Радиант - Бушков Александр Александрович. Страница 23

— Значит, мне следует поступить таким же образом? — спросил Сварог.

— Безусловно, — кивнул лейтенант. — У вашей... знакомой есть герб?

— Конечно.

— Отправляйтесь в лавочку, купите «чистую», без изображений, вещицу и отдайте граверам. Я охотно назвал бы вам адреса, но у меня на них, откровенно признаюсь, дырявая память, помню только свой, да полка, ха-ха! Но заведения у нас в столице достаточно известные, вам быстро покажут...

Интересно. На сей раз перемешались ложь и правда: он врал насчет своей дырявой памяти на адреса, но адресов лавочника и гравера, положительно, не знал.

Поблагодарив лейтенанта в самых вежливых и цветистых выражениях, он вернулся к диванчику и налил себе вина. На него по-прежнему не обращали внимания — кто выпивал и болтал у столиков (к одному лейтенант и подошел), кто флиртовал в полумраке. Стола уже не видно было за спинами, судя по азартным вскрикам, неизвестная игра развернулась вовсю. В общем, скуки не было, каждый нашел себе занятие по душе и увлеченно ему предавался.

Тут Сварог увидел, что к нему своей грациозной летящей походкой идет Яна — чуть раскраснелась после быстрого танца, колготки под цвет платья, на шее светло-синий платок, заколотый алмазной брошью — опять-таки один из аксессуаров высокой моды Той Стороны.

Села рядом, закинула ногу на ногу (что при ее наряде выглядело крайне приманчиво), достала сигареты. В ответ на его вопросительный взгляд небрежно махнула рукой с сапфировым браслетом на тонком запястье:

— Ничего. Видишь, повсюду пепельницы стоят? Курение — один из внутренних секретов Ассамблеи. У всех Ассамблей есть внутренние секреты, за разглашение коих безжалостно изгоняют...

— Тьфу ты, а я не заметил... — проворчал Сварог и с превеликим удовольствием потащил из кармана портсигар.

— Что ты фыркаешь?

— Видел бы вас Интагар, особенно тебя сейчас...

— Нас увидел Интагар, и его хватил удар... — нараспев продекламировала Яна. — Отличное начало для комических куплетов, нужно будет сочинить всей компанией...

— С вас станется...

— Как тебе здесь? — спросила Яна, пребывавшая, сразу видно, в отличном расположении духа.

Сварог пожал плечами:

— Я из-за дел припозднился, едва успел осмотреться...

И мысленно добавил: и тут же получил на шею серьезную и непонятную загадку. Он обратил внимание: бравый мушкетер ничуть не пытается флиртовать с Велереттой, держится от нее далеко, даже не смотрит в ее сторону. А ведь приличные подарки всегда свидетельствуют о намерении ухаживать, это все знают. Полное впечатление, что он выполнил задание: потанцевал с ней, перекинулся парой слов, вручил подарок — и счел миссию выполненной. И с характером бравых мушкетеров это не вяжется, и флирт в рамках приличий правилами Ассамблеи отнюдь не запрещен, и девушка исключительно красивая, а вот поди ж ты...

— В следующий раз нужно приехать к началу, — сказала Яна. — Здесь, правда, очень интересно: танцы, игры, головоломки, всякие шутливые состязания... Под занавес будет ужин.

— Я знаю, — сказал Сварог. — Хозяйка простерла гостеприимство настолько, что предложила нам с тобой здесь и ночевать.

— Хорошая идея, — сказала Яна. — Разъезжаться начнут не раньше четырех утра. Сначала тащиться во дворец, потом тащиться по дворцу... Лучше всего прихватить пару бутылочек «Сильванского ревеня» и обосноваться тут. Или ты против?

— Да никоим образом, — сказал Сварог. — Что-то вдруг словно тень набежала на твое прелестное личико...

— Ты не будешь меня убивать? — спросила вдруг Яна.

— А что, есть поводы? — с интересом спросил Сварог.

Она мастерски изобразила смущение и раскаяние:

— Понимаешь, все начали играть в «костяшки-целовашки», и я тоже решила попробовать, только один разок... И проиграла. Теперь вот трепещу перед тобой. У тебя ничего на поясе нет, но здесь столько оружия по стенам развешано...

Сварог нисколечко не сердился — было бы за что. Всего-навсего безобидный здешний аналог «игры в бутылочку» в покинутом им мире, способный рассердить лишь патологических ревнивцев. Составленные по жребию пары бросают кости. Если проигрывает девушка, расплачивается поцелуем. Если проигрывает кавалер, выполняет какое-нибудь шутливое желание дамы: скажем, с выражением прочитать балладу, стоя на голове, или сходить посчитать окна во дворце. На что тут сердиться?

