Печать Раннагарра (СИ) - Снежная Александра. Страница 14

— Он по-другому не умеет, — улыбнулся в пустоту комнаты Касс. — В этом весь Магрид. Он должен контролировать всех и вся, каждый вздох и шаг своих подчиненных, а к тем, кто удостаивается его любви и расположения у него особо трепетное отношение.

— То есть лишить тебя возможности бывать на могилах близких и отнять приемного сына — это такая особая трепетная царская любовь? — не выдержала Оливия. — Огради Всевидящий от такой дружбы и заботы!

— Не говори о том, чего не понимаешь, — подняв рубаху, Касс, быстро оделся и, дойдя до камина, одним щелчком пальцев зажег в нем огонь. — Мы слишком много пережили вместе и слишком многим обязаны друг другу. У меня нет причин не доверять тому, кто спас мне жизнь, как и у него, нет причин сомневаться в моей верности. Другое дело, что покорности он от меня не дождется никогда, но его это больше забавляет, чем раздражает. Это такая игра, — загадочно сверкнул глазами герцог. — В строгого отца и непослушного сына.

Ли посмотрела на герцога, как на умалишенного. Ей было непонятно, о чем он говорит, как и откровенно странными казались их с Магридом подковерные игры.

— То, что тебе кажется ущемлением прав и самодурством, на самом деле хороший жизненный урок, — догадался по выражению лица Оливии, о чем она размышляет Касс.

— Своими действиями Магрид заставляет меня всегда быть настороже: он учит обходить выставленные им ловушки, просчитывать игру на несколько шагов вперед… Поверь, это из добрых побуждений, царь не желает мне зла.

Оливия потрясенно покачала головой. Не желает зла? И это о Магриде говорил человек, у которого тот отнял возможность прикоснуться к могиле жены и произнести над ней слова элликии?* Да он сумасшедший!

— Тебя так просто прочитать, — голос Касса внезапно стал тихим и хриплым. — Ты не умеешь скрывать свои эмоции. На твоем лице отражаются все твои чувства… — мягко двинулся навстречу Оливии герцог, произнося на каждый шаг слово. — Злость, недоумение, досада. он остановился в полуэрте от девушки, блуждая по ее лицу взглядом, мерцающим в свете камина темным малахитом.

Она не успела привести свою одежду в порядок и в распахнутом вороте рубахи, на молочной белизне ее гибкой шеи отчетливо ясно виднелись пунцовые следы его страстных поцелуев. Губы внезапно обожгло памятью о прикосновении к ее коже: теплой, шелковой, пахнущей так сладко, что Касс с трудом заставлял себя не рычать от удовольствия, когда пробовал ее на вкус. Смешно и странно, но он был готов благодарить Магрида за эту короткую возможность — откровенно и смело целовать собственную жену, прижимаясь к ней так интимно близко, как она сама бы никогда не позволила.

В висках гулко застучала кровь и в груди стало неуютно-жарко. Разыгравшееся воображение нарисовало перед глазами образ извивающейся в его объятьях практически обнаженной Оливии и Касс, сжав кулаки, резко отвернулся, чтобы не видеть ее лица и не поддаться искушению, схватить ее и, задрав рубаху целовать стройное упругое тело.

Мрачный Сардар и все темные твари Раннагарра…

Что это?

Неужели?..

Да нет…ерунда! Просто давно не было женщины…

— Я сейчас выйду и приведу слуг с едой, — буркнул Касс, поспешно надев сапоги и застегнув дублет. — Закройся на все засовы и никому, кроме меня, не открывай.

— Откуда я буду знать, что это ты? — поинтересовалась Оливия.

Касс схватил ее ладонь, и пока она не успела выдернуть свою руку, прочертил пальцем на запястье невидимый витиеватый символ.

— Если это буду я, знак проявится.

Ли закрыла за покинувшим покои герцогом дверь и, прижавшись к ней спиной, обессилено сползла на пол. Напряжение, натягивающее мышцы, как тетиву лука, внезапно отпустило охотницу, и она растеклась у порога безвольной массой, возблагодарив Всевидящего за то, что он дал ей время для передышки.

Непроходимая глупость — пытаться плавать в этом грязном болоте, кишащем зубастыми хищниками, будучи маленькой беззащитной рыбкой. Тебя сожрут, и даже кости не выплюнут.

