Кто-то, кого я знала (ЛП) - Блекни Фрэнсис. Страница 12

В ответ я могла лишь кивнуть. Почему так должно происходить? Несмотря на затянувшееся неловкое молчание и полностью подавленные чувства, все остальное было просто отлично. Остались лишь мысли о причинах, по которым я влюбилась в этого парня.

– Мотор!

На съемочной площадке была сконструирована типичная американская гостиная. Я подумала, что это должно представлять одну из комнат в доме моих родителей, хотя она совершенно не была похожа ни на одну из них.

Это была длинная сцена, которая включала в себя множество различных углов съемок и освещения. Кажется, прошла целая вечность, прежде чем они, наконец, приступили к диалогу.

– Итак, старшая школа, да? – произнес Деклан-Кэм, моментально избавляясь от малейших намеков на свой обычный акцент. Это заставило меня удивиться, как он способен на такое преображение.

– Ты не из тех типов я-три-года-как-выпустился-так-что-я-выше-вас, не так ли? – мне оставалось только прибавить баллы Маделин за такую интонацию, но эти движения бедрами были совершенно лишними. Я никогда так не делала!

– К несчастью я думал, что выше этого, даже когда сам переживал годы после выпускного, – ухмылка Деклана не походила на то, как это делал Кэм. Губы актера были созданы, чтобы насмехаться, а не улыбаться. – Не все из нас настолько красивы, чтобы получать удовольствие оттого, что ходят в старшую школу.

Искренний смех сорвал сцену, и мне потребовалась минута, чтобы осознать, что виновницей преступления была я.

– СТОП! - в крике Джорджии чувствовался гнев, когда она поворачивалась и смотрела на меня.

Я была шокирована собственным поведением - даже возмущена, но, кажется, не могла ничего с собой поделать и сдержать хихиканья, рвущиеся наружу. Чем дольше все смотрели на меня, тем сложнее становилось удержать смех. Я прикрывала рот рукой, пытаясь заглушить эти звуки, но ничего не помогало, пока я не встретилась с разозленным взглядом Кэма.

– Прости меня! – это отрезвило меня больше чем все остальное. – Но кем ты себя считаешь - Николасом Спарксом? – «Настолько красивы, чтобы получать удовольствие оттого, что ходят в старшую школу» - ты действительно так написал?

Я винила во всем нахлынувшие на меня воспоминания, но на секунду в моей голове он снова стал Кэмом, тем самым парнем, который всегда получал удовольствие, расспрашивая меня обо всех мелодрамах бедной-маленькой-богатой-девочки. Он не был автором бестселлера, на чье эго я сейчас наступила.

Тишина кричала, когда Кэм долгое мгновение смотрел на меня, выражение его лица было чем-то средним между умозрительным и обидевшимся. Я даже не решалась осмотреться, но знала, что все на съемочной площадке затаив дыхание ждали ответной реакции мужчины, так же, как и я.

А потом, могла бы поклясться, что ощутила, как все разочаровались, когда в помещении раздался смех Кэма, такой же громкий, как и мой.

Мне потребовалось лишь слегка наклониться, чтобы вернуться к собственному изумлению и скоро мы уже вцепились друг в друга, и, умирали от смеха, схватившись за животы.

– Я вам не помешала! – повысила голос Джорджия. Наше представление нарушило границы ее южного воспитания.

После нескольких попыток мы с Кэмом успокоились, но потом все начиналось снова. Никто даже не пытался скрыть свое раздражение, к тому времени, как Джорджия на весь день удалила нас со съемочной площадки.

Низко опустив головы, с позором, но еще подавляя хихиканье, мы двинулись в сторону припаркованной машины Кэма, но я почувствовала жар в затылке. Когда посмотрела через плечо, то увидела, как Деклан Дэвис пристально наблюдал за каждым моим шагом. Я быстро оборвала зрительный контакт, ощутив неприятное чувство оттого, что он так внимательно меня изучал.

В тот момент я чувствовала себя наиболее комфортно в обществе Кэма с самого моего приезда в Калифорнию. Казалось, что все это время нам не хватало такого же смеха, как и в прошлом. Это был наш момент, и он не имел ничего общего с их глупой маленькой киношкой, или с Маделин, или Джорджией, и особенно, с Декланом Дэвисом. Я выбросила их всех из головы и решила наслаждаться нашим весельем как следует.

