Свет мой зеркальце, скажи… (СИ) - Риз Екатерина. Страница 44

— Замёрзла?

— Рома, где ты был?

— Я работал.

Я кусала губу. Потом спросила:

— И где твоя работа сейчас?

— Липа, ты плохо обо мне думаешь. Как-то по-особенному плохо.

— Тогда успокой меня.

— Твой симпатичный мальчик жив и здоров. Только немного помят. Сидит в ментовке, пишет явку с повинной.

Я смотрела на него в темноте.

— В полиции?

— В полиции. Я ты думала, я его под пальмой зарою?

— Он признается, что ограбил Гровера?

— Липа, зачем тебе знать подробности? Ему сидеть.

— А Лада?

Рома помолчал, после чего как-то странно хмыкнул. Отвечать ему явно не хотелось. Поэтому он ответил вопросом на вопрос.

— А что Лада?

— Он сказал тебе, где она?

— Представляешь, нет. Драгоценности все сдал, а про Ладку молчит. — Рома отошёл от меня, остановился у перил и посмотрел сверху на затихшую улицу и сквер. — Может, у них и, правда, любовь? — Его голос был пропитан ехидством.

— Может быть, — тихо проговорила я. — Или он не знает, где она.

— У твоей сестры талант крутить мужикам мозги. Ты в курсе?

— Нет. Но я тебе верю.

Рома обернулся на меня, расслышав в моём голосе раздражение.

— Ты злишься?

— Нет. Просто всё закончилось, я пытаюсь всё осмыслить. Где драгоценности?

— В сейфе. Посмотреть хочешь?

Я кивнула. Потом решила, что он может этого не увидеть, и сказала вслух, правда, несколько преувеличила своё желание:

— Очень хочу.

— Пойдём. — Рома мне руку протянул. Я с кресла поднялась.

Драгоценности не были завёрнуты в салфетку, как Ладкины. Лежали в специальном кожаном чехле, и их было куда больше, чем я ожидала. И когда Рома молнию на чехле расстегнул и крышку поднял, я не ахнула, не застыла поражённая, но, впечатлившись, смотрела долго.

Электрический свет, игравший на гранях драгоценных камней, ослеплял и, правда, завораживал.

— Как тебе?

— Безумно красиво и безумно дорого.

— Ты права, малыш. Безумно… дорого. Кто-то ради этого живёт.

— Здесь всё, ты проверил?

— Завтра этим займусь. — Рома достал колье с сапфирами и повернулся ко мне с хитрой улыбкой.

— Надень.

Я отступила.

— Не хочу.

— Липа, ему лет двести. Ты же любишь такие штучки.

— Рома, ему, наверное, двести лет. А ты говоришь: штучки.

— Вот и надень.

Я боролась с искушением.

— Я в халате.

— Тогда сними халат. И надень колье.

А, да пошло всё к чёрту! Мне точно больше никогда такой возможности не представится. Я колье у него осторожно забрала и отошла к зеркалу. Рома наблюдал за мной с улыбкой. Потом сказал:

— Я позвоню Яну и вернусь через минуту. Справишься сама?

— Наверное, — отозвалась я, стягивая махровый халат с плеч.

Рома снова вышел на балкон, а я вдруг замерла перед зеркалом. Посмотрела в глаза собственному отражению, потом через окно на Рому, стоявшего ко мне спиной с телефоном у уха. И сунув невероятной красоты колье в карман халата, прошмыгнула в спальню. Мне потребовалась всего минута. Наверное, минута, но у меня так громко колотилось сердце, что я ничего не соображала. Достала драгоценности, что забрала у сестры, салфетку сунула обратно под матрас, потом на цыпочках шагнула к чехлу, полному золота и бриллиантов, и те, что держала в руках, положила в самый низ. Всё. Но даже выдохнуть от волнения никак не могла.

Вернулась к зеркалу и снова на себя взглянула. Глаза безумные.

— Ну что?

Рома вернулся в гостиную, взглянул удивлённо. А я плечами пожала и протянула ему колье.

— Сама не могу. Поможешь?

Он подошёл, забрал у меня колье, но прежде чем надеть его мне на шею, поцеловал. Сначала в одно плечо, потом в другое. На мою шею опустилась прохладная тяжесть, а Рома легко справился с замком. Посмотрел на меня через зеркало, ладони легли на мои плечи. А он усмехнулся и качнул головой.

— Нет.

— Что нет? — не поняла я.

— Они тебе не идут. Ты красивее этих стекляшек. — Его ладони опустились ниже, стягивая с меня халат. Тяжёлая ткань сама соскользнула с моего тела на пол. А Ромка меня обнял, разглядывал нас вместе. Я думала, что поцелует, а он вдруг спросил: — Что будет дальше, Липа?

