Слезы каменной пустыни (СИ) - Абаимов Сергей. Страница 40

Она была согласна и безропотно вела свою машину следом за Лораном до самой его виллы. Выскочив из севшего флаэра, он подбежал к девушке. Последний луч солнца оттенял ее очаровательное лицо и превращал волосы в золото. Не в силах сдержать себя, Пьер легко подхватил ее на руки и внес внутрь дома. Как и положено хорошо воспитанной мадам, она сопротивлялась решительно, но все же не так бурно, как ему хотелось бы. Согласно традиции, он набросился на нее как голодный зверь, что было совсем нетрудно благодаря охватившей его страсти. Потом, после того как первые восторги поутихли, они решили поменяться ролями, и теперь она уже преследовала его по всему дому.

Наигравшись вдоволь, оба, поскучнев, но все же полностью удовлетворенные и довольные друг другом, отдыхали в гостиной. Он не спеша потягивал вино, она, стоя перед ним обнаженной, расчесывала у зеркала длинные и тяжелые пряди волос и рассказывала о своих детях и муже. Счастливая, она имела их и была полна к ним заботы. Это было его мечтой, но он старательно отодвигал ее подобно истинному гурману все дальше и дальше в будущее.

Ее обнаженное тело, ее первобытная, чем-то напоминающая лошадиную, грива, перекатывавшаяся по плечам в такт с плавными движениями округлых бедер, вновь возбудили Пьера, и она, пожертвовав ради этого расчесанными волосами, вновь отдалась ему.

Окончательно насытившись, он проводил ее и у дверей, внезапно решившись, спросил имя и номер видеофона, сказав, что был бы не прочь повторить сегодняшнее свидание когда-нибудь еще. Одарив Пьера ласковой улыбкой, она назвала ему и то и другое. Ее прелестный ярко-красный флаэр, фыркнув движками, легко взмыл вверх и мгновенно исчез за темными вершинами озаренных луной деревьев, оставив в душе радость подъема и новых ощущений.

Утомленный и удовлетворенный, Пьер рухнул на широкую кровать и, что бывало с ним крайне редко, мгновенно заснул.

Разбудил Пьера звук садящегося флаэра. Вокруг было еще темно, хоть глаз выколи. Голова гудела как чугунный котел. Он бросил взгляд на мерцающие во мраке часы на консоли информатория. Был третий час ночи. Кого еще могла принести нелегкая в такое время?

После вчерашних перипетий вставать совершенно не хотелось. Сам того не замечая, Пьер начал вновь погружаться в объятья сна, но был безжалостно вырван из них трелью дверного звонка. Видимо, никуда было не деться, приходилось вставать.

Вспыхнувший по команде свет больно резанул глаза. Прикрываясь от него ладонью, Пьер спустил с кровати ноги на бархатный теплый пол и, быстро накинув халат, распахнул входную дверь.

На пороге стоял мужчина. Невысокого роста, черноволосый, не столько толстый, сколько плотный, налитой подобно спелому яблоку. В руках нежданный гость держал небольшой кейс.

Прилизанные, расчесанные на пробор волосы и лоснящиеся, жуликоватые черты лица незнакомца сразу показались Пьеру неприятными. Антипатию дополнял костюм, самый респектабельный из всех, виденных Лораном за последнее время. Сам Пьер никогда бы не опустился до подобной дурновкусицы. Ни один воспитанный человек не наденет такую трудоемкую одежду.

— Вы хозяин этого дома? — спросил гость самоуверенным, немного слащавым голосом.

— Да, я. Что вам угодно?

— Надеюсь, нас никто не видит и не слышит? — при этом визитер заговорщицки подмигнул Пьеру. — Надеюсь, гостей у вас сегодня нет?

Странные вопросы заставили Лорана начать опасаться, уж не станет ли он очередной жертвой бесчинствующих «реакционеров». Но вроде бы его посетитель ничем на них не походил. Как бы то ни было, Пьер решил рискнуть и посмотреть, к чему приведет дальнейшая беседа.

— Мы здесь с вами совсем одни на многие километры леса. Можете говорить совершенно свободно.

— Королевский синдикат приветствует вас, друг мой, — с этими словами незнакомец к большому удивлению Пьера обнял его и удерживал так несколько мгновений. — Я принес вам добрые новости, — продолжал он, отстранившись. — Ваша просьба удовлетворена, и нетронутый Джуду-Болл уже доставлен. Теперь только от вас зависит, сможет ли он войти в королевскую семью… — и, схватив руку ошеломленного Лорана, незнакомец прижал ее к кейсу.

С воплем отдернув внезапно наполнившуюся болью руку, Пьер отшатнулся.

