Золотой Конвой. Дилогия (СИ) - Соколов Лев Александрович. Страница 20

Некоторое время ехали молча.

- Послушайте, Андрей Севастьяныч, - с каким-то внутренним трудом заговорил Гущин. - С выходом Гиммера, вы как старший, встали на командование. Хочу спросить, - что вы думаете делать? Положение у нас аховое.

- Сам знаю.

- Нас было слишком мало еще до начала движения. Секретность нарушена. Враг... не уверен что он сбежал, может быть снова идет по нашему следу, и ждет момента. Штабс-капитан Гиммер получил пулю только потому, что у нас даже не было людей, чтоб пустить боковое охранение. Нас послали на убой. Создается впечатление, что этим - Гущев вскинул глаза наверх - не жалко ни нас, ни нашего груза. Какая-то чудовищная, совершенно невероятная нераспорядительность!

- Что же вы предлагаете Эдуард Васильевич? - Медлявский повернулся в седле к Гущину.

- Еще одна такая стычка. Любая стычка. И нам всем конец. - Закусил губу Гущин. - У нас нет ни единой возможности для исполнения возложенного на нас приказа. Мы не дойдем.

- Я все это знаю. Так все же, что вы предлагаете?

- Надо... Надо избавляться от груза! - Вскинул на него глаза Гущин. -Спрятать, захоронить! Отметить место, и уходить. В нашем положении нас никто не осудит.

- И куда прикажете спрятать? - Дернул щекой со шрамом Медлявский. - Под елочку положить, с запиской: 'подарок Мороз Иваныча'? Или ямку в земле копануть? Так у нас малые пехотные, и две большие саперные лопаты. Даже лома нет. А земля промерзла в камень. А красные как? Мы положим, а они через полдня возьмут?

- А может, они совсем отстали?

- А если нет? То-то обрадуются.

- А черт бы его побрал, это золото, - Гущин потер лицо. Мы с вами, как пират из старого романа. Корабль разбило, а тот тонет, и пытается плыть с сундуком. Только сундук тяжелее. Иногда надо просто бросить, и отпустить.

- Вы хоть представляете, сколько стоит, что мы везем? Это часть государственной казны. И я не отдам её красным.

- Да ведь погибнем, Андрей Севастьяныч, - с какой-то усталой определенностью сказал Гущин. - Без всякой пользы погибнем. А золото красные так и так возьмут. А не красные, так кто-то еще. Мало что ли шаек по лесам шастает? Разве не глупо? Ну возьмут они это чертово золото! Ну так наши потом отобьют. Мало оно из рук в руки ходило? Золоту все равно. Его никто не бьёт, ему всякий хозяин рад... О наших жизнях речь. Умрем -так без пользы. А выживем, - так, может, еще послужим отечеству. Я вот иногда еду, и думаю: - открыть эти чертовы ящики, по горсти в каждый карман, и... А лошадей постреляем, - пусть красные его на своем горбу из тайги вывозят.

- Больше при мне попрошу таких разговоров не заводить, - холодно отчеканил Медлявский. - При повторении буду вынужден рассматривать по закону военного времени.

- Да я... - Замялся Гущин, - Я же Андрей Севастьяныч, только...

Окончить Гущин не успел. Ветви впереди зашевелились. Медлявский дернул руку к кобуре своего 'Кольта', но узнал черный с серым офицерский полушубок. Это был прапорщик Эфрон, посланный в головной дозор.

- Что случилось, Прапорщик? - Медлявский настороженно поддернул к себе на грудь карабин.

- Вам нужно это увидеть, господин штабс-капитан. - Голос у Эфрона был слегка... необычным. - Признаюсь, такого я не видел.

- Что там?

- Там впереди крепость.

- Что? - Медлявскому показалось, он ослышался.

- Старая крепость. - Повторил Эфрон. - Вам нужно взглянуть самому.

***

Все-таки у Эфрона был изумительно острый глаз. Это действительно была крепость. Но крепость настолько поглощенная природой, слившаяся с ней, -что можно было проехать буквально в ста метрах, и принять её за часть ландшафта. Лес здесь стоял свободнее, потому что заросли елей сменили сибирские кедры. Окоем чуть раздвинулся, и в однообразии леса стали видны две доминанты. Первой была скала, которая хоть и невысоко, но поднималась над окружающими деревьями, будто остров в бело-зеленом море. Вторая -крутой холм, метрах примерно в пятиста. Этот залешенный соснами холм, и венчала крепость.

