Прилив победы - Дрейк Дэвид Аллен. Страница 87

Последовало неуютное молчание. Судя по кислым выражениям лиц, было ясно: офицеры хотели отрицать слова Рао. Но…

Не могли. И то, что самый великий герой Махараштры был готов сказать о своей слабости открыто и спокойно, делало отрицание невозможным. Кто они такие, чтобы сказать Ветру Великой Страны, что он ошибся в военном деле?

Так получилось, что сказала Шакунтала.

— Ты не прав, Рао. — Она сделала короткий рубящий жест левой рукой. — Не в плане правильности тактики, если Дамодара бросит нам вызов на открытой местности. По этому поводу я ничего не могу сказать. — Ее тон на мгновение стал скромным. По крайней мере, таким скромным, на какой была способна императрица. — Я даже не подумаю спорить со своим мужем по таким вопросам.

Рао улыбнулся. Но жена-императрица холодно проигнорировала это.

— Но ты не прав в политике. Дамодара, я в этом почти уверена, знает, что может разбить нас в сражении. Но не без того, чтобы самому понести тяжелые потери. И это, как я думаю, лежит в основе всего. Он ждет и будет продолжать ждать.

Рао нахмурился.

— Чего ждет?

Его глаза слегка раскрылись. Затем на одно мгновение вернулся старый Рао. Горный вождь, который когда-то тренировал императорскую дочь. Задолго до того, как женился на ней, в то время такой брак был немыслим.

— Чушь, девочка! Это раджпуты, говорю тебе. Даже если сам Дамодара и хочет захватить трон малва — а каков у него шанс, когда его семью держат заложниками в Каушамби? — его солдаты за ним не последуют. Если он станет давить и настаивать, то его зарежет сам Рана Шанга. Раджпуты дали клятву верности императору малва. А клятва раджпутов — и ты это знаешь не хуже меня — не нарушается. Она крепче железа.

Шакунтала покачала головой. Если императрице и не понравилось, как ее муж внезапно вернулся к старым, грубоватым способам обращения с ней, то не подала и виду. Более того, по намеку на улыбку на ее губах можно было предположить, что Шакунтала этим наслаждается.

Тем не менее головой она покачала яростно.

— Я не это имела в виду — хотя, Рао, я думаю, что ты забываешь уроки философии, которые когда-то давал нетерпеливой и упрямой девочке. — Да, Шакунтала на самом деле улыбалась. — Дело в том, что правда становится иллюзией, а иллюзия правдой. В пелену майя не так-то легко проникнуть.

По комнате пронесся легкий смешок. Казалось, офицеры немного расслабились. Шуточные споры между императрицей и ее мужем было привычным делом. Привычным и сильно успокаивающим.

Шакунтала продолжала.

— У Дамодары такая природа — ждать . Люди упускают это в нем, потому что он способен на быстрые действия, когда двигается — а двигается он стремительно и часто. Но в основном он — ждущий человек. Это основа его души. Он не знает разницы между правдой и иллюзией и — что самое важное — знает, что не знает. Итак… он ждет. Позволяет делу самому развернуться, пока правда не начнет появляться.

— Какая «правда»? — резким тоном спросил Рао.

Шакунтала пожала плечами.

— Та же самая «правда», о которой думаем мы все. «Правда», которая разворачивается на Инде, не здесь. Мы не знаем, что случилось с Велисарием после того, как он оставил Бароду и повел свою экспедицию внутрь Синда.

Она бросила взгляд на Антонину, которая вместе с Усанасом и Эзаной сидела слева от Шакунталы. Антонина слегка покачала головой.

«Я знаю не больше тебя».

Рао и другие офицеры заметили этот быстрый обмен жестами, что, по всей видимости, входило в намерения Шакунталы. Она продолжала:

— Что случится на Инде? Когда Велисарий и малва столкнутся лицом к лицу? Кто выиграет, кто проиграет — и насколько великой будет победа или поражение? — Она сделала паузу, бросая вызов кому-то, чтобы ей ответили. Когда стало очевидно, что ответ не последует, Шакунтала снова взмахнула рукой.

