Злые компаньоны - Перкинс Майкл. Страница 7

В ту ночь я долгие часы не смыкал глаз, пока она тихо спала рядом со мной. На этот раз я не смог разглядеть луну. Легкий ветер шелестел занавесками, творя из них странные формы. Я оцепенел, по моим ребрам струился холодный пот. Когда мне было пять лет, я испытал тот же невыразимый ужас.

События прошедших двух дней и ночей омрачили мою унылую жизнь, окутали ее тонким слоем мглы. Я не сомневался, что, проснувшись, увижу мир еще более затуманенным взором.

Глава третья

Куличики

Утром я проснулся в здравом уме. Энн была поражена. Само собой разумеется, был уже день, когда мы встали с постели и подняли шторы. Я пел под душем и озадачил Энн, когда по радио поймал концерт Моцарта и включил его на всю катушку. Она испытывала последствия прошлой ночи и хранила угрюмый вид. Молча пожарила для нас обоих яйца с беконом и швырнула ее на стол, как официантка на перевалочных пунктах грузовиков. Я сказал ей об этом, и от ее взгляда у меня заныло в животе.

— Что с тобой? — спросил я. — Такое прекрасное утро.

— Сейчас день, — нетерпеливо ответила она, поправляя меня.

Я начинаю капризничать, когда преследую единственную цель — раздражать людей, особенно если это кажется опасным делом.

— Как ты познакомилась с Даниелем? — спросил я.

— Не твое собачье дело.

— Почему он тебе нравится?

— Потому что у него есть яйца.

Она хлебала свой кофе, тепловатую смесь гущи с горячей водой из-под крана.

— Яйца? Что это означает?

Подобная женская вульгарность всегда бросает меня в дрожь. Она тут же воскрешает образы тореадоров, которым угрожают рога быков и какая-нибудь кровожадная страстная девица на трибуне, кончающая в трусики. Все же Энн мне не ответила.

День мы провели за чтением и телевизором. Показывали мультфильм, который она смотрела, жуя воздушную кукурузу в столь типичной позе, что мне захотелось сфотографировать ее. Она сидела на диване, скрестив ноги, с прямой спиной, в нижнем белье, потому что в квартире было очень тепло. Энн не позволяла разговаривать, пока шел мультфильм. Я читал один из жеманных романов Роналда Фэрбенка и временами посмеивался про себя. Когда мультфильм закончился и иссякла кукуруза, Энн подошла ко мне взглянуть, что я читаю.

— Что это такое?

— Книга Фэрбенка.

— Кто это такой? Дай посмотреть. — Она выхватила у меня книгу и начала читать. — Уф. Он какой-то чудаковатый, правда?

— Не знаю. Он просто не такой, как все. Разве этого недостаточно?

— Не такой. Я не такая, как ты, ты не такой, как я. Что мне делать с не такими? — Она бросила книгу, будто это и было решением вопроса. — Пойдем. Мне надо встретиться с Лайонелом.

Жилище Лайонела находилось на верхнем этаже здания напротив 2-й авеню, рядом с районом Бауэри. У Лайонела была огромная мансарда, где он отливал скульптуры из металла, орудуя паяльной лампой в защитных очках и фартуке из асбеста. Он обрадовался, увидев Энн, проигнорировав меня. Он ужинал с несколькими гостями перед огромным камином.

Лайонел напоминал мне гангстера. Я сообщил об этом Энн еще до того, как мы пошли к нему, и она усмехнулась:

— Дорогой, будь спокоен. Я ему не дам обидеть тебя.

Он отвел нас в сторону, чтобы сообщить Энн всю гнусную подноготную о своих гостях:

— Они — подонки. Я думаю, как избавиться от них. Они сидят здесь уже много часов. Мари приготовила немного тушеного мяса, а они пожирают его. Хочешь мяса?

Голос Лайонела был резок и скрипуч, а его предложение прозвучало как угроза.

Люди, сидевшие у камина и евшие из мисок тушеное мясо, казались достаточно безобидными, даже интересными — если вы из тех, кто бывает в Ист-Виллидже, дабы поглазеть на художников. Кинорежиссер, пара поэтов и танцовщица. Танцовщица была девушкой с мускулистыми ногами и пышными, жесткими черными волосами, которая давала сольные представления в обнаженном виде. Я вежливо кивнул им и сел. Те не соизволили заметить меня. Энн стояла вместе с Лайонелом и обозревала происходившее.

