Сталин перед судом пигмеев - Емельянов Юрий Васильевич. Страница 13

«В любопытстве народа, – подчеркивал Джугашвили, – скрывается главная опасность для власти: сегодняшний „любопытствующий“ завтра как демонстрант соберет вокруг себя новые группы „любопытствующих“. А такие „любопытствующие“ сегодня в каждом крупном городе насчитываются десятками тысяч… „Любопытствующие“ видят, что демонстранты собрались высказать свои желания и требования. …Любопытствующий» не бежит от свиста нагаек, а, наоборот, подходит ближе, а нагайка уже не может разобрать, где кончается простой «любопытствующий» и где начинается «бунтовщик». Теперь нагайка, соблюдая «полное демократическое равенство», не различая пола, возраста и даже сословия, разгуливает по спинам и тех, и других». С точки зрения организаторов выступления «неразборчивость» нагайки была благом. Джугашвили хладнокровно замечал: «Этим нагайка оказывает нам большую услугу, ускоряя революционизирование „любопытствующего“. Из оружия успокоения она становится оружием пробуждения».

Более того, организаторы демонстрации исходили из того, что ее участники, а также случайные «любопытствующие» могут лишиться свободы и даже жизни в ходе разгона уличного шествия. И. Джугашвили писал: «Пусть уличные демонстрации не дают нам прямых результатов, пусть сила демонстрантов сегодня еще очень слаба для того, чтобы этой силой вынудить власть немедленно же пойти на уступки народным требованиям, – жертвы, приносимые нами сегодня в уличных демонстрациях, сторицей будут возмещены нам. Каждый павший в борьбе или вырванный из нашего лагеря борец подымает сотни новых борцов. Мы пока еще не раз будем биты на улице, еще не раз выйдет правительство победителем из уличных боев. Но это будет „пиррова победа“. Еще несколько таких побед – и поражение абсолютизма неминуемо. Сегодняшней победой он готовит себе поражение». Так один политический бой, даже если он был проигран, рассматривался как неизбежное звено в цепи событий, ведущих к победе.

Как и в будущих операциях Великой Отечественной войны, когда Сталин и другие военачальники скрывали в своих депешах подлинные фамилии под псевдонимами, чтобы противник не мог разгадать характер сообщения, революционеры избирали себе подпольные клички, чтобы власти не могли их обнаружить. Иосиф Джугашвили избрал для себя имя героя своих детских игр – Кобу.

Вскоре после того, как чем его статьи увидели свет, Джугашвили получил возможность проверить справедливость изложенных в них теоретических положений на практике. Разносторонние знания и незаурядные способности молодого революционера способствовали выдвижению его в руководители подпольных организаций Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП). Руководство же деятельностью этих организаций вооружало Джугашвили опытом, который ему помогал в дальнейшем в руководстве военными формированиями. Организация любой подпольной маевки, распространение нелегальной литературы, любой демонстрации была связана со сбором информации (нередко тайными способами), заблаговременным планированием боевых действий, выбором главного удара, скрытностью подготовки, заботой о наличии резервов, обеспечении синхронности действий и многого другого, что присутствует в любой военной операции. Подготовка к крупной политической акции заставляла ее организаторов тщательно продумывать сочетание стратегических целей и тактических приемов.

В ноябре 1901 года на нелегальной конференции тифлисской социал-демократической организации Джугашивили был избран в Тифлисский комитет РСДРП, и по поручению этого комитета он был направлен в Батум. Его деятельность в этом городе с ноября 1901 года по апрель 1902 года стала первой самостоятельной работой «ученика от революции». Являясь сравнительно небольшим городом с населением в 30 тысяч человек, Батум был, после Баку и Тифлиса, третьим по значению промышленным центром Закавказья, специализируясь на экспорте нефти из России. Однако в отличие от Баку и Тифлиса в Батуме не происходило бурных выступлений рабочих. По мнению Ноя Жордании, рабочий класс Батума, состоявший в значительной степени из выходцев из деревень, был «отсталым». Руководители местной социал-демократической организации И. Рамишвили и Н. Чхеидзе также не верили в возможность поднять батумских рабочих на выступления в защиту своих прав, а уж тем более повести их на политическую борьбу и считали необходимым ограничиться постепенным распространением марксистских идей. Действуя независимо от них, Иосиф Джугашвили, судя по всему, быстро нашел общий язык с недавними выходцами из крестьян. Под его руководством за несколько зимних месяцев 1901–1902 годов были созданы новые марксистские кружки, а также была организована нелегальная типография, в которой печатались листовки. Эти листовки распространялись на нефтеперерабатывающих заводах Ротшильда и Манташева.