Коновой оставили внизу у подножья холма. Наверх пошли Медлявский, Эфрон и Краузе. Сперва казалось, что на вершине холм теряет свою природную гладкость, и часть его как-то неестественно выдается вверх. Ближе стало понятно, что там, наверху, находится мощный насыпной вал, высотой больше чем в два человеческих роста. А поверх вала шла деревянная стена-частокол, из огромных бревен. Темные, заточенные на конус верхушки стволов не принимали на себя снег, и потому сразу явно обнаруживали человеческую руку. По углам крепостных стен, находились 'башни' - с натяжкой так можно было назвать эти чуть приподнятые и закрытые навесам площадки за все тем же частоколом, в которых когда-то видно переживала непогоду во время дежурств стража. Ясно было видно, что крепость давно покинута. Прямо на валу, разрушая его, уже выросли деревья, причем не только малые ели и сосенки, но и несколько больших, возрастом во много десятков лет. Не было видно людских следов. Холм был занесен снегом. На ближайшей башне снег лежал внутри крыши, давно провалив сгнивший навес.

- Занятный форт... - пробормотал пробираясь по снегу Краузе. - Смотрите, господа, ров!

Действительно, крепость окружал ров, так же не уберегшийся от деревьев, и потерявший глубину.

- Все по правилам фортификации, - заметил Эфрон. - Возвышенность, вал, ров... Облей зимой стены водой, чтобы вал встал в лед, - и в свое время крепостица выдержала бы любую осаду.

- Да, все сделано по уму. - Согласился Медлявский, вертя головой. - Но по правилам какого века? Крепость не подземная. Явно не рассчитана на защиту от мощной артиллерии. Это даже не 19й век...

- Сколько ж ей лет? - Неизвестно кого спросил Краузе.

- Кто знает... - Покачал головой Медлявский. - Обойдем вокруг. Попробуем найти вход, господа.

Со входом повезло, пошли в нужную сторону, и он обнаружился сразу за поворотом. В центре этой стены были ворота, с небольшим навесом над частоколом над ними. Ворота стояли настежь открытыми, распахнутыми внутрь, во двор. Одна из створок давно просела и перекосилась под собственным весом. Вторая вообще частично развалилась, и лежала на земле.

- Странно, - заметил Эфрон. - Как раз перед входом ров совсем теряет глубину...

- Потому что здесь похоронен подвесной настил, - объяснил Медлявский. - Он вставал через ров, когда надо было проехать, а будучи поднятым, дополнительно прикрывал собой ворота. А теперь вон, лежит внизу... Проберемся внутрь, господа. Может быть, это место будет хорошей стоянкой.

Помогая друг-другу, чтоб не скользить по снегу, спустились в утративший свое значение ров. Поднялись с другой стороны, и вошли в оставленные открытыми ворота. Двор был пуст, занесен снегом, больше у стен, меньше по центру. Деревья смогли одолеть стены, и несколько кедров и елей росло внутри периметра. Оплывшие вырезы в теле вала показывали, где шли лестницы на площадки у стен. Никаких построек во дворе не было. Однако, ближе к центру двора виднелась яма, с остатками накрывавших её некогда бревен. А обвалившийся навес, от которого остались только столбовые бревна и контур крыши, уводил под укрепленную деревом арку, в самом земляном валу. Ход был почти по колено занесен снегом.

- Медлявский подошел, достал запрятанный под полушубком, чтоб не вымораживать батарею, электрический фонарик, и посветил в арку. Желтый луч заметался

- Ход во внутренние помещения, или потерна... Не разобрать...

Он задумчиво похлопал по держащему арку дереву.

- Думаете зайти внутрь? - Скептически поджал губу Эфрон. - Помилуйте, штаб-капитан, здесь все ветхое. Не дай бог эта галерея сядет вам на голову.

Медлявский сильно ударил кулаком по арке. Дерево отозвалось твердо. Он оглядел двор, кое где-дерево человеческих построек сдалось, видны были белые разводы и черная гниль, схваченные до лета морозом. Но основной частокол стоял. И он, и перекладина арки были неестественно серо-желтого цвета. В свое время их чем-то пропитывали, выстаивали на совесть. Он еще раз ударил по арке, в другом месте, - и снова кулак встретил твердую преграду.