Гладиатор (СИ) - Аретинский Сергей Валентинович. Страница 2

И, наконец, ушёл с семьи.

Ещё минула пара лет,

Отца утрата тяготила,

Мать, видев в Яне признак бед,

Его иной раз просто била.

Судьба её вознаградила

За материнские труды,

Жестокость к сыну подарила

Ей сумасшествия дары.

Так дни летели нервной цепью

В черте обид и горьких слёз

Судьба гнала здесь Яна плетью

К шипам кроваво-алых роз.

Себе я задал вдруг вопрос;

Что движет нашим поколеньем -

Желанье видеть праздность грёз,

Иль унижать повиновеньем?

Иль может этот всплеск мгновенья

Таит в себе безумный мир,

И радость дня для поколенья

Вкушать иллюзию, эфир?

Чуть дремлет ритм блаженных лир,

Средь нот героев узнавая.

Что слог? Поправив свой мундир,

Бредёшь, все рифмы подкупая.

Мать Яна, обезумев вскоре,

Была, увы, здесь предана

Психиатрической неволе

Поскольку всё ж была больна.

Её не мучила вина

За нервную жестокость к сыну,

Где всплески злобности ума

В её душе установили мину.

О, нет, не мне её судить,

Она нашла, что долго так искала,

Ей вряд ли можно запретить

Блуждать средь жизни карнавала.

Она, как видно, полагала,

Что жизнь - безумья вдохновенье

И нет ему конца, начала

В больном, увы, воображенье.

Оставим мы её в покое

Средь строк небрежных, может быть....

(Я в тупике, ну что такое,

пора к герою поспешить.)

Пора бы музу ублажить

Движеньем стёртого пера

Вдруг лиры струны оживить

И с ней общаться до утра.

Так, где наш Ян? Уж в интернате,

Ему минуло десять лет,

Сестра забыла вдруг о брате,

Приняв всю родственность за бред.

Я нахожу ей оправданье...? Нет

В моей груди к ней пониманья,

Так вряд ли слог мой к ней согрет

И устремить к ней здесь вниманья.

Мы взрослость все наверно ждали

Средь школьных, трудных в чём-то дней,

Должно быть близких обижали

В пылу беснующих затей,

Не зная тонкости людей,

Мы вряд ли следуем совету

Великовозрастных идей,

Приняв всё в чистую монету.

Ян замкнут, даже неуклюж

Объект насмешек и уколов,

В нём вряд ли вдруг проснётся муж,

Достойный наших разговоров,

Сейчас мне впрочем, не до споров.

В плену избитых сном минут

Стихов пытливых свежий норов

Стремится в музы Абсолют.

Что сверстники его? Беспечны,

Игривы в шалостях своих,

Поступки - блеф, и мы не вечны,

Когда вдруг грезим о других,

Когда рождает в нас самих

Жестокость детских увлечений

Совсем не тот извечный стих,

Не принимая возражений....

Несносность детских отношений

Будили в Яне разность бед,

Ну, что ж, от ранних впечатлений

Судьба оставит в жизни след.

И вряд ли среди юных лет

В душе так ненависть мала

И принимает всё за бред,

И не взрастут в ней корни зла?

Лишь меркнет день, ложится тенью

Седая мгла на интернат,

Постёль в нём будит сновиденья,

Которым он безумно рад.

Сон Яну, будто кровный брат,

В нём движут млечные мечты,

Сорвав с судьбы её наряд,

Волшебность бликов красоты.

Он не приучен был злословить,

Обиды в сердце затая,

Не мог жестоким прекословить,

(как только носит их земля).

Быть может я об этом зря

Заговорил средь этих строк,

Но вы простите здесь меня,

(я снова рифму превозмог).

Однажды... Всякое бывает,

Пропали деньги, у детей

Порой жестокость пребывает

Средь необузданных затей,

Что ей до взрослости людей.

Бывает всё не так и сложно,

Найти пропажу средь вещей

Как будто тоже ведь возможно.

