Бёрд вышел. Спустя чуть меньше часа в челноке объявили отбой. За минуту до этого в капсульный, бубня под нос нескладный стишок, протопал поглощённый собой Фарадей. Белый халат местами был обильно перемазан пылью, точно он лазил где-то по труднодоступным местам. В руках Алексей держал прибор, похожий не то на счётчик Гейгера, не то на газоанализатор Брамина. Иван решил не вмешиваться, стоял в сторонке и наблюдал за действиями Фарадея. Только когда тот, предварительно истыкав каждый угол своим малопонятным датчиком, полез было в изолятор, Иван вмешался.
– Ты чего? – недоумённо воззрился он на безопасника, когда тот рванул его за рукав. – Ты мне халат помнёшь!
Не сказав более ничего и отбросив идею проникнуть в изолятор, Трипольский скрылся в помрачневшем коридоре.
Милош пошевелилась, когда Иван присел обратно на кушетку, поправляя постоянно съезжавший с плеча ремень излучателя. Но лишь простонала что-то нечленораздельное и снова замерла в бессознательном оцепенении.
Интересно, как ей удалось выбраться из изолятора? Роберт говорил что-то о сигнальной лампе, о кнопке внутри. Что, мол, сигнал сработал, а кнопка при этом оставалась под предохранительным колпаком. Может, что-то неладное с системой энергоснабжения? Оттого и переборка могла открыться…
Оставив мысли о Милош, Иван воззвал к Ординатору – задание командира на отсмотр мнемокадров никто не отменял. Коротко определив критерии как: «всё, что покажется необычным», Александр Александрович, видимо, не учитывал, что Иван видел вещи, после которых понятие об обычном и необычном мягко говоря смазываются.
Перед внутренним взором Ивана предстали густые, сине-зелёные джунгли. Чужеродный пейзаж заворожил и поманил, бросил тень решительно на всё, виденное им ранее; сросшиеся гигантской хвоей деревья словно проецировали часть себя в небо, придавая ему нереальный изумрудный цвет.
Впереди ожидали около ста пятидесяти мнемокадров. Иван принялся внимательно высматривать каждый. И уже к пятнадцатому невольно задался вопросом о психическом здоровье хозяина воспоминаний. Они были мало того, что однотипны, пространны и, по сути, бесцельны, многие так и вообще отличались разве что ракурсом. Попались два или три откровенных повтора. И всюду – сине-зелёный пейзаж джунглей на фоне неба, зафиксированный примерно в одно и то же время суток, либо чешуйчатые стволы деревьев на тёмном фоне, запечатлённые, видимо, изнутри зарослей. Всё. Больше – ничего.
Иван открыл глаза. Милош не шевелилась. Тогда он с новым запалом принялся просматривать их. Времени на это ушло ещё больше. В конечном итоге Иван поймал себя на том, что плавно съезжает с кушетки. Встрепенувшись, поднялся, поработал согнутыми в локтях руками. Потёр лицо, поморгал, пораскрывал до предела рот, чтобы потянуть лицевые мышцы.
Прошёл час, может полтора, и Иван понял, что если сию же секунду не начнёт шевелиться, желательно поактивней, то сон его дожмёт. Гудение квантовых приёмников только подкрепляло это убеждение.
Прислонив излучатель к одной из капсул, часовой принял упор лёжа и начал беззвучно отжиматься. Разогнавшаяся кровь махом выдворила дрёму. Для закрепления эффекта он ещё немного поприседал.
Иван не испугался, не успел попросту, когда из коридора донеслись странные звуки. А когда они повторились, в руках уже высоко пропел приводимый в боевое положение протоволновой излучатель – самое лучшее подспорье для уверенности космопроходца в непонятной ситуации.
Когда Иван, прислушиваясь, вышел в коридор, звуки повторились снова: глухие, тихие, с еле уловимым эхом. Точно кто-то шёпотом повторял нечленораздельный набор звуков, приложив ко рту трубу.