Андропов (Политические дилеммы и борьба за власть) - Земцов Илья Григорьевич. Страница 8

По хитроумной системе Андропова ЦК и КГБ оказывают друг другу взаимные услуги для достижения общих целей.

В 1968 году советское правительство прикрывало вторжение в Чехословакию фальшивками КГБ «о концентрации враждебных сил» на ее границах.

Спустя десять лет тот же прием был повторен перед оккупацией Афганистана: в советской печати настойчиво будировались слухи о консолидации «антикоммунистических группировок», якобы готовящих государственный переворот в Кабуле /16/.

Знакомый почерк КГБ постепенно становится стереотипом. Но Запад не желает учиться на собственных ошибках. И вот в европейской и американской печати раздаются голоса: «Андропов сопротивлялся афганской акции». Если бы шеф КГБ действительно был против афганской авантюры, он перестал бы быть шефом КГБ. Решения такого рода принимаются в Политбюро единогласно — в порядке партийной дисциплины. При этом наиболее весомыми, если вообще не определяющими, являются мнения министра обороны и председателя КГБ. Андропов был — не мог не быть — одним из тех, кто ратовал за успех и обосновал необходимость коммунистического переворота и захвата Афганистана. Тем более, что «афганский эксперимент» был первым опытом привода к коммунизму «отдельно взятой страны» с помощью КГБ и при поддержке армии. Затем последовало Никарагуа — и здесь КГБ достиг полного успеха уже без содействия советских вооруженных сил. Теперь в процессе «обработки» КГБ — Сальвадор. На очереди может быть любая страна, которую эксперты советской политической полиции сочтут «слабым звеном» в системе «международного империализма».

Личные амбиции и интересы, а также политическая ситуация в СССР побуждали Андропова изобретать и новые формы деятельности КГБ. Андропов хорошо понимал, что эпоха идеалистов кончилась — никто больше не верит в коммунизм, а значит в секретной работе приходится довольствоваться наемниками, работающими только ради благ и вознаграждения. Иными словами КГБ должно противопоставить что-либо тем искушениям и соблазнам, которые может предложить его агентам противник. А для советского человека самый опасный соблазн — это западный образ жизни. Заграничная «командировка» агента — вечная мучительная проблема для руководства КГБ, вечный проклятый вопрос: не перевербуют ли? Учтено, кажется, все: на родине оставлены родственники-заложники, по возвращении шпиона ждут продвижение по службе и награды. Но никакой уверенности в агенте нет. Для КГБ все советские люди только и ждут возможности переметнуться к противнику. Даже передачи западного радио разрушительны для их «коммунистического сознания». А уж оказавшись заграницей, окунувшись в океан западной жизни, любой советский человек, естественно, тотчас начнет сравнивать, сопоставлять, думать…

И вот для выработки «противозападного» иммунитета подготавливаемому для оперативной работы заграницей агенту еще в СССР «прививают» элементы западного образа жизни. Осторожно и осмотрительно приобщают его к свободной прессе, к западному стилю, приучают к мысли, что и в советской России можно иметь практически все, чем обладает человек в капиталистическом обществе. Агента, предназначенного для заброски на Запад, вводят в круг людей, имеющих виллы с теннисными кортами и бассейнами, сверкающие лимузины и счета в банках. При этом ему разъясняют, иногда намеками, иногда откровенно, что он тоже может все это заработать — для этого необходимо лишь безоговорочно выполнять распоряжения начальства, преданно служить ему. Верного слугу не забудут.

К услугам секретного агента предоставляются первоклассные рестораны, закрытые магазины-распределители, превосходные санатории, женщины и деньги. А в 70-е годы руководство КГБ, по инициативе Андропова, решило усилить дозу антизападной «вакцины» и на деле «обкатывать» агента в тех же условиях, какие ему встречаются на Западе. Естественно, проще всего было бы послать его (под прикрытием дипломатического паспорта) на «стажировку» в Европу или Америку. Но в этом был риск. И тогда в разных районах СССР были созданы специальные, чрезвычайно строго засекреченные и охраняемые поселения.

Шведский журналист Пьер Лингрен сообщил в 1982 году, как сенсацию: «КГБ создал на Украине „малую Америку“ с городом „кока-кола“ /17/. Но еще за 5 лет до Лингрена в статьях, опубликованных в американской и израильской прессе, я уже рассказывал о таких декоративных городах под Москвой (недалеко от Калинина) и на Карельском перешейке. Эти поселки воспроизводят все черты западных городов, только в сильно уменьшенном масштабе. Я позволю себе процитировать некоторые выдержки из этих статей.