Ответа у меня не было, ни для него, ни для меня самой. И поэтому я просто повернулась к нему, приподнялась на цыпочках и поцеловала его.

Всё-таки я слабая женщина. За вчерашний вечер и половину ночи успела сделать столько неутешительных выводов, что хватило бы на троих с лихвой, а потом растаяла в Ромкиных объятиях, стоило ему ко мне прикоснуться и поцеловать. Хотя, надо признать, что это я его первой поцеловала. Чтобы не давать ответ на трудный для меня вопрос. И забыла обо всём до утра, даже сочла это за благо.

После бессонной ночи, мы проспали до десяти, и новый день начался с очередного витка удовольствий. Ромка разбудил меня поцелуем, сбросил на пол одеяло и навалился на меня. Я спросонья отвечала на его поцелуи рассеянно, только обняла и снова закрыла глаза, в полусне принимая его поцелуи. Пальцы скользили по его широкой спине, иногда поднимались к затылку и гладили короткие волосы. Я только тихонько охнула, когда Ромка вдавил меня в матрас, и глаза открыла, когда он меня за подбородок взял.

— Липа, просыпайся, — со смехом проговорил он, и крепко поцеловал меня в губы. Я сладко потянулась под ним, обняла его руками и ногами, и глаза открыла. Ногти чертили аккуратные полоски на его спине, а губами я прижалась к его шее.

— Я не сплю, — шепнула я ему. Ответила на горячий поцелуй, засмеялась, когда Ромка ловко перевернулся на спину вместе со мной. Он гладил меня, собрал в кулак волосы, потянул на себя, мне пришлось наклониться и поцеловать его. Гладила его ладонями по груди, двигалась неспешно, решительно убрала его руки со своих бёдер, когда Роману Евгеньевичу пришло в голову поторопить меня. С удовольствием наблюдала за выражением его лица, а когда он глаза закрыл и откинул голову на подушку, довольно улыбнулась. Не всё мне голову терять.

А вот немного позже, когда я уже лежала на кровати, раскрасневшаяся и задыхающаяся, меня накрыл страх. Мгновенный и панический. Я в ужасе схватилась за шею, ничего на ней не обнаружила и ахнула:

— Рома, где оно?

Он лениво повернул голову, глянул на меня.

— Кто?

— Колье! — Я на постели села, в ужасе огляделась, пошарила руками вокруг себя.

Роман Евгеньевич на локте приподнялся, наблюдал. Нахмурился, соображая.

— Где-то здесь, — пожал он плечами.

Я от души стукнула его по рёбрам.

— Говорила же тебе!

— Я виноват?

— А кому пришло в голову потрахаться с королевским размахом?

— Боже, Липа, что за слова?

— Отстань, — посоветовала я ему. — Мы за него не расплатимся. — Я с кровати на пол сползла, прямо на грудой брошенное одеяло, заглянула под кровать. Совсем рядом мерцали сапфиры, у меня вырвался вздох облегчения. Я колье схватила и победно вскинула руку вверх. — Нашла!

— А куда бы оно делось, интересно? Кроме нас здесь никого не было.

— Я посмотрю, ты спокоен, как твои любимые танки.

Рома усмехнулся, снова лёг и подложил под голову руку.

— Даже не знаю, что после такого секса может вывести меня из себя. Только позавтракать не мешает. Закажешь?

Я поднялась, накинула на себя халат. Зачем-то представила себя минуту назад, когда я с голой задницей шарила под кроватью, наверняка, с безумным лицом. Стало немного неудобно, хорошо хоть Ромка с кровати этого в полной мере видеть и оценить не мог.

Завтрак принесли меньше, чем через полчаса. Я как раз успела принять душ, а Роман Евгеньевич за это время соблаговолил лишь натянуть на себя шорты и выйти с телефоном на балкон. Я волосы высушила, выключила фен и как раз услышала стук в дверь.

— Рома, — позвала я, проходя мимо открытой балконной двери, — завтрак принесли.

— Иду, через минуту.

Я прошла к двери, открыла её и улыбнулась горничной. Правда, та мне в ответ не улыбнулась, как бывало обычно, вместо этого глянула сначала в одну сторону, потом в другую. Я тоже посмотрела, не понимая, что её настораживает. Посмотрела и увидела двух здоровенных парней в чёрной военной форме. Они стояли с двух сторон от нашей двери, с каменными лицами, и хмуро наблюдали за происходящим. Правда, когда я голову из номера высунула, хором поздоровались: