Кто-то, кого я знала (ЛП) - Блекни Фрэнсис. Страница 24

Так близко...

Губы Деклана начали двигаться, но и близко не стой целью, которой я от него ожидала.

— Ты должна быть более осторожной с тем, как ведешь себя рядом с Маделин.

Я застонала, отодвигаясь от него и позволяя своей голове удариться об окно с резким стуком.

Хотелось ударить его, закричать, поцеловать, хотел он этого или нет. Я желала причинить ему боль. Мечтала почувствовать его губы на своих, узнать его вкус, поглотить его.

Но больше чем что-либо другое, я хотела послать его к дьяволу. Он разрушил все, всего лишь раскрыв рот.

Так что я просто ушла, направляясь в сторону дома, показав ему палец через плечо.

Глава 8

Деклан

Моей любимой вещью в Америке стали бесчисленные виды еды для диабетиков, которые здесь производят. Я просматривал несметное количество шоколада, конфет и печенья, разложенные на прилавке. Мне на глаза попал посыпанный глазурью пончик, и я задумался о том, чтобы взять его для Эдли. Может это ее развеселит. В это утро она была совершенно не расположена к веселью, натянула темные очки и все время жаловалась на головную боль.

— Брось пончик, — рявкнула Маделин, явно не испытывающая похмелья. Рыженькая казалось, даже слегка взбодрилась. — Сегодня у нас сцена с поцелуем, Дэвис. Если ты думаешь, что сможешь передать мне лишние калории из твоей жалкой диеты, подумай еще раз.

Пчеломатка остановилась прямо передо мной, за спиной девушки мелькал ее улей. Мой взгляд перепрыгивал с лица на лицо до тех пор, пока я не отыскал Эдли. Я усмехнулся при виде ее. Именно так вы должны выглядеть после ночи беспробудного пьянства: волосы в беспорядке, темные круги под глазами, вздрагивание при малейшем шуме.

— Ты быстро восстановилась, звереныш, — обратился я к своей звездной коллеге, предварительно демонстративно откусив огромный кусок посыпанного кондитерского изделия.

Ее глаза сузились, а руки раздраженно сжались в кулаки.

— Мой тренер был не слишком доволен, узнав о количестве сахара в Ширли Темпл, но пара лишних выпадов сделала свое дело, — в ее заявлении слышалась гордость за саму себя. Ее широкая улыбка открыла два ряда идеально ровных зубов. Она пристыжено склонила голову и тряхнула волосами, убрав их с плеч. — Обычно я никогда не напиваюсь в столь поворотный момент в своей карьере. Я решила воспользоваться опытом. Кажется, мне удалось тебя обмануть.

Я почувствовал на себе жар взгляда Эдли, но не отрывал глаз от Маделин, даже если мое внимание и не было сфокусировано на ней.

— Очко! Я думал, ты не будешь вылезать из туалета, — поздравил я ее и постарался скрыть улыбку, когда глаза девушки стали цвета моря перед бурей. Она ненавидела, когда не понимала мой сленг, а я был только рад наступить ей на любимую мозоль. Из-за того что она не знает значения моих слов, она никогда не в состоянии понять шучу я или нет. Было неправильно использовать хитрость против нее, но это просто было чертовски легко.

— Эдли! — рявкнула она, обращаясь к блондинке за своей спиной. — Напиши Френ и вели ей добавить в список то, что он только что сказал.

Когда Эдли вытащила телефон, в ней не было заметно ни малейшего чувства сопротивления после того, как Маделин увела за собой свой конвой и оставила нас наедине.

— Где Френ? — спросил я одновременно с ее карканьем.

— Что за список?

Я усмехнулся при нашем промахе, но она уже оставила свое любопытство и начала печатать, непоколебимая в своем решении не принимать мое общество.

— Маделин составляет список австралийского сленга. Она жалуется, что половину времени не понимает меня, — пояснил я ей, хотя язык ее тела говорил мне, что ей на это наплевать. Я попытался заставить ее поднять на меня глаза, но мои попытки провалились.

— Дочка Френ заболела, — кратко ответила она. — Очко?

Я раздраженно фыркнул. Я хочу, чтобы она знала, что мне не нравится играть в ее игры. Хотя это не означает, что я не собираюсь в них играть.