Первой самостоятельной операцией, проведенной Кобой-Джугашвили, стала организация забастовки в Батуме в начале марта 1902 года, которая переросла в демонстрацию. 9 марта 1902 года трехтысячная демонстрация невооруженных рабочих подошла под красными знаменами к воротам тюрьмы. Начальник тюремной охраны потребовал, чтобы толпа разошлась. В ответ раздались крики: «Бей их! Хватай их винтовки! Они не посмеют стрелять!» Войска, окружавшие батумскую тюрьму, стали стрелять в толпу. 14 человек было убито, а 54 – ранено. По сведениям полиции Джугашвили был среди демонстрантов. Он вывел из толпы раненого рабочего Геронтия Каландадзе и доставил его на квартиру.

Несмотря на разгром демонстрации, расчет ее организаторов на то, что суровая расправа лишь подтолкнет рабочих к сопротивлению, оправдался. Расстрел демонстрации не остановил забастовки.

Во время похорон жертв расстрела 12 марта социал-демократы распространяли листовки, содержавшие призыв: «Настало время поднять знамя с девизом: „Долой царское правительство!“ Предполагают, что автором листовки был Иосиф Джугашвили. Вскоре, съездив в Тифлис, Джугашвили вместе с батумским рабочим Константином Канделаки, у которого он жил, привез оттуда в Батум пачки новых революционных прокламаций. Они были распространены в городе 28 марта. События в Батуме, который до сих пор считался спокойным городом России, получили широкий отклик в стране. „Искра“ писала о расправе над демонстрантами, используя эти события для антиправительственной агитации. „Ученик от революции“ успешно справился с первым самостоятельным заданием.

В ответ на эти выступления власти усилили репрессии. 350 забастовщиков были высланы из Батума, а 5 апреля 1902 года полиции, наконец, удалось обнаружить местопребывание организаторов выступлений. Джугашвили, Канделаки и ряд других были арестованы. В жандармском отчете сообщалось, что Джугашвили «являлся главным руководителем беспорядков, произведенных батумскими рабочими».

После ареста 5 апреля 1902 года началось первое тюремное заключение Джугашвили. Более года он пробыл в батумской тюрьме. 19 апреля 1903 года его перевели в кутаисскую тюрьму, в которой был один из самых суровых режимов по сравнению с другими местами заключения в России.

Чтобы выжить, заключенному требовалась немалая сила воли. Испытания неволей Иосиф Джугашвили выдерживал с честью. Воспитанный с детства на примерах свободолюбивых героев из книг А. Казбеги и И. Чавчавадзе, помня из уроков в духовных училищах жизнеописания христианских великомучеников, он стремился стоически переносить пытки. Вспоминали, как однажды, когда заключенные были подвергнуты массовой экзекуции и проходили через строй надзирателей, каждый из которых наносил удар по Джугашвили, он продолжал держать в руках книгу и сосредоточенно читать текст во время избиения. Хотя скорее всего в данном случае, Джугашвили назло тюремщикам делал вид, что читал книгу, следует сказать, что он на самом деле старался много читать, находясь в тюрьме. Он использовал каждую минуту для пополнения своих знаний.

Тюремную администрацию революционеры считали передовым отрядом ненавистной им власти. Поэтому уловки, с помощью которых они продолжали вести революционную работу из застенок, организация массовых выступлений заключенных в защиту своих прав, организация побегов из тюрем и ссылок рассматривалась ими как важные этапы в их борьбе против самодержавия. Эта борьба требовала овладения определенными знаниями и навыками. Джугашвили вполне овладел искусством борьбы в условиях неволи. Во время пребывания в батумской тюрьме Джугашвили готовил прокламации и пересылал их на волю. В кутаисской тюрьме Джугашвили писал записки политзаключенным, подбадривая их. Он стал инициатором протестов против тяжелых условий заключения. Подобные протесты были небезопасны. Властям ничего не стоило застрелить «бунтовщика», утверждая, что он напал на охрану или нарушал тюремный порядок. Именно под таким предлогом тюремные власти расправились с одним из первых наставников Джугашвили – Ладо Кецховели.