Бои на Карельском перешейке - Гурвич М. "Составитель". Страница 60

…Вот он ходит вразвалку около своего самолета, заставленного молодыми елками.

Синий снег скрипит под его тяжелым шагом. Он поглядывает на небо, на линию горизонта небольшими карими глазами.

Над озером сияет голубое утро. На лапах могучих елей, обступивших невысокий обрыв берега, сверкают ледяные сосульки. Дышится радостно и легко. Скоро — весна, 1 марта.

От командного пункта — в деревьях на берегу — бежит командир. Звучит команда:

— По самолетам!

Над аэродромом дымной дугой взлетает сигнальная ракета.

Механик и мотористы растаскивают маскировочные елочки.

Командир дает старт. Масич ответно поднимает руку в огромной с раструбами перчатке. Его самолет трогается, и вот уже мчится по льду с нарастающим звенящим гулом. Позади вздымается серебряная снежная вьюга. Самолет взмывает в ковано-звонкую синеву неба. И это уже не машина: живую и страстную волю свою вдохнул в металл летчик-истребитель Масич!

Вслед за Масичем так же стремительно поднялись и пристроились к нему летчики Блинихин и Кульман.

Лейтенант Масич ведет звено истребителей в тыл белофиннов. На земле, внизу чернеют огромные лесные массивы. Изредка под солнцем зеленеет сосновая грива на высоком бугре. На озерах кое-где безжизненно, мертво вспыхивают, сияют льды.

Уже позади — линия фронта, обозначенная гигантской цепью озер, бело-розовыми облачками снарядных разрывов. Над финской стороной стелются зловещие черные космы пожарищ: отходя, враг сжигает за собой все.

По накатанной дороге движутся от фронта легковые автомобили.

«Начальство белофинское» — злорадно думает Масич и, качнув самолет с крыла на крыло, переводит его в пике. Хорошо видно, как из автомобилей выпрыгивают фигурки, разбегаются. Масич нажимает гашетки своих пулеметов. Боевые друзья его — Блинихин и Кульман — тоже штурмуют врага. Фигурки падают, чернеют на снегу, над автомобилями — огонь и дым.

Звено истребителей продолжает грозный полет. Здесь уже глубокий тыл врага. На линии железной дороги летчики замечают воинский эшелон. Они опять пикируют, делают круг, другой, третий, пока расстрелянный паровоз не окутывается облаком пара, а над вагонами не взметнулось пламя.

Все это хорошо, но не главное. Надо найти и уничтожить самолеты врага. И Масич с жарким нетерпением ведет свою машину глубже, дальше в тыл врага, зорко разглядывая опушку рощ и перелесков — особенно на берегах озер. Вот и район Имола.

«Неужели перебазировались отсюда?» — негодует Масич. И вдруг сердце его стукнуло: у кромки леса над озером впереди выруливают два коротких, тупорылых «Бульдога».

Масич опять качнул самолет, глянув на друзей. Блинихин вслед за ним на полном газу ринулся на врага. Лейтенант Кульман летит выше, охраняя товарищей от неожиданностей.

Масичу отчетливо видно, как Блинихин подходит с хвоста к «Бульдогу»; вот вспыхнули голубые трассы пуль, и пламя охватило врага.

Масич нажимает гашетки. Впереди, совсем близко, переворачивается вражеский самолет, рушится вниз. Масич, проносясь вперед, смотрит, как яркое пламя вспыхивает над центропланом.

— Нормально! — радостно про себя говорит Масич. И, глянув вокруг и вверх, невольно пригибается над ручкой управления: всюду самолеты врага, небо — словно муравейник!

Навстречу мчится яростный «Бульдог».

— Врешь! Свернешь! — Масич бесстрашно идет в лобовую атаку.

— Только бы с хвоста не подобрались! — мелькает у него мысль. И голова его сейчас — словно на шарнире: надо видеть все вокруг. «Бульдог» издали открывает огонь. Красные трассы его пуль легли прямо к мотору Масича. И он с захолодевшим сердцем чувствует, как ударились пули. И сам бьет по врагу. Но тот отваливается в сторону. А мотор сильно дымит. Два цилиндра разбиты. Где же боевые друзья? Масич оглядывает небо. И видит: к хвосту его самолета уже вяжется «Фоккер», справа под углом 90 градусов пристроился «Бульдог» и бьет прямо в кабину. Стучат пули, в лицо Масича бьют осколки стекла, щепки.

