Прилив победы - Дрейк Дэвид Аллен. Страница 51

И снова Антонина обнаружила, что не в состоянии ответить на этот вопрос. По выражениям лиц опытных моряков она понимала: они все согласны с Эйсебием.

— Очень трудно переделать парусник в галеру, — пробормотал Эзана. — Нужно практически полностью его перестраивать.

— Мы можем просто перетащить пушку на одну из галер, — предложил Эон. Но выражение его лица не свидетельствовало о большом воодушевлении. — Да, утратится преимущество высоты. И это будет несколько опасно на близком расстоянии. Хотя именно так — с близкого расстояния — орудие можно использовать с наибольшим преимуществом. — Его энтузиазм быстро сходил на нет.

Усанас собрался что-то сказать, но его перебил Менандр.

— Можно поступить по-другому, — уверенно сказал он и указал большим пальцем на юг, туда, где лежала гавань. — Вы все знаете, что новые пароходы, спроектированные старым императором, пришли сюда три дня назад. Но вы можете и не знать, что на «Юстиниане» доставили запасной паровой двигатель — на случай серьезных механических неполадок. Но я в любом случае не могу использовать эту штуку. Не могу поставить на «Юстиниан» второй двигатель. Но мы можем использовать его для переоборудования «Победительницы» — сделать ее колесным пароходом. — Он сделал паузу и побрел на Эйсебия. — Я так думаю.

Как и всегда после того, как перед ним поставили техническую проблему, Эйсебий тут же погрузился в размышления. Морской офицер все еще в сердце оставался мастеровым. Он провел пальцами по волосам и уставился сквозь толстые стекла очков на выложенный плитками пол.

— Можно. Легче сделать пароход с кормовым колесом, но установка движителя сбоку принесет преимущества на такой реке, как Инд. Поскольку она медленная и грязная, там везде должны быть скрытые наносные песчаные острова и отмели. Если у тебя колесо сбоку, иногда их можно просто «переехать». По крайней мере, так утверждает Эйд.

— Но судно с боковыми колесами нельзя прикрыть броней, — тут же возразил Менандр. Хотя сам молодой катафракт, в общем-то, не был инженером, он быстро усваивал новые технологические методы, которые вводил Эйд. В мире механики, в котором терялись более старшие воины, он чувствовал себя вполне комфортно.

Эйсебий поднял голову и его глаза широко открылись.

— А почему мы придумываем какие-то колеса? «Юстиниан» и второй корабль были спроектированы с архимедовыми винтами. Не должно возникнуть особой сложности в перестройке «Победительницы» под гребной винт.

Менандр упрямо стиснул зубы и закатил глаза. Увидев это, Эйсебий вздохнул.

— Забыл. У тебя только один запасной гребной винт, да? А с таким количеством проблем, которые возникнут у «Юстиниана» — как у любой новой модели, — ты не хочешь оказаться сидящим где-то на Инде без запасного винта.

К этому времени Антонина и аксумиты полностью утратили нить разговора. Увидев непонимание на лицах, Эйсебий объяснил:

— Собрать винт очень сложно. Нужны очень хитрые приспособления. В письме, которое пришло с «Юстинианом», император — я имею в виду главного юстициария — сказал, что ему пришлось экспериментировать несколько месяцев — имеется в виду, его ремесленникам, пока они не собрали винт правильно. Нет возможности делать это здесь, без мастерских, которые имеются в Асэбе.

Легче явно не стало. Менандр вздохнул.

— Вы знаете, что такое гребной винт?

Полное непонимание.

Менандр с Эйсебием переглянулись. Затем одновременно вздохнули.

— Неважно, Антонина, — сказал Менандр. — Мы с Эйсебием займемся этим вопросом. А вы отправляйтесь в океанский круиз. Получайте удовольствие.

Глава 22

БАРОДА

Осень 533 года н.э.

Лоцман на судне у Велисария оказался действительно так хорош, как он о себе рассказывал. За полчаса до рассвета, как он и обещал, тяжелогруженый корабль пристал к берегу реки. Берег, как и следовало ожидать от одного из многочисленных рукавов реки Инд, был грязным и глинистым. Но даже такой сухопутный человек, как Велисарий, мог сказать, судя по внезапному, легкому толчку при остановке корабля, что почва здесь достаточно крепкая и способна выдержать вес людей и лошадей.

