Время, задержанное до выяснения - Шехтер Шимон. Страница 23

Обыск длился недолго, но пришедшие интересовались не вещами Марыли, а скорее книжками и ящиками письменного стола Юзефа.

Маленький Юзек спал, и никто его не тревожил. Один из тех, что пришли от майора Мазуркевича, сунул, правда, руку под матрас, но сделал это крайне осторожно, чтобы не разбудить спящего ребенка. У него дома тоже такой бутуз, сказал он, и вообще он очень любит детей — «цветы нашего будущего», как он поэтически выразился, поскольку являлся специалистом по литературе.

Попрощались они тоже крайне вежливо, но на вопрос Юзефа, где может быть Марыля, не ответили.

Потом пришел Критик и немного удивился, что в комнате все разбросано. Он увидел маленького Юзека, который еще спал, и сказал:

— Разумеется, все из-за этого сопляка. Я столько раз просил вас, уважаемый коллега, но вы упрямы, как осел.

О Марыле Критик сказал, что она наверняка арестована, и что лучше майору по этому поводу не звонить.

— Самое главное, — добавил Критик, — что они не нашли рукописи. А если хотите знать мое мнение, то я бы советовал вам немедленно отправится в Дом Партии, добровольно отдать рукопись и выразить раскаяние. Я вчера был там и поставил свою подпись под протестом против оккупации арабских земель и пыток, которым израильтяне подвергают беззащитное местное население. Советую вам сделать то же самое.

И он принялся резать хлеб к завтраку, хотя время было уже обеденное.

Юзеф начал ему помогать, а маленький Юзек проснулся и все вместе сели есть.

— Что они могут сделать с Марылей? — спросил Юзеф.

— Я знаю только, что многие арестованы по подозрению в участии в уличных беспорядках, — сказал Критик и намазал себе хлеб маргарином, так как масла не ел.

— Может быть, Профессор сумеет чем-то помочь? — не унимался Юзеф.

— Я бы советовал не проявлять интереса к этому делу. Интерес может лишь возбудить подозрения, — сказал Критик. — Марыля — человек взрослый и сама за себя отвечает. Впрочем, если она невиновна, ее выпустят. У нас соблюдают законность, уважаемый коллега. Не следует об этом забывать и не следует поддаваться провокационным слухам, распространяемым нашими врагами.

Юзек прислушивался к этому разговору и молчал.

Глава семнадцатая

ОБЕЩАНИЕ

«Привет, старик», — сказал по своему обыкновению председатель Союза поэт Бородач, позвонив Юзефу по телефону. Однако на этот раз вместо всегдашнего: «Ну, что у тебя слышно?» он сухо оповестил Юзефа, что тот должен немедленно прибыть к нему по срочному делу и захватить с собой маленького Юзека. Именно так и сказал. После чего добавил, что будет ждать, хотя просит, чтобы Юзеф не мешкал. И повесил трубку.

Юзек и маленький Юзек сели в такси и поехали в Союз. Когда они поднимались по лестнице на третий этаж, к Юзефу подошла Вполне Приличная Секретарша, осмотрелась по сторонам, нет ли кого, и шепнула ему на ухо:

— Мне нужно сообщить вам что-то очень важное. Загляните ко мне — лучше всего вечером, домой, только не звоните по телефону, — и не успел Юзеф с нею попрощаться, как она исчезла.

В кабинете председателя за письменным столом сидел Бородач, а за круглым столиком, стоящим неподалеку, — два элегантных незнакомца. Увидев Юзефа, все трое встали, вежливо поклонились, но руки не подали, после чего Бородач сказал: «Ну, не буду вам мешать» — и вышел, прикрыв за собой дверь.

Юзеф сел на стул рядом с теми двумя за столиком, а Юзек — в мягкое кресло возле письменного стола.

— Нам очень приятно, — сказал, обращаясь к Юзефу, тот из двоих, что сидел с правой стороны, — что вы согласились прийти с нами побеседовать.

— Как вы, наверное, догадываетесь, — добавил второй, — причиной нашей сегодняшней встречи является интерес к вашему литературному творчеству, особенно к последней повести… — Он сделал паузу, посмотрел сначала на Юзефа, потом на маленького Юзека и закончил:

— К вашей совместной повести.

…причиной нашей сегодняшней встречи является интерес к вашему литературному творчеству.