Масич выводит свою машину из-под удара сзади и тут же, схватив в прицел «Бульдог», кладет в него меткую очередь. И этот враг — сбитый — рухнул вниз.

Но тут — с обеих сторон его атакуют враги. И к хвосту снова вяжется «Фоккер».

А мотор дымит все сильнее.

Неравный бой! Товарищей нет — им самим, видно, трудно сейчас. Враг считает, что это уже верная добыча…

Масич видит, как слева возникает красная трасса пуль и движется к нему. Вот она уже идет по крылу, прямо к центру. Враг бьет в упор с хвоста. Еще мгновенье… Масич срывает самолет вправо в пике. Трасса финских пуль где-то там. Как ослепительно сияет все вокруг. Еще повоюем.

Масич выхватывает самолет из пике у самых верхушек елей и ведет его к линии фронта, в нашу сторону. Он делает резкую змейку. Летит, едва не цепляясь за иззубренные вершины леса. Старательно избегает пролетать над снежными полянами, над открытыми местами — лес все же маскирует его от врага сверху.

Враги снова гонятся над ним. Заходят с хвоста. Набирают высоту и бросаются на него. Вокруг прямо снуют вражеские пули.

У Масича кончились патроны. Совсем вплотную добираются обнаглевшие белофинны. Вдруг подумалось, что если б так близко летели свои, он смог бы рассмотреть черты лица. Тотчас в лицо брызнули осколки, щепки. Масич — безоружный и яростный — кидает свой самолет боевым разворотом на врага, и тот трусливо отваливается в сторону.

— Боитесь? — Учтем!

Ни на секунду не теряясь, Масич маневрирует: то мечется в сторону змейкой, то кидается в ложные атаки.

Впереди уже видна линия фронта с ее дымками разрывов, но как далеко до нее! А мотор обрезает. Обернувшись, Масич видит в хвосте «Фоккер». Пули вспарывают фюзеляж.

На мгновенье Масичу кажется, что все уже кончено. Но — он уже вывел самолет из-под прицельного огня.

— Поддаться врагу? — Никогда!

Снова — змейка. Из патрубков хлещут длинные языки пламени. Сзади — густая дымная полоса. Вдруг исчезают вражеские самолеты. Внизу — знакомые места, линия фронта, и там — свои.

Блинихин и Кульман вернулись с десятками пробоин. Майор Зеленцов и комиссар Яковенко, возвратившийся с боевой работы, выслушивали их донесения около самолетов. Тут же собираются свободные летчики. Они расспрашивают, а в глазах бушует гневная отвага и ненависть к врагу. И все тяжело переживают:

— Масича нет! Неужели погиб?

По синему холодному небу проходят легкие белые облака. Ярко зеленеет хвоя. На снегу лежат короткие плотные тени — солнце в зените. И никто не отрывает глаз от горизонта — там, за берегом озера, за рощицами и буграми.

Майор Зеленцов совещается с комиссаром Яковенко. У обоих суровы лица: неужели Масич погиб? — Масич — добродушный и грозный, застенчивый и неустрашимый, с первого часа войны ни на один день не выбывавший из полка, вдохновенный участник всей боевой работы полка!

Полк разведывал глубокие тылы врага, прикрывал корректировщиков, разведчиков, бомбардировщиков, расстреливал обозы и эшелоны, бросался на батареи и разгонял артиллерийскую прислугу, штурмовал пехоту.

За озером Суванто-ярви батальон Героя Советского Союза старшего лейтенанта Куксова попал в трагически тяжелое положение. Ночью он прошел по льду и ворвался в расположение финнов. Те перешли в контрнаступление. Одну за другой отбивали наши герои злобные атаки врага. Патроны были на исходе. Тогда майор Зеленцов позвал на помощь своих истребителей. И Яковенко, и Масич, и Блинихин, и многие другие полетели на подмогу друзьям-пехотинцам. Истребители подоспели вовремя: белофинны прижали батальон Куксова к самому обрыву, к озеру Суванто-ярви.

Лейтенант Сергеев ясно увидел, как один красноармеец отползал, спасая раненого товарища. Сердце его остро резанула тревога за тех, на снегу.

— Друзья мои, сейчас мы поможем!

Комиссар Яковенко спикировал прямо на группу белофиннов, затаившихся в траншее, и выжег ее каленым огнем своих пулеметов.

Истребители рьяно гонялись на бреющем полете за разбегавшимися финскими солдатами. Они пикировали на белофиннов и после того, как вышли патроны, — ревом моторов леденя подлые души врагов.