На протяжении двух недель, когда стало ясно, что сезон муссонов подходит к концу, Велисарий отправлял большие отряды осматривать дельту Инда. Они уходили под покровом ночи на небольших лодках, высаживаясь на землю и проверяли твердость почвы вдоль многих рукавов реки. Каждый год во время сезона муссонов сильное течение Инда приносило в дельту неисчислимые тонны ила. До тех пор пока новая почва не станет достаточно сухой, на нее нереально высадить тысячи людей и животных.

— Приятно иметь точные разведданные, — стоя рядом с полководцем, сказал Маврикий.

— Риска все равно не избежать, так что пусть хотя бы почва будет достаточно твердой.

Велисарий повернул голову. В слабом свете, отбрасываемом убывающей луной, он различал очертания следующего судна, причаливавшего рядом с ними к берегу врезаясь в него носом. Другие такие корабли, как он знал, шли следом за этим — и их было много и все они выстроятся вдоль этого и еще двух ближайших рукавов реки. На протяжении следующих трех дней Велисарий намеревался высадить большую часть своей армии. В целом тридцать тысяч человек. Эйд заявлял, что операция Велисария — крупнейшая десантная операция во всей истории человечества до этого дня.

Теперь полководец наблюдал за суетливой активностью на борту его корабля. Первые военно-морские инженеры — эту новую специальность Велисарий ввел в последний год — уже спрыгивали на берег. Эти люди не носили никаких доспехов и не имели при себе оружия, за исключением ножей. От них — по крайней мере, на данный момент — не требовалось сражаться. Их задачей было сделать так, чтобы сражаться могли остальные.

Как только высадились первые инженеры, другие стали передавать им сплетенные из тростника циновки, Люди работали быстро, раскладывая циновки поверх мягкой почвы и создавая узкую дорожку, непосредственно прилегающую к реке.

— Они действуют быстрее, чем я ожидал, — проворчал Маврикий. — С таким малым количеством тренировок и той подготовкой, которую мы могли им дать…

Велисарий рассмеялся. Маврикий был все еще несколько недоволен изменением планов, составленных прошлым летом после попытки устроить взрыв в Харке.

«Он просто ворчит. — Эйд был не более благодушен. Этот человек никогда не бывает довольным. Сколь нужно тренировок, что разложить простые тростниковые циновки?»

«Все не так просто, — ответил Велисарий. — Сновать взад-вперед в темноте, по незнакомой местности, при угрозе нападения, что, несомненно, не выходит из головы, в то время как у них нет ни оружия, ни брони? И это не считая того, что половина все еще страдает от морской болезни».

Он взглянул на небо. Все еще ни намека на рассвет, но луна отбрасывает достаточно света только для того, чтобы убедиться в отсутствии туч.

«Надо молиться, чтобы эта ясная погода еще постояла, — продолжал Велисарий. — Три дня, которые мы провели в море, ожидая ее, давят на всех людей. Они не моряки, и это, черт побери, видно».

Эйд не возражал. Несмотря на то что кристалл стал понимать природу тех, кого называл «своими протоплазменными братьями», Эйд знал, что все еще имеет склонность упускать из виду грубые особенности их существования. С другой стороны… он-то был совсем не в состоянии разложить циновки.

Послышался легкий цокот. Арабские разведчики выводили своих лошадей из трюмов и сводили их по трапу на тростниковую тропинку. Лошади страдали от плохой погоды в море не меньше, чем люди. Они были так рады ступить на твердую почву, что даже не пытались сопротивляться тем, кто их вел. По сути, самая большая проблема, с которой столкнулись арабские разведчики, заключалась в том, чтобы не дать лошадям перейти на галоп.

К Велисарию подошел Аббу. Старый араб, старший среди разведчиков, нетвердо стоял на ногах.

— Один день, командир, и не больше, — Аббу говорил с уверенностью пророка. — Послезавтра все враги будут сметены до стен Бароды.