Золотой Конвой. Дилогия (СИ) - Соколов Лев Александрович. Страница 44

При этом, даже если я сам не приду с повинной, Ивана и Павла могли начать разыскивать. Иван был сирота, но у него была девушка. Павел с братом был в ссоре. Был ли у него кто-то еще? Сколько у меня было времени? На поезд мы сели втроем. Трудно ли отследить, найдись у правоохранителей хоть малейшее желание? Все это было элементарно. Жизнь моя делала крутой поворот. И лишь от меня зависело, куда он выведет.

В пещере я закатал в рюкзак пару горстей золотых монет. Аккуратно заложил вход камнями, и стал выбираться из лесов, обратно к цивилизации. Я не пошел сдаваться в полицию. Я пошел сдаваться к своему престарелому дядьке. Был он, как бы это помягче сказать, - бизнесменом разлива начала 90х. Из тех, что начинали еще спортсменами. Олимпийский резерв, одевший красные пиджаки. Как дядька сам любил говорить, не без некоторого самодовольства, 'в городе меня знают'. И его, действительно, знали.

Я рассказал ему все как есть, не вдаваясь разве что в подробности размеров клада. Дядька помог мне залечь на дно, и обещал, что все разузнает. А я остался предаваться невеселым размышлениям. Если я не доверяю полиции и государству, а больше доверяю бывшему 'олимпийскому резерву', - значит что-то глубоко не так. В моей голове, или у нас в стране?..

Дядька разузнал. В том числе, и про губернатора Максима Александровича, с которым я познакомился в далекой тайге. Разузнал, и поскучнел. Прикинув так и сяк, он сказал, что с пропажей двух человек можно разобраться, без ниточки ко мне. Мало ли людей у нас пропадает? А вот Максима Александровича, будить не стоит, и в зону его внимания лучше больше не попадать. Часть золота дядька 'за долю малую', обещал помочь превратить в бумагу денег.

На том и порешили.

Но был у меня еще один должок. Часть клада принадлежала Ваньке. А при его гибели, выходит, его семье. Семьи у него не было, но была девушка, на которой он собирался жениться. Вот почему я провел полтора часа в кресле знакомого гримера на 'Ленфильме'. А потом одел жилетку курьера, и позвонил ей в дверь. Всю долю Ивана я ей конечно отдать не мог. Не самосвалом же мне было ей деньги перед домом сваливать? Слишком большие деньги без связей - опасны. Но в коробке была серьезная сумма. Достаточная для умного человека, чтобы навсегда изменить свою жизнь. Труднее было с запиской. Не знаю сколько времени я провел, набрасывая на бумагу варианты: 'Эти деньги по праву ваши. Распоряжайтесь ими по своему усмотрению'... 'Эти деньги вам шлет, тот кто любит, но никогда не сможет быть рядом'... Что-то в этом было от романов Дюма, про графа Монтекристо, - поэтому и улетело в корзину. Наконец в коробку легло короткое: - 'Не вернусь. Не ищи. Живи своей жизнью'.

Лучшего я придумать не смог.

Сделав это, я почувствовал себя гораздо лучше. Теперь можно было подумать - как же мне самому жить дальше? Это странное ощущение, - когда тебе больше не нужно думать, чем ты будешь платить за завтрашний день. Когда можно подумать, - чем ты хочешь заняться? Не чем нужно. А чем хочешь. Странное ощущение. Не думаю, что оно доступно 'золотой молодежи', которые с детства живут на готовом. Им не с чем сравнивать. Такое могут понять только те, кто были бедны, - и неожиданно поднялись.

Так что? Нанять лучших репетиторов, и выучить новый язык? Да, неплохо. Объездить весь мир, осмотреть достопримечательности? Тоже хорошо. Картины далеких стран, ароматы путешествий. Но... Я представил, как экскурсовод ведет меня мимо какой-нибудь мексиканской пирамиды, где все утоптано туристами. И вспомнил, как стоял перед пещерой, из которой буквально шли флюиды неизведанного, забытого, - и снова найденного. Можно ли это сравнить?

Кажется, я снова отправлюсь искать клад.

КОНЕЦ.

**************************************************************************

Орлы возвратятся в гнездо.

Эта книга продолжение истории героя из "Золотого Конвоя", в которой он продолжает искать археологические древности. На мой разбор в ней получилось многовато стрельбы, но тут уж как вышло. upd: по просьбам трудящихся, - альтернативная концовка.

В детстве я посмеивался над д'Артаньяном.

Не тем, из первой книги, бесшабашным дерзким юнцом, которому нечего было терять. А тем, каким Дюма описал его в последней части. Там украшенный сединами и умудренный опытом гасконец, наконец дорвался до богатства, - и взвыл. Все его мысли теперь были сосредоточены, как не лишиться заветного сундука с золотом. Ночами ему чудились подбирающиеся к сундуку воры. д'Артаньян боялся выйти из дома, - ему сразу представлялся влезающий в окно взломщик. Апофеозом тревог отставного мушкетера стали думы о покупке ларца с вделанной в переднюю стенку пушкой, которая должна была влепить в несанкционированного пользователя ядро.

Да, все это читалось смешно. До тех пор, пока у меня в дачном подвале не образовались десятки мешков с древним золотом. Теперь уже мне было совсем не так забавно. Сама многократная процедура вывоза золота из Сибири под Питер, на авто, оказалась нервной. Специально под это дело я купил машину президентского класса - Ладу Калину. На этом неприметном драндулете я и мотался до Алгатуя, там оставлял его, и перся в таежную глухомань по навигатору, к скале, с сокрытом в пещере кладом. Набрав в рюкзак золота, я кряхтя тащился по тайге к цивилизации, и оттуда на машине, гнал обратно под Питер.

Каждый раз при виде гаишника на трассе я ощущал дискомфорт, но бог миловал от их внимания. Представляю их физиономии, открой я багажник... Все это повторялось раз за разом. Маршрут мне осточертел, пещеру я уже находил без навигатора, официантки в забегаловках на трассе стали узнавать меня в лицо... Я потратил на это несколько месяцев, и наконец остановился. Все равно я не смог вывезти пещеру до донышка. Взял из клада только ювелирные украшения, драгоценную посуду, и все в таком духе. Количество укрытых в пещере золотых холмов из монет, превосходили мои скромные возможности. Золотую бабу тоже не тронул: дотащить на хребтине изваяние позабытой туземной богини было нереально. Да и в багажник бы она не вошла. А ломать её - однозначное преступлении перед культурой. Поэтому баба и дальше одиноко куковала в своей пещере, и пялилась в темноте на груды приношений. А я стало быть теперь сидел на даче, и боролся с недугом алчности.

Места у нас были достаточно малолюдные. Сто километров от Питера по Выборгскому направлению. Небольшой двухэтажный дом, который строил давно почивший отец. Участок на отшибе от деревни. Дорога к шоссе, дорога до станции, вокруг лес, рядом река и несколько озер. Знай отдыхай! Где-там...

Мне стало стремно уезжать с дачи. Любая вылазка в Питерскую квартиру оборачивалась неуемными думами. Воображение рисовало картины грабителей, которые вскрывали дачный дом, и злодейски хохоча спускались в подвал. Там они тянули загребущие руки с ладонями в размер совковой лопаты к мешкам, и начинали рассовывать по карманам золото. Мое золото, прошу заметить! Деревенские мужики опять же, стали мне подозрительны. Идя по деревне, здороваясь со знакомыми, и провожая взглядом очередного страдальца, идущего за опохмелом в сельмаг, я прокручивал трагические варианты. Вот, в мое отсутствие, кто-то из деревенских выпивох, не срубив денег на опохмел, взламывает мой дом, - ну и там опять руки-лопаты по накатанному сценарию. Охочие до выпивки деревенские парни и мужики, меж тем, вели себя исключительно прилично. Пили на свои, и в дом без спроса не хаживали. Как и все остальные годы перед этим. В деревне вообще не помнили, когда кому-то в последний раз вскрывали дом. Но что за дело? Мою тревогу это не унимало. Злодеи-грабители таились где-то на периферии взгляда, и только ждали случая материализоваться.

Наверно, верующий человек, сказал бы, что меня искушают бесы. Какой-нибудь там демон алчности. Все это конечно не могло продолжаться долго. Тут можно было либо крякнутся умом, и превратится в полусумасшедшего, чахнувшего над мешками как Кощей. Либо потихоньку начать выздоравливать. Мне помогли литературные герои. Для чего в конце концов нужны герои книг, как не для того, чтобы найти в них свое отражение? Я вспомнил тревоги разбогатевшего д'Артаняна, и с ужасом обнаружил у себя все те же симптомы. Вспомнил и то, что гасконец свой недуг преодолел. Потом я вспомнил полусумасшедшего рыцаря, который томился над сундуками в наркотическом золотом трансе: 'отселе править миром я могу, коль захочу, воздвигнуться чертоги... И девы юные... Но нет! С меня достаточно сего сознанья'... Мне не улыбалось стать вот таким скупым рыцарям. Наивные - мудрые! - детские сказки были правы. Убивший дракона, сам становился драконом. Здесь не было никакой магии. Просто у дракона был клад...