— Поэтому Дамодара будет ждать. Ждать и ждать. Пока правда не начнет проявляться. А до тех пор он будет заново отстраивать гавань и укрепления Бхаруча. Он будет отправлять патрули вверх по Нармаде — достаточно многочисленные, чтобы отразить любую засаду, но не такие большие, чтобы их уничтожение стало для армии серьезной потерей.

Кондев погладил бороду.

— Это правда, что все карательные экспедиции прекратились с тех пор, как после смерти Подлого командование принял Дамодара. Известно, что он выступал против рейдов, даже пока это чудовище оставалось в живых. Поэтому я не уверен, что это многое говорит нам о его планах на будущее.

Антонина решила, что пришло время выступить и ей. Она откашлялась, чтобы привлечь всеобщее внимание, затем, как только Шакунтала кивнула, разрешая, Антонина начала говорить:

— Я согласна с императрицей. Не относительно намерений Дамодары. — Она пожала плечами и более широко, чем Шакунтала, взмахнула рукой. — Хотя подозреваю, что в этом она тоже права. Хотя кто может прочитать человеческую душу? Однако ключевым является то, что предлагает императрица. И в этом я полностью с ней согласна.

Рао казался несколько раздраженным.

— Это означает, что мы ничего не будем делать. — Антонина покачала головой.

— Императрица сказала вовсе не это. Она не предлагала ничего не делать, Рао. Вместо этого она предложила нам подготовиться.

Антонина повернула голову и посмотрела на широкое окно, выходившее на город. Наполовину разрушенный Чоупатти был невидим, потому что окно находилось слишком высоко. Но Антонина могла разглядеть океан, спокойный после окончания сезона муссонов.

— В любом случае, аксумитам потребуется много времени, чтобы оправиться после ранений и отремонтировать поврежденные корабли. Как только задуют восточные муссоны, мы с Усанасом и сарвом Дакуэн вернемся в Аксумское царство. Но остальная часть аксумской армии может воспользоваться этим временем, чтобы отдохнуть и восстановить силы.

В комнате послышалось легкое шевеление. Офицеры были в курсе, что большая часть аксумских сил должна остаться в Индии, но сейчас впервые этот слух подтвердился. Они бросили взгляды на Усанаса и Эзану и увидели по их сурово-торжественным лицам, что Антонина говорит правду. Шевеление какое-то время продолжалось, стало сильнее, затем прекратилось. Ясно, что новость наполнила всех маратхи удовлетворением.

«Махараштра и Аксумское царство объединены. Теперь получается сила, которая может бросить вызов даже Дамодаре и раджпутам на открытом поле брани» — явно думали они.

— Пока нет, — твердо сказала Антонина, словно противореча ею же высказанному сомнению в возможное читать чужие мысли. — Аксуму требуется время. — Затем она добавила с большим ударением: — И оно требуйся вам. Если вы намереваетесь встречаться с Дамодарой и Раной Шангой где-либо еще, кроме засады, то вам нужно подготовить армию. Маратхи непривычны к таким методам ведения войны. Вы еще не готовы.

Лицо Шакунталы не выражало ничего, кроме уважения и внимания, но было ясно как день, что Антонина кратко изложила и ее собственную точку зрения. А Антонина, хоть сама и не была Велисарием, несла на себе полутень его репутации.

— Подождите, — повторила она. — Потренируйтесь, подготовьтесь. Дайте аксумитам отдохнуть, а затем начинайте тренироваться вместе с ними. Готовьтесь.

Она села так же прямо, как Шакунтала.

— Придет время, не сомневайтесь в этом. Но когда оно придет — когда правда начнет появляться из туманов, — вы будете к ней готовы.

Соглашался Рао с ней или нет, сказать было невозможно. Пантера Махараштры, когда ему хотелось, мог становиться совершенно непроницаемым. Но понятно, что он был готов завершить дело. Теперь он смотрел на Шакунталу, не на Антонину.

— Ты считаешь, это правильно, императрица?

— Да.

— Ну тогда пусть будет так. — Рао склонил голову. Так склоняется слуга перед своей госпожой. — Будет так, как ты прикажешь.

Позднее, когда Рао, Шакунтала и Антонина расслаблялись в покоях императрицы, Рао внезапно рассмеялся и сказал:

— Думаю, все прошло очень хорошо. Даже мои маратхи достаточно удовлетворены, чтобы смириться со строгостями и суровостью тренировочного лагеря.