Прилив победы - Дрейк Дэвид Аллен. Страница 57

Он повернулся к Маврикию.

— Передай всем. Проверь, чтобы все поняли. Выжги это у них на лбах, если потребуется — или я выжгу на их трупах. Если какой-либо римский солдат совершит хоть какое-то преступление в этой долине, то будет тут же казнен. Любое преступление, Маврикий, хотя бы кражу козла.

Карие глаза полководца ярко горели от гнева, что было почти такой же редкостью, как солнечное затмение. Маврикий повернул голову и посмотрел на трех курьеров, постоянно его сопровождавших.

— Вы слышали полководца, — резко сказал он. — Выполняйте. Немедленно. Используйте столько человек, сколько нужно для передачи информации.

Его взгляд упал на Льва. Антонина настояла, чтобы Велисарий добавил Льва к своим личным телохранителям, и оставила себе только Матвея. Лев был самым страшным и больше всего походил на дикаря в небольшом отряде охранников Велисария — а все они были огромными мужчинами и все выглядели, как дикари. Они стояли в радиусе слышимости.

— Ты слышал?

Лев горестно кивнул.

— Ты понял?

Лев кивнул.

Маврикий бросил взгляд на Велисария. Полководец хитро улыбнулся.

— Думаю, какое-то время я смогу обойтись без Льва, — сказал он.

Маврикий повернулся назад ко Льву.

— Хочешь отдохнуть от обычных обязанностей?

Лев кивнул.

Мгновение Маврикий колебался. Вне сражений, где его силы и рефлексов оказывалось вполне достаточно, Лев был таким тупым, что иногда его принимали за глухонемого.

— Но ты уверен, что ты понял…

Лев перебил его.

— Нетрудно понять. Делай, что велел командир, или я тебе врежу.

Лев поднял огромную булаву, его любимое оружие. Да, вещь была сделана просто, никакой хитрой резьбы, делающей ее похожей на голову быка, или глупых украшений. Но, возможно, даже Рустам из арийских легенд не мог бы так легко с ней управляться.

— Бей очень сильно. Два, три, может, десять раз. Полководец выжигает свое имя на том, что осталось. Понятно.

Все, кто стоял достаточно близко, чтобы слышать этот приказ, расхохотались. Даже Аббу смеялся от чистого сердца, несмотря на то что поддержание дисциплины среди подчиненных ему разведчиков сильно его утомляло. По большей части его люди были бедуинами, которые считали разграбление покоренной деревни таким же естественным, как прием пищи. Конечно, никаких зверств, если только деревня не сделала чего-то, что вызвало бы у них раздражение. Но — кража козлов?

До того как Лев и курьеры начали перебираться в привязанную к кораблю галеру, Велисарий уже отдавал новые приказы. Это был один из немногих случаев в его жизни, когда ему изменило обычное спокойствие. Он ходил взад и вперед по палубе, как тигр в клетке.

— Да! — воскликнул он. — Мы сделаем так!

Он сильно хлопнул в ладоши — звук был похож на пушечный выстрел. Один раз, два, три. Затем резко прекратил ходить и повернулся, чтобы посмотреть на офицеров.

— Разделяй армию, Маврикий. Я хочу, чтобы стрелки и инженеры сидели в галерах. Вместе с таким числом полевых орудий, сколько удастся туда погрузить — после того, как разместишь мушкетеров Феликса. Галеры могут добраться до Суккура быстрее, чем парусные суда, да еще с этим проклятым непостоянным ветром.

Теперь Велисарий повернулся к Ашоту, армянскому катафракту, которого он считал вторым после Маврикия командующим среди своих подчиненных.

— Ты нападешь на малва с юга. Тебе придется удерживать их, Ашот. Это будет нелегко. Их значительно больше. Но если я не ошибся, малва все еще безуспешно пытаются разобраться с новой ситуацией. Они так заняты, пытаясь штурмовать Суккур, что если и строят циркумвалационные линии 35, то только частично. Вероятно, еще вообще не начинали.

