Исповедь Еретика - Дарский Адам "Nergal". Страница 6

Когда ты начал слушать по-настоящему экстремальные вещи?

Меня очень сильно вдохновлял приятель со двора, Даниэль Гешанов. Мы друг друга вдохновляли. Как-то летом, после каникул, он вернулся совершенно изменившимся. До этого мы боялись Slayer, их сатанинского имиджа. Я думал, что их музыку играть невозможно, считал ее обычным шумом. Однако, возвратившись, Даниэль рассказал: «Знаешь что? Slayer на самом деле не такие злые». И я быстро признал, что он прав. Я снова и снова слушал Reign in Blood. Он был записан у меня на старой желтой кассете. И я подцепил бациллу тяжелой музыки. Она мне привилась! После Slayer пришло время Death. Даниэлю нравился Leprosy, а мне — Scream Bloody Gore. Я и сейчас часто возвращаюсь к этому альбому. Это классика жанра! Я знаю все тексты наизусть. Потом произошел эффект домино. На приморском рынке появились люди, которые на свои прилавки выкладывали кассеты. Я покупал их килограммами. Тратил все свои карманные деньги. Ты, Крис, тоже там торговал. Наверное, так мы с тобой и познакомились… У тебя я купил кассеты Hellhamer и Sepultura. Вернулся домой и включил Hellhamer. Но на двадцатой минуте музыка закончилась. Я рассмотрел кассету — это была «BASF 90». «Он обманул меня!», — подумал я тогда. Конечно же, это был мини-альбом. Но я не имел об этом ни малейшего понятия и очень расстроился. Только позже я понял, что ты не обманщик и, наоборот, записываешь эти альбомы на самых лучших кассетах.

Даже слезы наворачиваются на глаза.

Да, ты знаешь, как это было. Друзья обменивались кассетами между собой. Чтобы сэкономить, все покупали разные альбомы. Таким образом, получалось больше музыки. Так поступали и мы с Даниэлем. Еще пробовали играть вместе. Однако со временем наша дружба стала угасать. Тогда на горизонте появился Баал, Адам Мурашко.

Как вы познакомились?

Вообще, знакомы мы были с детства. Были соседями. Играли вместе в чародеев. Во дворе стояла деревянная башня, там мы основали свою лабораторию. Адам всегда был сумасшедшим. Ему нравилось нарушать запреты. На глазах у друзей он съедал сырых улиток. Это впечатляло.

И у тебя есть подобный опыт?

Я целиком ел кузнечиков. Такой вот детский эмпиризм. Хочется узнать, выживет ли насекомое. Какое-то время во мне жил юный естествоиспытатель, но я экспериментировал только на червяках. Никогда не обижал животных.

Сблизила, однако, вас музыка, а не эксперименты.

В какой-то момент оказалось, что притягивают нас одинаковые звуки. Я сидел на балконе и играл на гитаре. Он окрикнул меня и похвастался, что у его отца есть настоящий Gibson. Мне стало завидно и интересно. Интриговало то, что у кого-то из соседей был интерес к музыке и имелась дома гитара. Потом я узнал, что еще у него был синтезатор марки Casio. На синтезаторе были программы ударных. «Ура! У нас есть ритм-секция!», — подумали мы. Начали собираться и играть.

Ты помнишь вашу первую песню?

Одна из них называлась Wielki Thak — «Большой Тхак». Взяли мы его из книги о Конане из Киммерии Р. И. Говарда. Очень вдохновляла меня в то время вот такая вот воинственная фантастика. Эта песня стала дворовым хитом. Каким-то образом услышали ее местные панки. Плохо поняли слова, подумали, что мы поем ««wielki tank» — «большой бак». Может, у них это ассоциировалось с пивом. Когда мы репетировали, панки становились под окном, пили и слушали нашу музыку. А мы гордились.

Где вы играли?

У меня дома. Мы проводили друг с другом много времени. Писали тексты, рисовали обложки. Только фотографий не делали, с этим было много хлопот. Баал был более экстремальным, смелым. Музыку любил такую же. Я помню его сумасшествие, когда он услышал первый альбом Deicide. Мне требовалось больше времени, чтобы освоиться.

Связывало вас что-то, кроме музыки?

Мы страшно увлекались боевыми искусствами. Хотели себя усовершенствовать.

Тренировались вместе?

У меня уже был желтый пояс по дзюдо, позже я записался в секцию вовинам вьет во дао. Это вьетнамское военное боевое искусство. Довольно опасное. Меня привлекла черная форма. Практиковались мы и с оружием. Баал занимался более медитативным тай чи. Мы объединяли свои знания и пробовали разработать собственную школу боевых искусств с названием бо да чи до. Шли в лес или к реке и придумывали новые техники. Все записывали в тетрадях. Рисовали в них позиции, добавляли подробные описания форм и ударов. Я до сих пор храню эти великолепные тома.

Каверов не играли, разрабатывали собственные боевые искусства…

Я всегда хотел быть творцом.

А играть вживую?

Как-то раз мы играли.

Уже как Behemoth?

Да. Сначала мы назвались Baphomet, но потом узнали, что уже есть группа с таким названием, и не одна. Стали искать новое. У Баала дома мы нашли книжку «Бог зла». Это была короткая, в несколько десятков страниц, научная работа о гностицизме. Ничего в ней не поняли, но был там фрагмент о Левиафане и Бегемоте, двух чудовищах, упомянутых в Библии в Книге Иова. Олицетворяли зло; то, что нам было нужно. Behemoth звучало почти как Baphomet… Мы хотели название на «Б», хотели быть, как язычники из Beherit и Blasphemy. Долго мы этим вопросом не задавались.

Все думают, что название взято из книги «Мастер и Маргарита».

Роман Булгакова я прочитал несколькими годами позднее. Эта книжка, конечно, гораздо лучше, чем «Бог зла», и одна из моих любимых. Но я не стал бы утверждать, что именно из нее мы взяли название.

Где вы сыграли первый концерт?

В нашей школе. Это был страшный опыт, первый рывок, преувеличенные амбиции. Слушать было нечего. Собрались все местные панки. Начали поговать [10], потом драться. Перед нами играла группа Herbapol. Я спел с ними две песни Black Sabbath: Iron Man и Paranoid. За день до выступления, развернувшись на крыше нашего дома, мы нарисовали логотип Behemoth на большом белом полотне. Перед самым выступлением Баал расправил его и промаршировал перед публикой. Как девушки перед боем на ринге. Уже тогда он был чуть ли не под два метра ростом, производил впечатление. Потом он положил плакат на барабаны, и мы начали молотить. Иначе этого назвать нельзя. Мы были абсолютными мастерами хаоса и какофонии. На нас были надеты майки Blasphemy, черные джинсы и белые кроссовки. В то время мы только начали отращивать волосы. Примерно также выглядели и на нашей первой фотосессии, еще в корпспэйнте.

Для чего его использовали?

Такая была традиция. Меня восхищала финская блэк-метал сцена во главе с Beherit, а так же греческие группы. Корпспэйнт был нашей боевой раскраской. А ведь мы и были на войне. С богом.