— «Очко» это то же самое, что и «хорошая работа» или «замечательно».

Она повернулась, чтобы уйти даже не позаботившись о том, чтобы спокойно постоять и дописать сообщение, ее голова была опущена, плечи сгорбились, и она не отрывала взгляда от светящегося экрана мобильника.

— Не выходить из туалета, — громко напомнил я, пока она не ушла слишком далеко. Мне не нравилось то, как она себя сейчас вела. Она терпела поражение, и это беспокоило меня больше, чем следовало.

— Что за... — она остановилась на полушаге, почесала пальцами висок пытаясь массажем убрать головную боль. В отличие от Маделин, в напитках Эдли было нечто намного более летальное, чем гренадин. — А да... список.

— «Не выходить из туалета» — означает «напиться в стельку», — дополнил я, с радостью давая ей то, чего она хочет, но, не желая прекращения разговора. Я пока не готов с ней закончить.

— Вы, люди, определенно обладаете даром красноречия.

Даже её сарказм сейчас не пришел в своё обычное состояние.

Я состроил неприятную гримасу. Ее жалкая попытка прозвучала так, словно она почти что делает мне комплимент. Брр. Мне это совсем не понравилось. Из-за этого я почувствовал себя стервятником, летящим на безжизненную тушку. Будет совершенно не смешно, если она не восстановится до нормального состояния.

Эта мысль поразила меня. Если веселье уйдет, чего я тогда беспокоюсь? Я и так уже давным-давно должен был потерять интерес.

В моей голове всплыло изображение танцующей вчера вечером Эдли.

В своем совершенно американском светлые-волосы-голубые-глаза стиле, она всегда была симпатичной — даже красивой. Я никогда не отрицал, что девушка привлекательна в определенном смысле, хотя я и провел много времени, уверяя себя, что меня она совершенно не привлекает... Вот только, когда вчерашней ночью я увидел, как она танцует, мои ощущения бросили вызов обычным представлениям о красоте или привлекательности.

Я был не в состоянии отвести взгляд от нее. Это стало просто физически невозможно, как будто на меня наложили какое-то заклятие. Я никого и ничего не видел, кроме нее.

Ее волосы были уложены, убирая напоминание о девушках серфингистках в моей стране. Вместо беспорядочных волн песочного цвета, локоны были уложены крупными кудрями, которые обрамляли ее лицо при каждом движении. Красный цвет, который я предложил для платья, не просто привлек мое внимание. Почти каждый парень, проходивший мимо нее, пользовался случаем, чтобы осмотреть дразнящие изгибы, которые могли бы превратиться в оружие, если она когда-нибудь решит им воспользоваться.

Возможно, она и была слегка отполированной, но осталась все той же Эдли. Ее внешность – это одно. Красота не была чем-то редким ни в Ла Ла Ленде, ни в моей жизни. Красивые девушки были повсюду.

Все дело было в том, как она танцевала. В выражении лица. Оно было совершенно непостижимым.

И всего лишь на секунду я увидел нечто совершенно умопомрачительное.

Не это ли я так давно искал? Разве я не хотел увидеть ту, кого Кэм выписал на бумаге? Разве я не искал ту Эдли Эдер? Ту, которая смогла бы пробудить столь потрясающее вдохновение?

И все же, то, что я увидел, не было необходимым мне антидотом. Совершенно. Это было жалкое подобие. Я хотел большего. Соблазнительные движения ее тела молили меня понять ее, не ту девушку, которую знал Кэм, а загадку, стоявшую передо мной. Я хотел трахать ее, пока не познаю каждый дюйм грешного тела и все ее секреты.

— Джим заболел.

Передо мной стоял кто-то из администраторов, и я задумался, сколько же времени я простоял, потерявшись в собственных мыслях. Очевидно, достаточно долго, чтобы он решил заговорить со мной.

— Джим? — я ухватился за возможность снова обрести ощущение реальности. Это как будто я все время размахиваю битой и пытаюсь в темноте попасть по мячу. — ... Точно. Джим Бингл. Он играет мистера Эдера.

Администратор медленно кивнул, его рябое лицо сморщилось от беспокойства по поводу моего поведения. Он, скорее всего, испугался, что я собираюсь все бросить, а ему придется искать новую работу.