Самый черный день (СИ) - Адрианов Юрий Андреевич. Страница 101

— Да, я с тобой, убедил. Лучше уж умирать там, чем тут.

— Отлично. Вылетаем завтра утром. Вечером ещё обговорим это.

— Давай, Антон. До вечера.

— До встречи.

То, о чём парень говорил с Виктором, народ узнал только спустя полтора года, в мае 2030, когда сначала большая часть правительства, лидеров крупных корпораций и звёзд шоу-бизнеса под разными предлогами покинула государство, а затем за три дня по всей стране было тотально отключено электричество. Так начиналось «такое», упомянутое Антоном Максимовичем. Инфраструктура, гаджеты, лампочки — все эти слова перестали иметь значение в новом мире. Непонятно было, что сталось с ветровыми и солнечными электростанциями, но никто не задумывался над этим. Новый каменный век давал много другой пищи для размышлений, более прикладного и приземлённого характера. Еда, вода, тёплая одежда для зимы, крыша над головой и безопасность — вот что сейчас заботило всех жителей бывшей РФ. Убийство человека ради банки консервов или упаковки макарон быстро стало обычным делом, и те, кто не смог приспособиться к такому положению вещей, вымерли в первые месяцы. После первой зимы в городе, где жил (а точнее, выживал) парень, осталось немного больше четверти жителей. И сейчас, летом, их число не переставало сокращаться с каждым днём.

Глава 3

Каждый встреченный рассвет был для человека не меньшей радостью, чем закат. Во время спешного завтрака он с огорчением думал о том, что еда почти кончилась, и сегодня придётся искать либо её, либо что-то, что можно будет продать на рынке.

Рынки появились на третий месяц Этого, когда кто-то прозорливый осознал, что получить необходимый хабар можно не только с помощью убийства и мародёрства, но и при торговле. Правда, денег теперь не существовало как таковых — только бартерный обмен, господа пещерные люди. Как и раньше, всегда находились ушлые товарищи, торговавшие каким-то ненужным хламом вроде ракеток для тенниса, и, как ни странно, находилось и то лошьё, которое этот хлам покупало. Последние, как заметил парень, на рынок больше не приходили.

Он уже собрался в дорогу и хотел идти на поиски пищи, когда услышал шаги в коридоре, находящемся в двух комнатах от него.

«Твою ж мать! Так, тихо… сколько вас там?»

Человек, идущий по коридору, судя по звуку, был один. Шагал он громко и тяжело… навстречу собственной смерти…

— Только попробуй повернуться. Ствол на землю, руки вверх, — неожиданно раздался из-за спины человека негромкий спокойный голос. Человек сделал всё, что ему сказали, абсолютно не соображая и думая об одном — о том, что умирать ему пока рано. Стоящий сзади парень взглянул на оружие на полу. «ПМ. Отлично. Мне как раз патроны нужны. Что ж… на ловца и зверь бежит…»

— А вот теперь повернись. Медленно, без резких движений.

Повернувшийся человек оказался сверстником парня. Страх и злоба во взгляде карих глаз, худое грязное лицо, давно не стриженные чёрные волосы, большие губы с усами, сжатые узкие скулы — всё это делало его похожим больше на животное, нежели на человека, в полном соответствии с теперешними временами. У него закончился первый мандраж, включилась голова, и он понял, что самое главное сейчас — не выдавать своего страха.

— Что дальше? Убьёшь меня? — спросил он, стараясь показать, что он не боится смерти.

— Нет. Просто выстрелю. А умрёшь ты после этого или нет, сам думай, — пока парень говорил это, ствол его пистолета медленно опускался с уровня груди цели до её пояса. На жертву снова напал жуткий страх.

— Стой! Если я сделаю всё, что ты скажешь, ты оставишь меня в живых? — в эти секунды страх человека с поднятыми руками был настолько силён, что его можно было учуять носом. Парень с пистолетом оставался невозмутимым, нисколько не удивлённый такой реакции.

— Да, — с этими словами парень коротко кивнул головой, чтобы рассеять все сомнения своей жертвы. Однако этого не хватило.

— Обещаешь?

«Разговор начинает принимать детсадовский оборот. Хорошо… как бы он ещё не расплакался… б.., чо за хрень?»

Рядом послышались шаги. Их обладатель направлялся сюда. Нужно было что-то делать, и парень сделал первое, пришло в голову.

