Танцовщица - Драммонд Эмма. Страница 40

Внезапно он с болью осознал, чего лишен. Что он мог предложить этой женщине? Кочевую жизнь по гарнизонам, жалование, которое ему великодушно высылает мать, имя, запятнанное недавним скандалом, карьеру военного, на которую уже брошена тень? Если бы Шенстоун был его, он бы распахнул все двери и окна, чтобы свежий ветер вымел все воспоминания о несчастьях, пережитых здесь. Он бы велел слугам вымыть весь фарфор и хрусталь, отполировать паркет, вычистить антикварный ковер, чтобы он снова заиграл всеми красками. Коридоры наполнились бы их смехом, он догонял бы ее, хватал в объятия, а она, запыхавшись, жаждала бы его поцелуев. Английский сад был бы постоянно в цвету, они, ослепленные счастьем, обнявшись, бродили бы по дорожкам. Он научил бы ее ездить верхом, и они скакали бы по полям, ветер трепал бы ее волосы, а восторг наполнял грудь. Он бы ловил для нее ягнят и отдавал ей со словами, что отдает ей и свою жизнь. Если бы Шенстоун был его…

— Приведи ее сюда, — скомандовал дед трескучим голосом, выводя его из мечтательной задумчивости.

Повернувшись к кровати, Вивиан ответил:

— Нет, сэр.

Трость стукнулась о кровать.

— Она живет в моем доме, черт возьми. Ты сделаешь, как я сказал.

— Если вы желаете оскорбить ее, можете для этого спуститься сами. Я не приведу ее сюда.

Старик несколько мгновений подозрительно смотрел на него.

— Любовная связь, да? Кто это женщина? Какая у нее родословная?

Потеряв самообладание, Вивиан ответил:

— Она не кобылица. Я уже говорил вам это.

— Твой язык стал чертовски изыскан. Обуздай его, или я сделаю это за тебя, — угрожающе произнес лорд Бранклифф, все еще полагая, что имеет какую-то власть над Вивианом. — Ты отказываешься сообщить мне, кто это создание? Значит, я был прав. Она твоя любовница. Увози ее из моего дома, слышишь? Для распутства есть комнаты в гостиницах. Я не потерплю шлюх в моем доме.

— Мы оба уезжаем, — отрезал Вивиан, не в силах больше сдерживать себя. — Вы никогда не понимали моей матери, и уж подавно не сможете оценить качества девушки, которая на короткое время внесла красоту в этот старый, злобный дом. Вы думаете, что выбрали хорошую жену моему брату. Но вы слишком недооцениваете ее. Вы управляли домом, когда здесь жила скромная молодая женщина и два маленьких мальчика. Все трое были беззащитны, и ими легко было командовать. Джулия Марчбанкс жаждет управлять теми, кто силен и независим, мечтает о власти более утонченной, чем ваша. Чарльз не представляет интереса для ее садистской натуры. Клянусь, она никогда не будет здесь хозяйкой. Придется пойти вам наперекор. Вы превратили Шенстоун в обитель несчастий, к моменту вашей смерти здесь ничего не останется. Мой бедный брат прикован к нему, но я волен уехать. В доме достаточно злых привидений. Добро пожаловать к ним. Вы составите им отличную компанию. Прощайте, сэр.

Взяв в своей комнате пальто и шляпу, Вивиан спустился к главной лестнице, где уже стояли его чемоданы. Лейла в ожидании кареты стояла в дверях, а Чарльз о чем-то разговаривал с ней, помогая девушке надеть пальто, отлично шедшее к ее голубому костюму. Заслышав шаги, они обернулись, и Чарльз нахмурился.

— Господи, Вив, у тебя вид, будто ты увидел привидение.

— Привидение осталось в прошлом, — устало сказал он, бросив взгляд на слой пыли на перилах. — Я думаю о духах будущего.

С любопытством взглянув на него, Чарльз проводил Лейлу к карете, помог ей сесть, подоткнул одеяло вокруг ее колен и вернулся в дом.

— Мне жаль, что мисс Дункан не считает возможным более оставаться здесь, — сказал он, пока Вивиан надевал пальто. — Конечно, привозить ее сюда было ошибкой. Я сразу сказал тебе об этом.

— Да, — нехотя согласился Вивиан, — но это не такая большая ошибка, как та, которую делаешь ты, собираясь жениться на Джулии. Прошлой ночью ты видел отблеск того огня, что бушует в этой женщине. Поостерегись, ради Бога, и поищи другую невесту.

