Куда тянутся души (СИ) - Пенкина Анастасия. Страница 147

Но Сизаморо не предлагал мне копаться в собственном прошлом. Взгляд его действительно завораживал, во всех смыслах. И через мгновение в голове вновь оживилось прошлое.

Первородный будто просматривал старые фотографии быстро листая одну за другой в поисках нужной. Воспоминания вспыхивали яркими образами сами собой, единственным катализатором был он.

На каких-то событиях этот калейдоскоп останавливался, давая мне возможность рассмотреть. Но когда передо мной вновь появились синие глаза первородного, без проступающей Тьмы, я кое-что поняла. Или правильнее — вспомнила.

У первородных была проблема. Оставаясь в магическом мире, в твердой оболочке, они все больше теряли свои силы. Мир будто подпитывался от них, забирая часть сил. Уходя в мир Света, они восстанавливали часть сил, пока находились там. Но с каждым разом им требовалось оставаться там все дольше и дольше, чтобы вернуться с прежними возможностями. Первородные боялись, что в очередной раз возвращение в мир Света может стать последним. Или сил не останется настолько, что вернуться за подзарядкой они не успеют — ими же созданный мир поглотит их силы.

Это волновало всех. Кроме Псигелии. Она устала. Хоть и приняла заведенный порядок, каждое тысячелетие возвращаться в мир Света. Но такая жизнь ее не устраивала. Силы волновали ее меньше остальных. Гораздо больше ее занимала жизнь людей и магов. И в конце концов она поняла, что все эти страхи первородных и неудачные попытки вернут былую мощь, бесполезны. Единственный способ не исчезнуть бесследно — дети. Продолжение первородных, в каждом из которых по их частичке. Но если у остальных потомство заселило весь магический мир, то у Псигелии и Сизаморо не было никого. Так думала Псигелия.

А вот Сизаморо нашел для себя способ реализовать нерастраченный отцовский инстинкт. Он позаботился о бездушных.

Великая Богиня, не ощущая поддержки ни в ком, и даже в возлюбленном, пошла на крайний шаг. Когда они с Сизаморо должны были вместе отправится в мир Света — осталась. Теряя много сил, но осталось достаточно, чтобы пожить одну полноценную человеческую жизнь. Тогда и появились первые дочери великой. С тех пор все начало катиться по наклонной. Баланс сил нарушился, когда Сизаморо готов был сметать все на своем пути от ярости. Но и остальные первородные выбрали неверный путь.

Их всегда волновало, кем они являются для людей и магов. Тщеславие ли это, или жажда власти, но они были зависимы от этого чувства. Чувства нужности для миллионов маленьких частичек магии заключенных в твердую оболочку. Ощущения своего превосходства.

Посчитав, что из-за сломленного изменой Сизаморо они могут потерять преданность жителей магического мира, что попросту выберут сильнейшего, решили вовсе от него избавится. От него и бездушных, на существование которых закрывали глаза, позволяя Сизаморо играть с бракованными созданиями.

Но даже после этого картинка для меня оставалась неполной.

— Псигелия хочет заслужить твое прощение, — озвучила я единственную мысль, давно засевшую в мою голову, а теперь лишь утвердившуюся.

— Прощение, — презрительно хмыкнул Сизаморо, и я поежилась. В его тоне и капли желания простить не чувствовалось.

Возможно, наказать он хочет возлюбленную куда больше. Но мне всегда казалось, что месть не может быть сильнее любви. А если такое случается, то значит это была не любовь.

— Месть сильное чувство, Анна, — вторил моим мыслям первородный. И мне снова стало неуютно. — Но жажда справедливости сильнее.

Справедливость. Пожалуй, тут он прав. Я тоже хотела справедливости. Для себя, для Габриэля. Для нас. Для Каньи и Эрвина. Для Натаниэля и Альцины… Для Аримана.

Может ли быть справедливость в мире, где нарушено равновесие? По мне, так нет.

— Именно это мы и будем исправлять, Анна.

У меня всегда было обостренное чувство справедливости, но едва ли настолько, чтобы что-то менять в целом мире. Но первородному, конечно, виднее.

Стол, за котором мы сидели ломился от еды. Сизаморо устроил завтрак достойный себя.

