Гладиатор (СИ) - Аретинский Сергей Валентинович. Страница 11

Не вы ль тогда прелестницы младые,

Хранительницы счастья очага,

Алкающие грёзы расписные

Сердцами закрывали от огня?

И может быть, поймёте вы меня

Средь этих строчек в чём-то неуместных,

Родившихся меж капелек дождя,

Средь строф пока что безызвестных....

Продолжим путь рассказа моего,

Он не торопится услужливой строкою,

Как будто и не видит ничего

И словно шепчется строфами сам с собою.

Я вдохновлял усталою рукою

Нечётких строк несущийся галоп,

Где замирал под твёрдою пятою

Исчёрканный рифмовками листок.

Так, где же ты, услужливый герой,

И встреченный им ангел нежный,

Быть может, наслаждаются собой

И путь их жизни будто безмятежный.

Исход их судеб в главах неизбежный,

Несущийся сквозь вечность долгих снов,

Но слог сейчас не столь уж и прилежный,

Он к строфам новым видно не готов.

Мне всё же в строках стоит здесь заметить,

Как Яна изменила вдруг любовь,

Мне перед вами уж пора ответить,

Как вдохновенно будоражит кровь

Её немыслимая новь

И мчит по сладостному кругу,

Ты, муза, рифмы подготовь,

Ну, не противься, сделай это другу.

Ян в таинствах любви не уставал

Он грешным слыл в утехах сладострастья

Блаженство нег он в деве обожал,

Плоды срывая на границах счастья,

И в светлый день и в хмурое ненастье

Он придавал в их чувства волшебство,

Пленительное всё же двоевластье -

Любовь - не блеф, а сердца Божество.

Летели дни чарующим началом

Бои серьёзным Ян не признавал,

Он был велик теперь в большом и малом,

Узнав предел, восторженность начал.

Ты верно, друг, над этим размышлял,

Любви коснувшись лишь немного,

И силу чувств, их нежность обожал,

И ничего уже не ждал другого.

Но вот коснулась их крылом беда,

В отчаянье уже и жизнь жестока,

Я помнил с ранних лет всегда

О сетях злобного порока.

Вернёмся друг к его истокам,

Где вновь небрежностью пера,

Я волю дам словесным склокам,

Что ссорят наши вечера.

Я зачеркну волшебные мотивы,

В судьбе нередок злобный, трупный яд,

И ноты жизни не всегда в ней живы,

Где смерть превыше всех земных наград.

Сейчас я рифм неряшливый наряд

Поправить между строк стараюсь,

Нередко мыслью снисхожу на мат

И забежать вперёд опять пытаюсь....

Всё это началось в границах полнолунья,

Когда к земле объятья тянет ночь,

Когда прильнёт в сознании безумья

К устам холодный, липкий скотч,

Когда во тьме услужливая дочь

Ведёт о смерти разговоры,

Стараясь время превозмочь,

Убрав с под ног все крепкие опоры.

Я знал миллион волнующих минут,

Я воздавал им почести когда-то,

Но находил лишь бешенству приют,

Где с ним борьба уже пустая трата.

За всё в судьбе своя расплата,

Отсрочить сроки платежа

Стремим с позиции разврата,

Не зная цену грабежа.

Итак.................................

спустилась ночь на землю чёрным платьем,

Ян отдыхает в полудрёме сна,

Где уж грозит рифмованным заклятьем

Его настигнуть полнолуньем тьма.

Анастасия, дремлет ли она,

Вдыхая полной грудью лейтмотивы?

Устала от тревоги дня,

И восстанавливает ночью тела силы.

Ян в кресле, не тревожа сон любимой,

Усталость тела напоив,

Вдыхает негу полной силой

И слышит сладостный мотив,

Он столь восторжен, чуть игрив,

Сбивая в такт небрежно ноты,

И как-то нежно молчалив

В обрывках сна, или дремоты.

Вдруг Яну чудится вокзал,

Но как-то явственно и дивно,

Я раньше это испытал,

Судить могу тут объективно,

Но в строках может и не чинно

О предстоящим возвещал,

Мой всё ещё роман не длинный -

Для лир нечёткий пьедестал.

Итак, платформы, лики поездов

Питают ночь из шумных разговоров,

Стихи теснятся в суматохе слов

Среди острот, а может быть и споров.

Вот слева от меня какой-то боров

К вагону мчит багаж во весь опор,

Носильщику даёт понять свой норов,

Боится не успеть, ну, что за вздор.

Вот справа от меня скупая жила

Подходит с грубостью и требует огня,

А за спиной компания застыла,

Но поезд тронется и им не до меня.

Я позабавлю, может быть, тебя,

Читатель, вот другая сцена;

Что восхитительней себя

Считает подлая измена?

Она одета по последней моде,

Так горделива и смела,

Она бывает и в народе

Вот только будто не одна,

Её не мучает вина

За не поддельным интересом,

Она стройна и весела

И тоже едет этим рейсом

Вот чуть подвинулся состав,

Его отправку объявляют,

Вот Яна проводник, догнав,

Его сесть в поезд убеждает.

Ян, как-то и не возражает,

Что ждёт его? Ведь это только сон,

Воображенье поражает.

Что дальше приготовит он?

Вот поезд тронулся, внезапно

К вагонам двинулись толчки,

Вот рельсы словно безвозвратно

Считают стыками тычки.

В окошках мечутся значки,

И семафоров строгий взгляд

Меняет красные очки

На разрешающий наряд.

Под стук колёс все мысли скачут

Раздумья призрачно зовут,

Поездкой видимо удачу

Незримо рифмою влекут.

Минуты медленно текут,

И пассажиры в разговор

Своих соседей поведут

Нередко может быть и в спор.

Вот Ян, купе его не просит

Достать с кармана свой билет,

Вот проводник бельё приносит,

Но не проронит слова, нет.

Сосед бубнит какой-то бред

О том, что он за всех в ответе,

На протяженье долгих лет

Он с совестью не жил в совете.

Вот так и умер, перед ним

Открылась смертная дорога,

А отдых так необходим,

Но на душе одна тревога,

Он так хотел увидеть Бога.

А что теперь? В ад тянет грех,

И здесь с вагонного порога

Во тьме души блуждает смех.

А поезд набирает ход,

Всё тот же странный проводник

Маршрут здесь знает наперёд,

В купе теплеется ночник.

На верхней полке вдруг старик