Я хотел было заговорить с танцовщицей:

— Разве вы не?..

Та шмыгнула носом и спрятала лицо в миске. Эти люди проголодались. Я решил обратить внимание на камин. Человек, с которым мне действительно хотелось завязать разговор, был режиссер, который выпускал цветные фильмы самого невероятного сладострастия. Однако тот, казалось, витал в своих облаках.

Вдруг режиссер заговорил:

— Если бы вы мне дали всего двести долларов, тогда я смог бы вытащить этот фильм на белый свет. Я бы сделал прекрасную картину.

Я тут же проникся доверием к его голосу. Он был высоким и усталым, но в нем чувствовалась неукротимая одержимость. Я не сразу сообразил, что он обращается ко мне. Говоря это, режиссер не смотрел на меня.

— Вы меня имеете в виду?

— Да, почему бы не вы?

— Конечно, почему бы не я? — Я ухмылялся, как Карнеги. Мне всегда хотелось почувствовать себя филантропом. — Возможно, вам понадобится больше денег? Сколько вам в самом деле нужно?

Я улыбнулся своей идиотской улыбкой. На этот раз, пока я говорил, он смотрел на меня. В его глазах проснулся интерес. Свои глаза я робко опустил, пока он рассматривал меня с ног до головы, задерживаясь на моем обношенном костюме, волосах и небритой челюсти.

— Эй, вы, случайно, не коп?

— Да нет, я не коп. Поклонник вашего творчества. В самом деле я актер.

Я вел себя учтиво, самоуверенно. Настоящий тупица…

— Вы не похожи на актеров. Этих сумасшедших педерастов.

Режиссер недовольно потряс головой и быстро подошел, чтобы сесть ко мне поближе.

— Наряжались в костюм противоположного пола?

— Нет.

— Мне кажется, вы неплохо будете смотреться в таком костюме. Вы могли бы сыграть главную роль в моем следующем фильме.

Как раз в тот момент, когда мы так мило разговорились, над нами послышался гулкий смех Лайонела.

Мне не хотелось, чтобы наш разговор так быстро закончился, но я знал, что Лайонел все выболтает. Мысль о том, чтобы стать кинозвездой, пришлась мне очень по душе. Я коснулся его руки и сказал:

— Послушайте, я сейчас совсем без денег, но это временное явление. Мне бы хотелось сыграть в кино.

Заранее можно было предугадать его реакцию. Он скривил лицо, будто не мог решить, пойти ему в туалет или заплакать. Как раз в этот момент подошла Энн и взяла меня за руку.

— У Лайонела есть друг, который скоро заявится сюда. Он очень богат и ищет сексуальных партнеров. Ради этого мы все и собрались здесь. Лайонел говорит, что если мы хотим заработать немного денег, то этот парень, по его мнению, берется и за роль мужчины, и женщины.

Она говорила об этом без эмоций; меня эта идея совсем не трогала, только секс мне надоедал еще больше. Я думал, что деньги мне пригодились бы, ибо не знал, как долго Энн будет содержать меня.

— Ну как? Знаешь, всегда можно пригласить одного из тех парней.

— Конечно. Я согласен.

Я взглянул на полную надежд группу людей и увидел их совсем в другом свете. Когда я узнал, чем гости занимаются здесь, те стали безобразными в моих глазах, показались желтыми с тонкой, как бумага, кожей. Я покинул этот маленький кружок голодных людей и начал рассматривать скульптуры Лайонела. Они были жестокие, эти птицы и чудовища из металла с острыми краями и неожиданными поворотами. Краем глаза я заметил, что Лайонел снова заговорил с Энн. Время от времени кто-то из присутствовавших посматривал на меня, словно я стал священной жертвой, от которой скрывают плохие новости. Я почувствовал тяжесть между ног, будто мой фаллос являл единственную ценность, которой я обладал.

Я стоял посреди леса из металлических объектов, некоторые из них возвышались на деревянных подставках, некоторые лежали на полу, словно деревья, прибитые к суше, или тела, выброшенные на пустынный берег. Каждый объект так или иначе напоминал тело человека. Я почувствовал родство и с этими пережившими крушение твердыми телами.