Песни и сказания о Разине и Пугачеве - Автор неизвестен. Страница 19

роко бытует среди угнетенных классов дореволюционной России.

Второе направление — рассказы религиозно-мистического содержания о мучениях Разина.

Одни из них говорят о Разине, страдающем за неправду и грехи людей; другие изображают самого Разина как великого грешника, который мучается за свои «злодеяния». Конечно, не всегда эти два плана выдержаны в рассказах в чистом виде. В процессе бытования тот и другой план смещаются, и иногда мотивы одного направления переходят в другой, противоположный план, получая там новое осмысление. Например, мотив о Разине-колдуне и приверженце нечистой силы, «дьяволе» (мотив плана осуждающего), соединяется с мотивом доброжелательного отношения к беднякам и обиженным. Разин-колдун защищает их, награждает золотом и т. д.

Несомненно, в рассказах о страдающем Разине налицо оценка разинщины, с одной стороны, сочувствующими, с другой —* враждебными движению социальными группировками. В бедняцких крестьянских слоях, в среде, любовно вспоминающей разинщину как борьбу за новую жизнь, — держатся рассказы о Разине, страдающем за грехи и неправду людей, живут надежды на вторичный приход его.

Тяжелые условия и классовый гнет царской России питают эти рассказы о Разине — грозном мстителе за обиды и бесправие. В кулацких группировках, может быть, чаще всего среди домовитого казачества и его потомков, слагаются и бытуют сказания о Разине — великом грешнике. Они поддерживаются также воспоминаниями об отлучении Разина от церкви и торжественном проклятии его, о чем повторялось каждый год с церковного амвона.

Вероятно, все рассказы религиозно-мистического содержания находят особо благоприятную почву для развития более всего в раскольничьей среде.

В некоторые из преданий вошли отдельными эпизодами свободно пересказанные песенные сюжеты, например— о сынке, о девке-астраханке; однако в целом они мало влияют на общую направленность основного содержания рассказов.

В настоящем собрании даны сначала рассказы, предания и сказки по преимуществу героического содержания; затем рассказы о Разине-страдальце и грешнике; и рассказы, связанные с определенными местностями, об урочищах и кладах Разина.

К сожалению, необходимо отметить, что, в силу общих недостатков методики собирательской работы, особенно в 50—70-х годах, многие предания записаны в свое время нё подлинными словами рассказчиков и сказителей, а в переложении собирателя.

РАССКАЗЫ, ПРЕДАНИЯ И СКАЗКИ ГЕРОИЧЕСКОГО СОДЕРЖАНИЯ

Стенька Разин был из казаков из донских. Когда он предастся нарочи. Возьмет нитки, как лодке быть, и сядут в нее, и под нее плеснет ложку *воды, и поплывут из острога по городу, и песни поют. — Он, по-нашему, как бы как дьявол был. Стреляют в них, стреляют, стреляют. «Стой-ко-те!» — кричит его сила. Перестанут стрелять; они снимут с себя одежды, повытряхнут пули и отдадут назад; а сами стреляют, как «прядь» делают. — Сеиька заговаривал от пуль.

Слава о его похождениях и о хорошей жисти у него была на всю Россию. Вместе с бродяжной, вольной народ ходил к нему нарочи.

Шел купец, две бочки вина положил на лодку. Разницы остановили. Пристал. Товары набрасывают, набрасывают себе в добычу. Купец смекает, так весь товар выбросают. «Стойте», говорит, «братцы, у меня две бочки вина есть». — «А, вино есть! Клади товар в лодку, выкатывай вино-то».

Как пошел купец, его лямошник снял лямку и говорит купцу: «Прощай, не то иду к

Сеньке»..

Приходит: «Возьмите меня». — «А мы таких и ищем!» Одели его, как купца, а стару лапоть побросали в огонь.

Сенька Разин из осилков был. Помер своею смертью.