— Живи уж, — великодушно разрешил Сварог. — Слушай, а ты что, не могла с помощью Древнего Ветра выбросить три шестерки?

— Запросто, — сказала Яна. — Только это было бы нечестно. Что ты улыбаешься так загадочно?

— Думаю о государственных делах, — сказал Сварог. — Если в казне станет не хватать денег, пошлю тебя, чтобы обчистила до нитки парочку игорных домов — уж их-то не жалко, у них самих сплошь и рядом процветает нечистая игра... Тут тебе и банкометы-шулера, и кости с изъянцем в пользу хозяев, и прочие изыски творческой мысли. У меня лежит обстоятельный Доклад тайной полиции. Сгоряча хотел закрыть, но решил, что это не по-хозяйски — и увеличил налоги вдвое. Кряхтя, но платят... Да, кстати. На твои игры в кости я закрыл глаза, но вот когда ты танцевала с этим пушкарем-лошадником, я хорошо видел, что его рученьки были откровенно не в состоянии определиться с границей талии...

Яна прищурилась, медовым голоском произнесла:

— Помнится мне, когда мы первый раз оказались вместе на балу, тогда, в Келл Инире, и потом пошли гулять в лес, твоя рученька тоже никак не могла определиться с границей талии. Поправлять пришлось.

— Во-первых, ты тогда не щеголяла с голой спиной, — сказал Сварог. — Платье было даже чуточку строгое. А во-вторых, не заметил, чтобы ты этого поправляла.

— Поправляла. Словесно.

— Что-то я не заметил, чтобы это возымело действие.

— А может, я тебя заметила и решила подразнить?

Сварог вздохнул:

— Рассуждая философски, столько ветреных красавиц расстались с жизнью за такие вот отговорки...

— Это семейная сцена? — с любопытством спросила Яна. — Как интересно! Впервые в жизни... Подскажи, как себя жены ведут в таких случаях? Мне рыдать, клясться и обещать, что никогда впредь... или в ответ самой что-нибудь интересное припомнить?

Сварог вздохнул:

— Яночка, пошутили и будет. Не до шуток.

Она всегда тонко чувствовала перемены в его настроении — вот и сейчас посерьезнела моментально, совершенно другим тоном спросила:

— Что-то случилось?

— Случилось, — сказал Сварог. — Прямо здесь. Между прочим, у тебя на глазах. Вы ведь с Каниллой рядом стояли, когда этот мушкетерский ухарь дарил Велеретте «тарелочку»?

— Ну, да. Правда, я таких, с камешками, не видела, но разве тут есть что-то странное? Эти штуковины, ты сам говорил, в большой моде.

— Есть нюансы... — сказал Сварог. — Интагар сам рассказывал, сколько раз к нему пытались делать разнообразные подходы, в том числе через дочерей...

— Но это же безделушка в пару сестерциев ценой.

— Я не закончил, — сказал Сварог. — Понимаешь, я прикинулся провинциальным дурачком, который хочет сделать такой же подарок; и стал расспрашивать о деталях. Он мне все время врал: что ему самому пришло в голову преподнести именно «тарелочку», что он ее сам купил, сам отдал выгравировать герб... К чему столь упорное вранье, если речь идет о безобидной безделушке? Ценой в пару серебрушек? Дворянину ничуть не зазорно ее покупать и самому отдавать граверу. А он врал и врал. Мне такое поведение кажется подозрительным. А тебе?

— Пожалуй, — после некоторого раздумья призналась Яна. — Знаешь, я только сейчас подумала... Он больше не пытается за ней ухаживать, а ведь с начала вечера буквально не отходил. «Приличные подарки» служат недвусмысленным посланием...

— Вот именно, — сказал Сварог. — Еще одна странность: обрывать флирт на середине. За мужчинами — да и дамами — такого как-то не водится. Объяснение, конечно, подыскать можно: скажем, он не знал, что это дочки Интагара, а потом ему кто-то рассказал, и он испугался, что неудивительно. Интагар, дворянин как-никак, вынужден отпускать дочек на балы — но там всегда есть его люди, которые за ними присматривают. Даже Лемар не рискует за ними ухаживать. Мотив как мотив. Вот только мне больше нравится другая версия... Он — непрофессионал. Ему дали разовое поручение, вполне возможно, навязали, ему это крайне не по душе, опять-таки из-за того, что пришлось иметь дело с дочкой Интагара. И он, поручение выполнив, с превеликим облегчением подался в сторонку...