— Кто вы такой!? Что вы себе здесь позволяете!? — воскликнул он.

Лицо посетителя застыло подобно восковой маске, глаза стали острыми и колючими.

— Вы ли это, мой друг Антуан? — спросил он все еще доброжелательным голосом, в котором однако сквозил металл. — Надо сказать, ваше странное поведение заставляет меня сомневаться в этом. Сначала я объяснил его себе вашей забывчивостью. Но теперь просто обязан потребовать должного подтверждения!

— Какой еще Антуан! Меня зовут Пьер, Пьер Лоран! И здесь не живет никто, кроме меня!

— Это северо-западный сектор Парижа, восемнадцатый квадрат, вилла 3476?

— Вилла 3467!

Черты визитера сразу стали приторно-сладкими.

— О, прошу меня простить, — рассыпался он в извинениях. — Дело в том, что я, вероятно, перепутал адрес. Еще раз просил бы вас извинить меня, так как все произошедшее было полным недоразумением. Но, надеюсь, я могу рассчитывать на вашу скромность? Вы никому не расскажете о нашем разговоре? Дело в том, что я случайно приоткрыл вам не свою тайну, и мне бы крайне не хотелось, чтобы вы передали нашу беседу кому-либо другому.

— Можете быть вполне спокойны. У меня и в мыслях нет рассказывать что-то про вас, — ответил однако весьма заинтригованный Пьер. — Да и рассказывать-то просто нечего.

— В любом случае, — при этих словах посетитель придвинулся ближе, — вы должны помнить, что у нас длинные руки. Одно лишнее слово или поступок — и вас больше никто и никогда не увидит.

Он отстранился, его лицо сделалось вновь слащавым.

— Однако надеюсь, до этого не дойдет. Вы ведь вполне благоразумный человек, — и он, вполне дружелюбно улыбнувшись, похлопал Лорана по плечу.

Оставив ошеломленного Пьера на пороге дома, незнакомец вернулся к флаэру, неожиданно легко для его комплекции перемахнул через полутораметровый борт и поднял машину в воздух. Сделав вираж над крышей дома, он скрылся за серебряными в лунном свете верхушками деревьев, как будто его и не было.

Сказать, что Пьер был поражен, было бы равносильно тому, что ничего не сказать. Пьер был удивлен, Пьер был заинтригован, Пьер готов был пуститься вдогонку, лишь бы прояснить, что ночной визитер затевает. Одного нельзя было сказать — того, что Пьер испуган.

Он опрометью кинулся в гараж, не менее бойко, чем недавний гость, прыгнул в кабину машины. Вырубив систему освещения и оповещения, он подобно черной тени скользнул вслед за посетителем, держа флаэр над самыми верхушками платанов. Без сомнения, Пьер сейчас нарушал все предписанные и непредписанные правила движения, однако азарт гнал его вперед.

Если бы это были обычные реакционеры, бесчинствующие подростки, крушащие все вокруг прикрываясь идеей полного возвращения к природе, он просто вызвал бы полицию. Однако полуночный визитер был на них совсем не похож. Вернее сказать, он не был похож вообще ни на кого, о ком Пьер слышал ранее.

Речь шла явно о каком-то заговоре, скорее всего либо противоречащем общественной морали, либо, еще того хуже, нарушающем Основополагающие Принципы. Почему он летит сейчас вслед, Пьер не смог бы ответить даже самому себе. Как нормальный человек, он должен был бы просто сообщить полиции. Однако вся его жизнь была настолько ритмична, определена на многие годы вперед с расписанным на каждый момент, запланированным счастьем, а в общем-то, не нужна ни ему, ни кому бы то ни было другому, что Пьер, сам того не осознавая, отчаянно ухватился за возможность быть хоть чем-то полезным обществу. Обществу настолько обеспеченному и сытому, что оно уже совершенно не нуждалось в труде и услугах как отдельного человека, так и целых слоев населения.

Меж тем преследуемый флаэр, мигнув габаритными огнями, действительно опустился на вилле 3476. Выйдя из машины, субъект подошел к входной двери, тут же распахнувшейся и выпустившей наружу худого и прямого как палка, широкоплечего мужчину. Фонарь над крыльцом почему-то не горел, и с занятой Пьером точки наблюдения в пятидесяти метрах за вершинами ближайших деревьев разглядеть в ночной полутьме что-либо отчетливо было сложно. Однако он все же увидел, что хозяин дома, как и он сам раньше, дотронулся до кейса, но, в отличие от Пьера, не вымолвил ни звука. После еще нескольких мгновений происходившего на веранде и не слышного отсюда разговора, оба переговаривающихся скрылись в доме.