Гладиатор (СИ) - Аретинский Сергей Валентинович. Страница 13

И строят строфы как-то глупо.

Должно быть, выбился из сил

Мой слог, питающийся днями,

Что разум буднями затмил,

Но шёл рука об руку с нами.

А между этим кот кругами

По залу намечает путь,

Мурлыча, шевелит усами

Вот-вот здесь стащит что-нибудь.

Воздам лукавому похвал,

Он словно дичь в герое чует,

И будто вдруг пустой вокзал

Его ни капли не волнует,

Он мыслью Яну здесь диктует,

Чтоб он к старухе подошёл

И дал бы руку ей любую

Поскольку всё ж сюда зашёл.

Ян повинуется, учтиво

Подходит к старой, чуть дыша,

Она вдруг усмехнулась криво

Берёт за кисть, лишь не спеша

Стучится пульсом в нём душа,

В груди рождая тень тревоги,

Приняв условность падежа,

Уже не держат Яна ноги.

"Ты к нам пришёл издалека", -

Старуха молвила устало,

С её срывалось языка

Всё то, что сердце ей шептало.

Она как видно понимала,

Что их в ночи сейчас роднит,

Что будит ветер в окнах зала

И что молчание хранит, -

"Ты, верно, ждёшь в ночи признанья,

Я знаю, тешишь ты себя,

Что вся взволнованность вниманья -

Обрывки сумрачного сна....

Тебя не мучает вина,

За всё в судьбе своя расплата,

Ты не сошёл ещё с ума,

Не знаешь, что таит утрата.

Что сеет в душах произвол,

Беснуясь, уличным разбоем,

Ты в жизни малость лишь прошёл

И здесь пока не стал героем.

Судьба не тлеющим покроем

Накроет твой тяжёлый труд,

Ты в жизни был всегда изгоем,

В дальнейшем это не забудь", -

Старушка дряхлою рукою

В его открытую ладонь,

Не видя цели пред собою,

Холодный ложит вдруг огонь,

Кот головою, словно конь,

Трясёт, и шерсть лоснится гривой,

Шипит, строкой его не тронь

Лишь только меткой перспективой.

"Тебе поможет эта сила", -

Кряхтя, старуха прошептала, -

"Вода ли душу остудила,

Войну сменяя карнавалом,

Змеиным ли впуская жалом

Во плоть стремительную смерть

В безумье духа чуть усталом

Среди пустот его лишь твердь".

Огонь, играя на руке,

Вдруг повинуясь заклинанью,

Собрал все пальцы в кулаке

В стальном, рифмованном касанье.

Старуха, сделав начитанье,

Рукой коснулась его лба,

Внеся в чело незримо знанье,

Хоть и была совсем слаба.

Огонь шагнул с ладони в тело,

Старуха молвила: "Ступай,

Верши назначенное дело", -

И вечный текст, - "мой друг, прощай"....

Пожалуй, стынет крепкий чай,

Пора б читатель мне прерваться,

Сейчас вернусь, ты, не скучай

С тобой нам рано расставаться.

Ещё не дремлет шумный город,

Ещё не спит компьютер мой,

Ещё колдует едкий холод

Над неудавшейся строфой.

Пока желтеющей листвой

В осенний плен шагают строки

Я стихотворною игрой

Здесь увлекусь. Как одиноко,

В терзанье друга ожидать

Подвоха ждать или обмана

И вдохновенье занимать

У неудачного романа.

Едва ли ждёт меня Светлана,

Молчит мой чёрствый телефон,

Чуть в мысли напустив тумана,

Меня испытывает он.

Пора бы звонко зазвонить,

Минуты мечутся устало,

Я стих не в силах оживить,

Ещё и раньше так бывало,

Исход работ я брал в начало,

Где долгожданный ждал звонок,

Когда вдруг сердце остывало,

Скомкав исписанный листок.

В раздумье нервном мой герой стоит,

Исчезло всё перрон и свет вокзала,

Старуха странная и чёрный кот-пиит.....

Лишь ночь пред ним взволновано играла

Средь звуков тьмы и тени карнавала

И не звала в заслуженный покой,

А тихо ветром что-то зашептала,

Вела сквозь мглу чуть видимой тропой.

Вот полночь движется, и время гонит вспять,

Оставлю новым главам я героя,

Чтоб ночи цель дальнейшую узнать,

Сорвав с судьбы тень злобного покроя.

Для счастья ли, для будущего боя

Отряды рифм несите дух вперёд

К главе седьмой взволнованной строкою,

Читатель нас уж там должно быть ждёт....

Глава 7

"Дыхание Колизея"

Сомненьем вновь я начинаю главы

И в поэтической среде

Влачусь к рифмованной отраве,

Как к залежавшейся еде.

Припав губами жадными к воде,

Рождаю вновь непризнанные строки,

Увы не чувствую движения к беде,

Где в ночь не спит зеленоглазый Локки.

Итак, начну вновь повести рассказа

Потугами уже небрежных рук,

Утратив крепость их и остроту всю глаза,

Презрев вдруг сердца непрестанный звук.

Услышав в дверь чуть различимый стук,

Мои рифмовки просятся наружу,

Я знаю цену стихотворных мук

И вновь в своей груди их обнаружу.

Я помню, где оставил я героя,

В сумбуре прошлых стихотворных строк

Не нахожу в душе я вновь покоя,

Где силой мысли слог мой изнемог.

Он в жизни, будто бы игрок,

В слова вливая многие мотивы,

Несложный вроде бы стишок

Для строф даёт возможность перспективы.

Вновь поспешу я в лес блудливым словом,

Где мой герой тропою в ночь идёт,

Где тьма претит пугающим жаргоном

Шагать рассказу свежему вперёд.

Ян лес как будто узнаёт,

Он дышит тем же хвойным ароматом

И к той поляне призрачной ведёт

Для нас невидимым парадом.

Вновь испытав движение пера,

Мой слог торопится к удачливой отваге.

Я на Кавказе, в том моя вина,

Но рифмы просятся к испачканной бумаге,

Где может в своём строфном штабе

Рождают строк беснующих набег

И лишь сейчас в своём железном шаге

Рисуют жизни чёрный силуэт.

Молчит забытый телефон,

Он узнаёт хозяев настроенье,

Усталость тела навевает сон,

Нам нужно всем обычное везенье,

Быть может, Бог услышит моё мненье

И запретит неистовой стрельбе

Для пуль своё предназначенье

И непокорности судьбе.

Сквозь тень ночей мой Ян в лесу идёт,

Где студит тьма невероятной силой

Все клетки тела, зная наперёд,

Что будет здешней перспективой.

Деревья нервно, чуть уныло

Сбивают внутренний покой.

Вдруг натянув непроизвольно жилы,

В лесу Ян слышит волчий вой.

Он отдаляется, но всё же

Становится ещё сильней.

И что же истине дороже

Жизнь человека, иль зверей?

В пыли непризнанных идей

Я задаюсь одним вопросом:

Бои не повод для смертей,