Искали все - всем "дружным" классом,

Минуло пять, возможно, дней,

И тут под яниным матрасом

Нашлись те деньги, что важней

Всего для радостных детей.

Шагнула ночь в день тенью властной,

Затея маленьких чертей

Была, по-моему, ужасной....

Ян ни о чём ещё не знает,

Что здесь ему готовит класс,

Он, как бывало, засыпает,

Сомкнув грусть век с уставших глаз.

Я жду безумия сейчас

Средь строк блуждающих в ночи,

Оно блеснёт средь едких фраз,

Где стих мне скажет: "Замолчи"!

Ночной хранитель детских снов

Предался сам их вдохновенью,

Он бросил пару строгих слов

И отдался в ночи забвенью,

А детям радость избавленья,

Опека всех учителей

Для них извечное мученье

И гибель всяческих затей....

Ян ничего не понимает,

Он вдруг разбужен и избит,

Его кровь слабых забавляет,

Он здесь не плачет, он молчит.

Лишь сердце ноет и болит,

Не зная сцены всей предмет.

Класс ни о чём не говорит,

И Яна тащат в туалет.

Опять удар, кровь, брызнув с губ,

Коснулась плоти следом алым,

В груди родившийся испуг

Был даже чем-то запоздалым,

Он вряд ли выглядел усталым,

Средь озверевших, злобных лиц,

Тянулся след ручьём кровавым

Между хихикавших девиц

Как можно в чём-то сознаваться,

В том, что ты и не совершал,

Как можно здесь сопротивляться,

Когда от жизни ты устал,

Когда блаженный карнавал,

Срывая праздничные маски,

Тебя всё время забывал

Закрыть в объятьях дивной сказки?

Припухлость губ движенья тупит,

Кровь кафель белый багровит,

Истошный крик ночь не разбудит,

Ведь боль молчанье сохранит....

(Должно быть, скверный я пиит,

мне не подвластны рифмы снова,

исчерпав строгий свой лимит,

слог не разыщет важность слова.)

Опять я жду удачливость мгновенья,

Пером терзаю нервно гладь листка

И жду отраду сновиденья,

Чуть огорчившись с пустяка.

Меня здесь тронули слегка

Из детских лет воспоминанья,

Судьбы незримая рука

Там не брала их во вниманье....

Ну, что там Ян? Лишь скверность сцены

Мою мучительность зовёт,

Я знал, как болью колют вены,

Где страх к мольбе дух призовёт,

Когда не знаешь наперёд,

Что будет Божьим изъявленьем.

Должно быть, Ян сейчас мой ждёт

От строк простого избавленья

Жрецы жестокости надменной,

О, дети, - жизни торжество,

Вас всех учили постепенно

Как отличать добро и зло.

Иль вам совсем не суждено

Иметь хоть каплю состраданья,

Что ж боль других, не всё ль равно

В железный сумрак мирозданья.

Ян, задыхаясь, чуть привстал,

Хрипя от крови и обид,

Он в лицах класса узнавал

Желанье видеть жар коррид,

Его терзал здесь пошлый стыд,

Он сгинуть рад был даже в ад,

Вдруг не взирая на свой вид,

Взамен не требуя наград.

Но жизнь не так уж благосклонна,

Имея разные ступени,

Судьбы теченье непреклонно,

И Яна ставят на колени.

Увы, без всяких сожалений,

Не замечая влажность глаз,

Персты мальчишеских движений

Лик Яна тянут в унитаз.

Известным звуком кровь стекает

В зловонье молчаливых труб,

В груди всё тихо остывает,

Обидой заменив испуг.

Солёный привкус, сбитость губ

В душе рождают нервно месть

Желанием свершить свой суд,

Для злости уж вступленье есть.

Я плохо помню ночи впечатленья,

Смешки и споры стихли лишь к утру,

Терпеть такие униженья

В стихах я тоже не могу.