Все возможные свежие ягоды и фрукты, от пестроты которых рябило в глазах, свежая выпечка, несколько видов мяса. Яйца, приготовленные всеми способами. Чего только не было. И хоть ароматы наполнили комнату и мои легкие, есть я просто не могла под пристальным взглядом Сизаморо, чувствуя как он копается в моих мыслях, но очень хотела.

— Ты все-таки поешь, Анна, — удивительно ласково попросил первородный. — Думай о своем ребенке.

И проявив небывалый такт, великий жрец растворился во Тьме.

Не теряя времени, накинулась на еду. От смешивающихся в воздухе ароматов чуть ли не слюна бежала.

Я не удивилась, когда стол опустел, стоило мне закончить, а в дверь постучали. Но весь позитивный настрой, что появился после плотного завтрака, в миг исчез, стоило догадаться кто за дверью.

— Хорошо, хоть постучать догадался, — проворчала я. Дверь не закрывалась. Не спеша отправилась открывать — стук жутко действовал на нервы. А мне нервничать нельзя.

— Пойдем, — равнодушным тоном заявил Джубба. Я поспешила выйти в коридор и прикрыть дверь. Оставаться в замкнутом пространстве с этим магом не было никакого желания.

— Куда ты меня ведешь?

Но единственный, пока, адепт ордена Тьмы проигнорировал мой вопрос.

Пройдя вглубь темного коридора, я и сама догадалась где мы.

Джубба привел меня в купальню. Из-за теплого влажного воздуха тут же проступила испарина. И я с удовольствием принялась раздеваться, когда осталась одна.

Проведя в воде почти час, наслаждаясь горячей водой и стараясь ни о чем не думать, удалось окончательно расслабится телом. Но не душой. И с тем же мешающим дышать грузом, я оделась в единственное платье.

Маг ждал меня за дверью. Хоть мне и шагу не давали ступить без присмотра, пленницей я себя не чувствовала. И была рада вновь оказаться в отведенной для меня комнате.

Распаренная и расслабленная после купания, с удовольствием прилегла на кровать. Только сейчас ощутив насколько меня вымотали последние события. Глаза сами собой закрывались.

«Спи, Анна, скоро все начнется,» — послышался в голове умиротворяющий голос Сизаморо.

В последние мгновения в голове возник вопрос. Что начнется? Но сознание утекало и, кажется, первородный этому поспособствовал.

Давно я не спала так крепко. Даже не снилось ничего. Проснулась от ощущения чужого присутствия. И не ошиблась.

Сизаморо опять сидел за столом, который был уже накрыт вкусностями на зависть рогу изобилия.

— Сколько времени я проспала? — пробормотала, приподнявшись на постели.

Здесь не было окон и часов. И я абсолютно потерялась во времени.

— Достаточно.

Достаточно для чего? Таким тоном это было сказано, что понятно одно — не только для того, чтобы выспаться.

— Сегодня тот самый день, — пояснил Сизаморо, — когда все встанет на свои места, когда каждый живущий в этом мире сможет отличить истину от лжи.

Звучит неплохо. Но сдается, что понятие «хорошо» и «плохо», в моем понимании и Сизаморо, могут значительно различаться.

Он думает, что ведет бездушных к новой жизни, туда, где есть еда и вода. Свежий воздух. А не безжизненные пустыни, которые отдали на их пропитание все свои соки за сотни лет.

Но с моей стороны все выглядит иначе. Сизаморо хочет столкнуть бездушных с магическим миром. Устроить им естественный отбор. Кто победит, тот и останется на плодородных землях.

Конечно, это правило работает, как с людьми, так и с животными. В моем мире. В мире людей. Где никто, обладающий чуть ли не божественной силой, не дергает за ниточки. Когда действительно все происходит само собой.

Но здесь вмешивалась то Псигелия, то Сизаморо. Я уже молчу про остальных, и про то, какое участие они оказывали прячась в мире Света.

— В одном ты точно права, Анна, — вырвал меня из размышлений голос Сизаморо. И как я могла забыть, что мои мысли не только для меня? — Они прячутся. Они слишком слабы, чтобы встретить правду, взглянуть в глаза своим ошибкам.