Как же тяжело далась ей эта игра в потерявших контроль, и забывших обо всем на свете супругов, и как легко и непринужденно сыграл свою роль Ястреб.

Ли прижала к шее руку, и прохлада ладони немного остудила горящую огнем после его поцелуев кожу. Ей казалось, что его губы выжгли на ней клеймо, проникли в кровь и продолжают отравлять ее тело своим ядом. Таких поцелуев она еще не знала… да и можно ли было назвать обрушившийся на тебя огненный шквал жгучих прикосновений простым словом «поцелуй»? Как у нее вообще хватило сил и мужества выдержать это представление?

Девушка вытянула вперед свои трясущиеся пальцы, а потом сжала их в кулаки, чувствуя, что все равно не в состоянии унять внутреннюю дрожь. Упершись затылком в дубовую поверхность двери, она рвано глотнула воздух, а потом заставила себя подняться на ноги. Надо было взять себя в руки до возвращения Ястреба. Ради Лэйна.

Всевидящий, что еще ей нужно будет сделать, чтобы мальчику ничего не угрожало? Как долго и часто придется переступать через себя и собственный страх? И как пережить эту ночь наедине с герцогом? Здесь нет ни Джедда, ни Лэйна, ни ее милых, болтливых служанок. Никого, в ком она могла черпать спокойствие и силы, никого, кто мог бы поддержать и защитить ее. Она вновь оставалась один на один со своей судьбой, безжалостно сбивавшей ее с ног каждый раз, как только она пыталась встать.

Ли прошлась по комнатам в поисках уборной. Обнаружив за одной из дверей то, что искала, она наклонилась над мраморной чашей с размеренно журчащей в ней родниковой водой, опустив в благословенный холод пылающее лицо.

Облегчение пришло почти сразу: острые ледяные иголочки защипали щеки и лоб, а потом холодный озноб расслабил зажатые плечи и спину. Ли оперлась руками о каменный бортик, устало взглянув на свое отражение в висевшем на стене зеркале. Женщина, смотревшая на нее оттуда, выглядела откровенно жалко: мокрые волосы облепили бледное лицо, в сжатых в тонкую линию губах ни кровинки, в глазах отчаяние и тоска…

— Нет, только не это… — простонала Оливия, коснувшись пальцами багровеющего в вырезе рубахи следа на шее. Оттянув ворот, она с ужасом смотрела на пунцовые отметины, украшающие ее плечо и ключицу. — Сволочь многомордая, — наглухо застегнув дублет, выругалась девушка. — И как теперь ходить с этим?

Вернувшись в комнаты, она подняла с пола скайрим, и только когда, пристегнув его к поясу, положила руку на эфес, наконец, смогла облегченно выдохнуть. Холод оружия всегда дарил ей ощущение покоя и уверенности в себе. Девушка постояла несколько минут, разглядывая окружающие ее предметы, а потом вошла в гостиную и уселась на диван, сверля настороженным взглядом дверь, за которой исчез Ястреб.

Засовы, на которые она закрылась, не казались ей такой уж непреодолимой преградой для царя и тех, с кем он пришел за Лэйном. Эти люди были магами. И если Ястребу ничего не стоило, открыв магией дверь, вышвырнуть их вон, то им наверняка не составило бы большого труда вышибить эти самые двери легким движением руки. Поэтому, выбирая между компанией Магрида и обществом своего многомордого мужа, она однозначно выбрала бы второго, по крайне мере, от него охотница хотя бы знала чего ожидать.

Ли не знала точно, сколько прошло времени, но когда терпение и выдержка начали заканчиваться, в двери неожиданно настойчиво постучали. Схватившись за меч, охотница с облегчением заметила вспыхнувший на руке изогнутый символ, нарисованный Ястребом. Никогда в жизни она так не радовалась его появлению, как в эту минуту.

Герцог привел с собой четырех человек, которые, оставив на столе посуду и подносы с едой, молча удалились, повинуясь одному короткому жесту Касса.

— Садись, — налив в серебряные кубки вина, небрежно кивнул он на место возле себя. — Ты ведь голодная.

Ли принципиально устроилась на противоположном конце стола, и Ястреб, усмехнувшись, волной магии подвинул к ней столовые приборы.

Раньше он не демонстрировал ей так открыто свои возможности, и охотнице оставалось лишь удивляться, глядя на то, как тарелки, словно живые, тихо позвякивая, ползут по скатерти.