Он приставил АПС к голове сверстника и зашёл ему за спину. «Отлично. Взял в заложники. Как в фильмах, блин…»

Он сам был напуган не меньше своего заложника, и испугался ещё больше, когда увидел появившегося в коридоре человека. Это был бородатый мужчина в зелёном маскхалате, уже, видимо, почуявший недоброе — он шёл с ПМом в руках, и взял в прицел парней, как только увидел их. Оставалось только позавидовать скорости его реакции.

Заложник нисколько не обрадовался появлению подмоги. Он был в полуобморочном состоянии, и все его усилия уходили на то, чтобы не отключиться прямо здесь в коридоре. А ведь как же хочется закрыть глаза, прекратить борьбу и упасть на пол! Между тем, мужик, пытаясь спасти ситуацию, начал разговор:

— Эй, как тебя зовут?

— Неважно.

— Неважно? Ладно. Просто выслушай и всё. Если ты убьёшь этого мальчишку, то уже не уйдёшь отсюда живым, ты это понимаешь?

— Положи ствол на пол, а не то я его пристрелю…

— Но у тебя есть шанс выжить. И он только один…

— Положи ствол…

— Если ты сейчас отпустишь его и уйдёшь, я обещаю, что…

— Ствол на пол…

Этот разговор, больше похожий на два отдельных монолога, поскольку собеседники не слушали и перебивали друг друга, мог бы продолжаться намного дольше, если б мужика, всё это время старавшегося рассмотреть повнимательнее лицо террориста-любителя, не посетила одна странная мысль…

— Постой! Один вопрос, пока мы не прикончили друг друга.

— Валяй, — ответил террорист, отчаянно пытаясь выглядеть спокойным.

— Как зовут твоего отца?

Парня сильно смутил этот вопрос. Ну зачем ему это знать? Для чего? Он что, просто тянет время? «Таак, ну и что ты сделаешь, когда я отвечу?»

— Григорий.

Мужик вдруг улыбнулся странной, радостной улыбкой, и, что ещё страннее, опустил пистолет. Парень, готовившийся к тому, что всё это было просто какой-то уловкой, и сейчас его пристрелят, был в таком шоке, что чувствовал себя овощем, неспособным понимать других, более умных людей.

— Григорий Кузнецов, да? — спросил мужик, дабы убить все сомнения. Парень кивнул.

— А ты значит… он же говорил… Сергей?

— Слава.

— Ладно. А теперь, Слава, убери пожалуйста пистолет от виска моего камрада, и продолжим разговор в более уютной атмосфере. Я безоружен, как видишь, — поспешно добавил он, ставя пистолет на предохранитель и убирая его в кобуру на поясе.

Слава мог бы взять сейчас да и пристрелить обоих сегодняшних собеседников, но… как он решил у себя в голове, мужик а)явно был другом его отца б)довольно тепло к нему отнёсся, что редкость для нынешних людей, так что Слава решил сделать, как он просит. К тому же, первым убрав оружие, мужик дал понять, что рассчитывает на то, что Слава последует его примеру, так, как поступил бы его отец. Кстати, об отце. Он вроде бы сказал «зовут»…

— Вот чёрт! — воскликнул Слава. Только что освобождённый заложник, устав бороться, свалился на пол, как тряпичная кукла. — Слушайте, он походу в обморок грохнулся!

— Грохнулся. Хорошо ты его напугал, Слава. Бери его за руки, понесём на второй.

Глава 4

Как выяснилось чуть позже во время беседы у костра, разведённого на полу второго этажа, мужик был лидером небольшой банды из четверых мародёров. Его звали Алексей Степанович, но среди своих он был Никель. Прозвали его так из-за любви к какой-то популярной рок-группе, хотя при чём здесь был никель, Слава так и не понял. В чертах лица Никеля не было ничего примечательного, кроме неестественно больших серых глаз, всегда придававших его лицу задумчиво-грустное выражение.

Правой рукой Никеля был Гризли (ни он, ни оставшиеся двое своих имён Славе не назвали). Почему он получил такое погоняло, можно было узнать, лишь взглянув на него разок. Рост, сильно перемахивающий за два метра, широкие плечи, огромные «банки» — Слава бы не позавидовал тому, кто решил бы сразиться с такой громадой в рукопашном бою. Чёрные волосы и густые брови идеально дополняли образ эдакого медведя в человечьем облике. Всё, что Гризли поведал о себе, было двумя фактами из биографии. Один заключался в том, что до Этого у него была морская свинка, другой — в том, что он когда-то занимался предпринимательством. Он говорил глухим басом, довольно лаконично, красиво, но предпочитал слушать, а не рассказывать.