Чарльз выпрямился.

— Я полагаю, что мы уже обсудили это. Вопрос полностью решен.

— Потому что Бранклифф так расположен к ней? Чарльз, мне становится все яснее, что ты пойдешь на все, лишь бы обеспечить себе мирную жизнь. Тебе предстоит скоро вступить в наследование, и я бы хотел, чтобы ты постарался тверже стоять на ногах. Твои ноги достаточно сильны, чтобы выдержать тебя, а я уже немного устал выслушивать жалобы на то, как тебя обманывает человек, стоящий одной ногой в могиле. Это твое наследство. Борись за него, а не простирай руки к Всемогущему Бранклиффу. Он не всемогущий.

Надевая шляпу, Вивиан добавил:

— Когда в следующий раз ты попадешь в неприятность с землей или лошадьми, не ожидай, что я приеду и помогу тебе выпутаться из ситуации, которую у тебя нет храбрости предотвратить.

С этими словами он направился к карете, оставив Чарльза в состоянии легкого шока. Тем не менее, Вивиан сделал еще одно замечание, пока Доббинс собирал поводья:

— Не присылай мне телеграмм, призывая приехать. Сообщи только о дне похорон. Ни Бранклифф, ни я не желаем видеть друг друга в последнюю минуту.

Кивнув Доббинсу, он сказал:

— Можно ехать.

Чарльз стоял, словно громом пораженный. Карета выехала на дорогу и направилась к живописной арке главного входа. Проезжая под ней, Вивиан ощутил странную уверенность, что больше никогда не увидит Шенстоун.

Всю первую половину дороги они оба молчали. Лейла, казалось, была поглощена картинами, проносящимися за окнами, Вивиан был погружен в свои мысли. Он видел морщинистое лицо на подушке, оно презрительно кривилось и называло Лейлу шлюхой. Он видел наглый взгляд Джулии, когда она наблюдала их любовную сцену в овечьем загоне, ее превосходство над девушкой, которую она из-за ее профессии считала распутной, ее неприкрытый триумф, когда она их обоих унизила, уткнув рапиру ему в горло. Ему вдруг пришло в голову, что Лейла похожа на его мать. Они совсем разные, но она такая же утонченная и грациозная, щедрая на похвалу, удивительно женственная и легко ранимая, как и Маргарет Вейси-Хантер. У обеих была страсть к музыке и пению и артистический талант. Лейла на короткое мгновение вернула Шенстоун к жизни, но вчера вечером была сломлена более сильной волей. Даже в этом они с то матерью близки.

Когда поезд проезжал Уилтшир, Лейла заснула. Вивиан изучающе смотрел на нее, его мысли путались, и с каждой милей росло ощущение неминуемой потери.

Вошел официант и объявил, что завтрак готов. Лейла ела очень мало и больше смотрела на зеленые деревенские пейзажи, проносящиеся за окном вагона, пока Вивиан поглощал entrйe 3 и свиную отбивную. Когда он наливал ей вино, Лейла впервые заметила, что у него забинтована рука.

— Наверное, глубокий порез. Очень больно? Недовольный, что она обратила на это внимание, он тихо ответил:

— Не так больно, как твое молчание. Лейла, тебе совсем не обязательно сейчас возвращаться. Гилберт дал тебе целую неделю на выздоровление. Позволь мне увезти тебя в отель — куда-нибудь в тихое местечко, где за тобой будут ухаживать и где ты сможешь отдохнуть.

Взглянув на нее, он вздохнул:

— Если ты скажешь, что я должен вернуться в Брайтон, я вернусь.

— Нет, Вивиан, — сказала она, слегка покачав головой. — Мои нервы понемногу приходят в порядок. Я очень благодарна за все, что ты для меня сделал, но мне бы хотелось вернуться к работе. Я скучаю по ней, поверь мне.

Он должен был согласиться с ее решением.

Когда они вернулись в ее подвал и зажгли лампы, Лейла была обескуражена не меньше, чем он. Все внутри него протестовало. Она должна быть окружена красивыми вещами, комфортом и роскошью. В его душе бушевал шторм, когда он увидел дешевую мебель, тонкие занавески, старье из ломбарда и уродливую плиту на кухне, черную от угля. Затем через открытую дверь он посмотрел на крошечный двор, где когда-то стоял с Оскаром. Стена соседнего дома поднималась в нескольких футах от единственного окна, почти закрывая свет.