„Все в них — варьете, бары, магазины, рестораны, сам характер, стиль и форма жизни и даже находящиеся в обращении деньги — не советские. Тот, что под Москвой, по архитектуре напоминает бюргерское местечко в Германии, а находящийся в Карелии воспроизводит курортный уголок Англии“ /18/. Так рассказывал мне В. К., собственный корреспондент газеты „Известия“, который задумал было написать серию очерков о чудо-городках. (Это ему, конечно, запретили.)

Поразительное сходство этих поселков с Западом — не просто имитация. Все здесь настоящее, западное: фильмы, кабаре и даже чековые книжки временных жителей. По телевидению демонстрируются только записанные на пленку европейские и американские программы, по радио — передачи зарубежных радиостанций, в газетных киосках продаются иностранные газеты. И разумеется, все разговаривают только на английском или на немецком. Иллюзия Запада почти полная. Возможно, во всем этом и чувствуется некоторая искусственность, неестественность, напряженность: ведь все здесь — и актеры, и зрители — работники КГБ. Но каждый в соответствии с правилами игры не просто исполняет свою роль, а пытается вжиться в нее, жить ею: танцовщица кабаре, официант ресторана, портье в гостинице, банковский клерк — кто год, а кто и больше, как повезет. И от качества их игры, от ее совершенства зависит их будущее.

Что же касается „публики“ — не работающих здесь, а наезжающих, кто на месяц, а кто и на полгода, — то их единственная обязанность свыкнуться с „буржуазным“ стилем жизни, приобрести необходимый лоск, навыки, привычки. И в дополнение — усовершенствоваться в языке» /19/.

Но кроме практики, похоже, режиссеры из КГБ поставили себе еще одну задачу, нечто вроде иммунотерапии: постепенно выработать у будущих агентов устойчивость против соблазнов и искушений, которые им встретятся при работе на Западе. В таких городах сотрудники КГБ проходят последний круг своей стажировки.

При этом Андропов не только не отказывается от классических методов разведки, но все более их совершенствует. Со времени прихода Андропова в КГБ на Запад хлынул поток его агентов, вооруженных разносторонними знаниями, снабженных необходимыми документами, связями, деньгами. Агенты КГБ проникают на все уровни свободного мира, роются в сейфах и письменных столах, обшаривают глазами фотообъективов лаборатории заводов и научных институтов. Подсматривают. Выслеживают. Шантажируют. Соблазняют. Покупают. Крадут…

Честь, порядочность, совесть — этими словами советская пропаганда время от времени пользуется в своих фальшивых лозунгах и лицемерных призывах. Но из языка советской разведки эти понятия решительно изгнаны. Там существует только выгода в ущерб совести, за счет честности и порядочности — таковы установки Андропова.

На каждую международную научную или техническую выставку — будь то в России или далеко за границей — КГБ командирует искушенных агентов. Разработана строго целенаправленная система вопросов, при помощи которой эксперты КГБ умудряются заставить собеседников невольно и неосознанно раскрывать технологические секреты производства. Ущерб, причиненный при этом западным фирмам, далеко не только экономический; важные изобретения, которые могли бы обеспечить развитие технологии, а порой привести к созданию дополнительных рабочих мест и избавить ту или иную страну от необходимости импорта дефицитных товаров, попадают в руки СССР.

Одна из целей советской разведки — подорвать престиж западных стран. Поэтому тайные эмиссары КГБ настойчиво собирают информацию, которая таит в себе возможности идеологических спекуляций: сообщения об авариях, человеческих жертвах, забастовках, митингах. Перебои со снабжением, кризисы сбыта — эти материалы, став предметом пропагандистских манипуляций, должны, по мнению КГБ, подтвердить коммунистические концепции о загнивании буржуазной системы. В Москве принято считать, что подобные факты должны побудить народы третьего мира вступить на путь коммунистического строительства, а в тех одураченных странах, которые уже идут по этому гибельному пути, укрепить уверенность в правильности сделанного выбора. Ложь, замешанная на правде, рисует полуфантастические картины массовой безработицы, насилия и несправедливости, свирепствующих в свободном мире. Пропаганда обрушивает на обобранного, обездоленного советского обывателя сообщения одно фантастичнее другого: по всему миру толпы бездомных спят под мостами, живут в полуразрушенных землянках, иссыхают от недоедания /20/.