– Прости меня, – повторила я, искренне улыбнувшись. Мы перестали смеяться, но ощущение комизма ситуации не покидало нас даже когда мы ехали назад, к дому Кэма. – Это все просто... немного сюрреалистично.

– Нелепо, вот как это называется! – согласился он, и на щеках Кэма расцвели ямочки. – Я поверить не могу в то, что только что произошло. Наверное, нам следовало сделать так давным-давно. Стало намного лучше... Я скучал по тебе, Эдс.

Мое окаменевшее сердце трепетало так сильно, чего не случалось вот уже годы, оттого, как он смотрел на меня. Мне опять было семнадцать, и я снова была заинтригована парнем, который являлся полной моей противоположностью.

– Иногда я забываю, как все началось, – слегка усмехнулась в ответ, делая это признание. – Вообще-то меня удивляет собственное поведение и способность целенаправленно не помнить ничего из того, что связано с нашими отношениями.

После этих слов он нахмурился, и снова появился штормовой взгляд, от которого глаза Кэма потемнели и окрасились в цвет грязных луж. Это совершенно не входило в мои намерения, но благодаря тому, что лед между нами только растопился, не постеснялась начать его расспрашивать.

– Между нами не все было плохо, ты же знаешь, – Кэм чувствовал ту же свободу что и я, не дожидался моих вопросов, и говорил с мягким нажимом и некоторой грустью в голосе, не теряя при этом хорошего настроя. – Я ненавижу то, как все закончилось так же сильно, как и ты. Видя сейчас все это твоими глазами, меня охватывает чувство отвращения. Как будто я наживаюсь на том, что разрушило твою жизнь... Я просто хочу, чтобы то, что случилось, не разрушило твои чувства по отношению ко мне.

– Так вот что тебя беспокоило все это время? – я должна была это понять. Теперь были ясны все его намеки, на которые, будучи слишком зацикленной на себе, я не обращала никакого внимания. – Я не виню тебя в успехах, Кэм, а горжусь тобой... Мои чувства совершенно далеки оттого, чтобы быть разрушенными. Я никогда не винила тебя в случившемся. Просто не могу думать об этом - не хочу позволить себе помнить - потому что, если начну, то никогда не смогу остановиться. Я буду парализована, навечно погрязнув в вещах, которые не смогу изменить.

– Почему так плохо все помнить? Мы были семьей, вместе противостояли всему миру. Разве ты не хочешь удержать все эти добрые чувства?

– Просто существует слишком много всего, чтобы пытаться это разделить. Пришлось собрать все вместе, засунуть в ящик и постараться не приближаться к нему, – я пожала плечами. Это была правда. Конечно, не было чувства гордости за свой поступок, но только это помогло мне вставать с постели каждый день все эти три года.

Моя уверенность уняла бурю в его глазах, и потом он дулся от смятения.

– А что если я покажу тебе, что воспоминания не ранят тебя?

Я могла бы сказать, что его мозг уже работает над этим.

Все что мне оставалось сделать, это лишь согласиться, очень, очень осторожно.

Спустя шесть часов, мы валялись на огромной кровати Кэма, и игнорировали солнце, ярко светившие за задернутыми шторами. Я нехотя позволила ему выманить себя из безопасного укрытия, при помощи трех бутылок вина. Мы приняли участие в нашем любимом развлечении - просмотре комедийных ужастиков восьмидесятых.

– Ладно, — драматично вздохнула я, когда пошли титры действительно ужасного триллера о лепреконах. – Сдаюсь, это была и, правда, хорошая идея.

– Говорил же тебе! – он горделиво выпятил грудь, и начал соскальзывать с мягкого одеяла, чтобы переключить DVD. Я позволила Кэму уговорить себя на смену поколений и попробовать новый фильм под названием «Тело Дженнифер» (которое он описал как «крайне недооцененный»). – Мы постоянно так делали, когда жили в лофте и, кажется, ты не проявляла никакого недовольства.

Серые пижамные штаны, в которые он переоделся, свисали на мужских бедрах, когда Кэм шел к большому плоскому экрану, и мне пришлось быстро вытереть капли вина, стекающие по подбородку, при виде этой картины. Я решительно отодвинула бокал подальше, уверенная в том, что именно вино было причиной моего разыгравшегося либидо. Не думала, что это поможет, потому что уже прикончила бутылку, но знала точно, что-нибудь нужно предпринять, чтобы утихомирить свое желание запрыгнуть на мужчину.