— Пока что, — ответил Юзеф, изображая смущение, — я, то есть мы, — поправился он, — немногое можем сказать о нашей повести, поскольку она еще не закончена.

— Насколько нам известно, — сказал Первый, — уже готовы пятнадцать глав.

— Шестнадцать, — уточнил Юзеф и заметил, что маленький Юзек посмотрел на него с большим неудовольствием.

Юзефу стало неловко, что он так попусту треплет языком, вместо того, чтобы послушать, чего же те от него хотят — и добавил:

— Это очень короткие главки и они представляют собой всего лишь часть повести.

— И еще не совсем готовы, — вставил маленький Юзек.

— Это несущественно, — сказал Второй. — Майор Мазуркевич, — тут он понизил голос и наклонился к Юзефу, — хотел бы напомнить вам о данном ему обещании. Припоминаете?

Юзеф немного растерялся и не знал, что сказать, но тут его выручил маленький Юзек. Юзека трудно было купить на такие штучки-дрючки. Когда классный руководитель хотел что-то вытянуть из ребят, он всегда говорил, что они это ему, дескать, пообещали, тогда как никто ничего не обещал — ищи дураков! — разве что не было другого выхода. Поэтому Юзек вмешался:

— Я пану майору ничего не обещал и обещать не мог, потому что повесть еще не готова. А половину, — он чуть было не сказал «сочинения», но вовремя поправился, — повести незачем и показывать.

Однако большой Юзеф вместо того, чтобы присоединиться к маленькому Юзеку, сказал:

— Видишь ли, Юзек, я действительно обещал, только…

— Только, — перебил его маленький Юзек, которого зло взяло на большого, — повесть вообще не написана.

— Как это не написана? — удивился Второй. — Ведь она уже была написана. Насколько нам известно, рукопись…

— Рукопись мы сожгли, — выпалил маленький Юзек, боясь, что большой Юзеф снова что-нибудь ляпнет.

— Сожгли? — удивился Первый. — Ведь вы же сказали, — тут он обратился к Юзефу, — что готово шестнадцать глав.

И снова вмешался маленький Юзек:

— Готово, — сказал он, — значит, обдумано, но не написано.

Тут Первый посмотрел на Второго, а Второй — на Первого, и оба какое-то время помолчали.

— В таком случае, — сказал Второй, — по распоряжению майора Мазуркевича мы просим вас написать то, что уже обдумано, и доставить написанное пану майору.

— Но на это нужно время, — сказал Юзеф.

— Не так уж и много, — решительно отпарировал Первый.

— Мы можем вам помочь, — сказал Второй, — и создать соответствующие условия.

— Где вы предпочитаете писать? — спросил Первый. — У себя дома — или, может, у нас? — И, не дожидаясь ответа, добавил: — Через три дня мы ждем вас в ведомстве майора Мазуркевича.

Оба встали, вежливо раскланялись и, не подавая рук, вышли из кабинета.

— Я так счастлива! — выкрикивала Марыля, кружась по комнате. — Наконец-то я дома!

Юзеф тоже был счастлив, и даже у Критика был не такой пасмурный вид, как обычно. Только маленький Юзек, хотя и очень радовался возвращению Марыли, никак не мог отогнать от себя мрачные мысли. Ему сегодня даже не хотелось замечательных трубочек с кремом, которые купил для него и Марыли большой Юзеф.

А когда Марыля, наконец, перестала плакать от счастья, он шепнул Юзефу:

— Надо обсудить, что делать дальше.

Юзефу не очень-то хотелось обсуждать, Марыле тоже, но выхода не было. Первой начала Марыля:

— Вы, небось, думаете, что меня арестовали во время этой заварухи в университете, или еще где-нибудь, когда я разбрасывала листовки или поджигала кинотеатр. Ничего подобного. Да меня вовсе и не арестовывали. Просто я забежала в магазин, чтоб купить себе белую фуражку — сейчас они самые модные — но фуражки кончились, и я уже хотела было уйти, как тут ко мне подходит юный красавец, предъявляет удостоверение, берет элегантно под ручку и ведет к машине, чтобы я соизволила с ним отправиться… Куда? Нет, не покататься, потому что он на службе, это, может, в следующий раз, например, в воскресенье, а пока что к его шефу, в ведомство, где меня ждут. И действительно ждали. Какие-то два хмыря. Велели мне сесть и подписать протокол о задержании. Ну, я и подписала.