Ашот кивнул, тут же сообразив то, что подразумевает командир. «Циркумвалационные линии» — укрепления, которые строит осаждающая армия для защиты себя от нападения, в то время как используя свои «контрвалационные линии», пытается разбить крепость или город. Термины были родом из будущей истории, но это не смутило Ашота. На протяжении последнего года, когда они готовились к предстоящей кампании, Велисарий провел бессчетное количество часов, натаскивая своих помощников в комплексных методах ведения осадной войны. Этим методам Велисария научил Эйд, почерпнувший их из опыта будущих войн. Римский полководец нисколько не сомневался, что Линк проделал со своими доверенными людьми то же самое.

— Без хороших циркумвалационных линий внезапное появление римских солдат, спешащих расправиться с осаждающими — по крайней мере, создающих такое впечатление, — есть суть мгновенная угроза, — заметил Ашот. — Им придется атаковать нас. У них не будет выбора.

Он склонил голову набок.

— Что, как я предполагаю, ты и имел в виду. На самом деле, мы не подкрепление. Мы — приманка.

— Вот именно, — ответил Велисарий. Он снова принялся ходить взад и вперед, но сделал только несколько шагов. Остановился, указал пальцем на север, затем на восток. — Если тебе удастся оказаться непосредственно на юге от малва, осаждающих Хусрау в Суккуре…

Он замолчал и посмотрел на Аббу.

— Два вопроса: все ли персы забаррикадировались в Суккуре? И есть ли на юге какая-то подходящая местность, где Ашот может расставить свои войска?

— Не все персы, командир. После того как Хусрау разбил малва на открытом поле — может, в тридцати милях к северо-западу от Суккура, — а затем услышал, что в городе поднялось восстание, император отправил значительную часть своей армии назад в Кветту. Практически всю пехоту, за исключением артиллеристов.

На мгновение на лице Велисария появилось замешательство. Затем он сказал:

— Конечно. Он все предусмотрел. Его дехганы смогут удержать Суккур, когда им будут всячески помогать горожане. Самой большой опасностью будет голод, поэтому чем меньше солдат, тем лучше. А пехота может стабилизировать поставки в Кветту — и к тому же держать саму Кветту, стоящую на пути в Персию.

Впервые после того, как получил известие о захвате Хусрау Суккура, Велисарий, казалось, расслабился. Он почесал подбородок и тихо рассмеялся.

— Хотя — смелый шаг. И он сильно рассчитывает на меня. Потому что если мы не снимем эту осаду…

— И достаточно быстро! — рявкнул Маврикий. — Будь проклято это меньшее количество солдат. У него тысячи дехганов, а дехгана невозможно представить без боевой лошади. Каждое из этих огромных животных жрет в шесть или семь раз больше, чем человек.

Велисарий кивнул и вопросительно посмотрел на Аббу.

— А второй вопрос?

Старый араб гневно посмотрел на полководца.

— Я что, проклятый артиллерист? — последнее слово он почти выплюнул. Аббу был яростным приверженцем традиций. Он перевел гневный взгляд на Григория. — Кто знает, какая местность требуется этими новомодным штуковинам?

Григорий рассмеялся.

— Ничего особенного, Аббу. Что-нибудь плоское, с мягкой почвой, из которой мои артиллеристы и инженеры могут выложить бермы. — Он бросил взгляд на Феликса из Халкедона.

Сирийский офицер был самым молодым членом группы офицеров, которых Велисарий собрал вокруг себя после начала войны. Хотя Феликс в первую очередь являлся командиром мушкетеров, и Велисарий, и Григорий считали, что он неплохо знает и артиллерийскую тактику. Что Феликс тут же доказал, уверен сказав:

— Деревья будут очень кстати. Кроме этого, что угодно, что помогает орудиям в какой-то мере контролировать подходы. И позволяет мне установить мушкетеров и пикинеров для защиты орудий от малва. Идеальными будут реки или каналы. Болота тоже подойдут.

— Плохо для лошадей, — пробормотал Аббу, который, как ходили слухи, спал вместе со своим конем.

— В большей или меньшей степени, в этом как раз и заключается весь смысл, — возразил Григорий. — Кавалерия у малва, а не у Ашота. Чем больше трудностей возникнет у врага, когда он попробует до нас добраться, тем лучше.

Аббу провел рукой по густой бороде.