Вот как не стало Сеньки, его товарищи пели:

Не спасибо тебе, матушка Волга-река,—

Исподелала часты тородочки,

Испоетавила крепки караулы…

Стенька Разин на своей кошме-самолетке* моплавке перелетал с Дона на Волгу, а с Волги на Дон. На Дону было у (него место, называется камень, а на Волге был у него бугор. Пограбит суда на Волге — полетит на Дон. Не. было спуску ни царским судам, ни купеческим, ни большим, ни мелким: со всех судов Стенька брал подать; а кто вздумает обороняться, тех топил, а господ больших ловил да в тюрьму сажал. Вот и шлет к нему сам царь: «Зачем, говорит, ты царских судов не пропускаешь?» А Стенька говорит: «Я, мол; ваше царское величество, не знаю, какие есть суда царские, какие нецарские». Царь приказал на всех царских судах ставить гербы. Стенька поэтому не трогал их и пропускал, и дани не брал. Царь за это прислал к — нему в подарок шапку. Только тогда купцы сговорились, да и на свои суда стали ставить гербы, а Стенька, как это узнал, и говорит: «Нельзя разобрать, какие суда есть царские, какие нецарские!» — и юпять со всех судов стал брать дань.

Много лет он таким образом летал с Дона на Волгу, с Волги на Дон; а. взять его никаким войском нельзя было, для толю что он был чернокнижник. Потом собрал он шайку и поплыл в Персию, и воевал он там два года, и набрал так много богатства, что и счесть и сметить невозможно, а как ворочался, в Астрахани воеводы не хотели пропустить его. Стенька говорит: «Пропустите меня, воеводы; я ва. м ничего дурного не сделаю!» Воеводы-таки не пропустили, а велели палить на него из ружей и из пушек, только Стенька, как был чернокнижник, — его нельзя было донять ничем; он такое слово знал, что ядра и пули от нето отскакивали. Тогда подманила его девка Маша, как в песне поется, — но и тут Стенька улизнул от беды, и за эту штуку не простил воеводам. На другой год он пришел в Астрахани с войском и осадил кругом город. А в Астрахани жили больше все неверные. Стенька приказал палить холостыми зарядами и послал сказать, что жалеет православных христиан, а просит, чтоб христиане отворили ему ворота. Христиане и отворили ворота; он, как пошел, всех неверных ограбил, а иных досмерти побил, и воевод побил за то, что его не пропускали, как он ворочался из Персии, а христианам ничего худого не сделал. Тогда был в Астрахани митрополит; стал он его, Стеньку, корить и говорить ему: «Вишь, какая у тебя шапка — царский подарок; надобно, чтоб тебе теперь за твои дела царь на ноги прислал подарок — кандалы». И стал его митрополит уговаривать, чтоб он покаялся и принес повинную богу и государю. Стенька осерчал на него за это, да притворился, будто и в самом деле пришел в чувствие и хочет покаяться, и говорит митрополиту: «Хорошо, я покаюсь; пойдем на соборную колокольню; я стану с тобой вместе и оттуда перед всем народом принесу покаяние, чтоб все видели, да и тоже покаялись». Как взошли они на колокольню, Стенька схватил митрополита поперек, да и скинул вниз. «Вот, говорит, тебе мое покаяние!» За это ею семью со борами прокляли! Товарищи его как узнали, что он семью соборами проклят, связали ею и отправили в Москву. Стенька, едучи, сидит в железах, да только посмеивается. Привезли его в Москву и посадили в тюрьму. Стенька дотронулся до кандалов разрывом-травою — кандалы спали, потом Стенька нашел уголек, нарисовал на стене лодку и весла, и воду, — все как есть, да, как известно, был колдун, сел в эту лодку и очутился на Волге. Только уж не пришлось ему больше гулять: ни Волга-матушка, ни мать сыра земля не приняли ею. Нет ему смерти. Он и до сих пор жив.

Одни говорят, что он бродит по городам и лесам и помогает иногда беглым и беспаспортным. Но больше говорят, что он сидит где-то в горе и мучится.

Стенька Разин был колдуном; говорят, он и теперь жив. Благодаря своим заговорам он брал пошлины с проходящих по Волге судов. Во вре-

0 Разине и Пугачеве

мена Стеньки Разина Астрахань принадлежала австрийскому императору. Разин задумал овладеть ею. Храброму атаману-колдуну легко было собрать большое войско; бывало, возьмет липовую лутошку, отрежет щепку, бросит в Болту, и вот на реке появляется корабль с вооруженными казаками. Отправившись в поход против Астрахани, Стенька Разин плыл из Казани до Пешего базара в Саратове по. сухому пути. Астрахань была покорена атаманом-колдуном и таким образом благодаря Стеньке Разину сделалась русским городом, а не австрийским.