Пэпэла (Бабочка) Часть 1 - Уваров Максимилиан Сергеевич. Страница 24

– Ты думаешь, что такой умный и сразу отгадал секрет фуэте? – усмехнулся Смирнов. – Давай вместе будем кружиться. После этого кто покачнется, тот проиграл.

– На что спорим? – сощурил глаза Илико.

– На ужин. Кто проиграет, отдает второму ужин, – Смирнов толкнул Илико в грудь.

– Согласен, – Илико смело шагнул к нему навстречу.

Псешинский с презрительной улыбкой на тонких губах все это время наблюдал за мальчиками, а толстяк Бейсик переводил ему разговор учеников, склонившись к его уху.

Илико и Смирнов встали в центре зала и начали состязание. Мальчики громко считали количество оборотов, хлопая в ладоши.

Илико точно знал, что секрет кроется в повороте головы. Он изо всех сил пытался резко поворачивать ее после каждого круга и смотреть в одну точку, а именно на Изю, который стоял в стороне и с любопытством смотрел на друга.

– Двадцать пять, двадцать шесть… – громко считал Гога, выбранный секундантом. Вано внимательно наблюдал за Смирновым, дабы избежать хитрости с его стороны. – Тридцать! – крикнул Гога и махнул рукой.

Мальчики одновременно остановились, и Смирнова тут же повело в сторону. Он сделал несколько шагов и сел на пол. У Илико тоже немного кружилась голова, но он устоял на ногах и даже встал в красивую позу, похожую на ту, что принимал Псешинский.

– Илико-о-о!!! – заорал Вано и кинулся к другу. – Ты победил!

– Согласен, – Смирнов сидел на полу, тяжело дыша. – Я отдам тебе ужин, Чантурия.

– Не нужен мне ужин, – махнул рукой Илико. – Обещай, что будешь молчать – шепнул он на ухо Смирнову.

– Перерыв оконшен! – Псешинский захлопал в ладоши и встал. – Все разошлись на пары. Шантури, идешь со мной! – и холодные руки Станислава крепко схватили худенькое плечо Илико.

========== Глава 11 ==========

Занятия окончились, и Илико вышел с друзьями из танцкласса. Он сказал им, чтобы его не ждали, а сам свернул к лестнице, спустился на два пролета вниз и сел на последнюю ступеньку, перед подвальным помещением школы.

Впервые в жизни ему было так плохо. Плохо было и физически, и морально. Его тело ныло после растяжек и занятий в танцклассе. Псешинский с совершенно бесстрастным лицом выворачивал Илико руки, складывал его тело почти пополам, наседал всем своим весом на плечи и раздвигал тонкие ножки так, что Илико казалось, что он слышит, как трещит его кожа. Илико крепко сжимал зубы и втягивал в себя наворачивающиеся слезы.

После растяжки начались занятия у станка, но и тут Псешинский не отставал от Илико. Удары линейкой сыпались на худенькие плечи, на напряженные до боли икры и ляжки.

– Шантури! Подбородок дершишь! Носок тянуть! Нога выше! Лентяй! Выше! – слышал Илико окрики и изо всех сил тянул, держал и поднимал.

После обеда и перерыва класс снова пришел на занятия Псешинского. И Илико снова попал в ледяные руки Станислава. После каждого окрика и удара линейкой Илико слышались тихий смех и шепот Смирнова и его дружков.

Илико посмотрел на тусклую лампочку, висящую над ним, на грязно-зеленые стены, и ему страшно захотелось увидеть дом. Маму, готовящую ужин, отца, сидящего на кровати с книгой в руках, толстого кота, лакающего молоко под столом. Ему захотелось пройтись по пахнущим солнцем улицам родного города, зайти в лавку Рафика, отца Мамуки, и поесть самые вкусные на свете хачапури, залезть на зеленый склон и посмотреть, как мужчины играют в футбол, и послушать их песни. От воспоминаний у Илико защипало глаза, и он заплакал, уткнувшись лицом в острые коленки.

– Илико, что случилось? – услышал он знакомый голос позади себя. В начале лестницы, ведущей в подвал, стоял директор Гогонава.