Война во Вьетнаме (1946-1975 гг.) - Дэвидсон Филипп Б.. Страница 35

Возникает, естественно, следующий вопрос: сколько времени потребовалось бы, чтобы начать наступление силами всех пяти дивизий? Чтобы ответить на него, надо проанализировать фактор, сковывавший действия войск Вьетминя, – систему организации тыла. Мы можем сделать вывод: для подготовки атаки на Винь-Ен Зиапу понадобилось два месяца, отделявших начало этого наступления от предшествующего триумфа коммунистов у трассы № 4. Между сражением у Винь-Ена и операцией против Мао-Ке прошло два с половиной месяца и еще столько же от Мао-Ке до атаки французских позиций на реке Дай. Таким образом, получается, что на подготовку тыловых районов для наступления силами одной дивизии уходил примерно месяц. Итак, одновременный удар всеми пятью дивизиями мог быть нанесен никак не раньше середины апреля или первых чисел мая. В таких условиях Зиапу пришлось бы, вероятно, отправить в бой самую удаленную 320-ю дивизию при минимальной тыловой поддержке. Если бы Зиап решил ждать до середины апреля и даже до начала мая, он не только рисковал уступить инициативу де Латтру, но также и имел все шансы на то, что его наступление утопит в грязи юго-западный муссон. Конечно, Зиап мог потерять разом очень многое, однако на войне великая дерзость часто приводит к великим победам.

Могло ли оказаться успешным наступление одновременно пятью дивизиями? Возможно. В конце концов, сражения при Винь-Ене, Мао-Ке и на реке Дай развивались очень похожим образом. Атаки регулярных воинских частей, скоординированные с действиями партизан в тылу у французов, вполне могли привести к желаемому результату. В последнем случае коммунистическим отрядам, действовавшим с внутренней стороны операционной линии, очень помешали католики, однако там, где население испытывало больше симпатий к Вьетминю и его представителям – на западе и на севере дельты, – подобные препятствия не сорвали бы намерений партизан. Конечно, одновременная атака всеми силами, пусть и отложенная на несколько месяцев, имела больше шансов на успех, чем отдельные удары Зиапа. Избранный же им подход, выразившийся в проведении трех последовательных атак, сыграл на руку де Латтру, так как позволил французам поочередно перебрасывать подкрепления в подвергшиеся нападению районы.

Но наиболее пагубным для Зиапа оказался даже не фактор времени, а недооценка противника – характерная “болезнь”, приступы которой в период индокитайских войн то и дело охватывали командующих силами обеих сторон. Зиап считал, что поражение на шоссе № 4 сильно поколебало боевой дух французов и ему будет достаточно нанести еще один удар, даже не в полную силу, чтобы сломить их сопротивление. Он не принял в расчет также личность генерала де Латтра, энергия и магнетизм которого сумели в короткий срок вернуть боеспособность деморализованным французским частям.

Вторым серьезнейшим просчетом Зиапа в 1951-м стала недооценка возможностей французских ВВС и флота. В каждой из трех наступательных операциях Вьетминя эти виды вооруженных сил обращали возможную победу коммунистов в кровавое поражение. Авиация французов, эффективно используя напалм, расстроила массированные атаки вьетминьцев на Винь-Ен. Корабельная артиллерия эсминцев смешала все карты стратегов Вьетминя при Мао-Ке, а дииассо нанесли коммунистам удар в спину и перерезали их линии снабжения во время кампании на реке Дай. Во всех случаях Зиапа явно заставали врасплох. Он даже не пытался принять какие-то встречные меры, причем как пассивные (маскировка, отвод войск за пределы зоны досягаемости вражеского огня), так и активные (стрельба из зенитных пулеметов по самолетам, ответный артиллерийский огонь по эсминцам или применение пушек и базук против дииассо). Аналитики склонны относить промахи Зиапа на счет его неопытности, незнания того, как работают авиация и флот. Мол, у него самого не было ни самолетов, ни боевых кораблей, и он просто не знал, как можно использовать возможности этих видов оружия. Однако подобный фундаментальный просчет Зиапа нельзя списывать только на неопытность. Во всяком случае, он и раньше мог убедиться в эффективности вражеской авиации – ведь еще в 1947 году французские парашютисты, сброшенные с самолетов, едва не захватили его в плен, а в мае 1950-го такой же десант лишил его победы в Донг-Ке. Надо отметить, что аналогичную ошибку Зиап будет делать и значительно позднее, уже во время войны с американцами.

Третьей крупной ошибкой Зиапа во время Всеобщего контрнаступления 1951 года с полным правом может считаться неуклюжее развертывание войск на поле битвы. Во всех трех кампаниях вьетнамский главнокомандующий продемонстрировал неумение организовать четкое взаимодействие своих соединений, негибкость и нерешительность. При Винь-Ене 16 января, когда 308-я дивизия решительно атаковала противника, 312-я бездействовала. 17 января, когда 312-я дивизия наконец устремилась вперед, 308-я, напротив, уже совершенно выдохлась, понесла большие потери и не могла поддержать товарищей. Оставление удобных для обороны позиций на высотах перед Винь-Енем, а затем попытка вернуть их, после того как французы успели закрепиться там, есть знак либо нерешительности, либо неспособности быстро оценивать обстановку и, соответственно, верно реагировать. При Мао-Ке Зиап, имея под рукой две свежие дивизии (308-ю и 312-ю), не смог воспользоваться промедлением де Латтра, с запозданием пославшего подкрепления защитникам оборонительного рубежа. Когда 26 марта огонь корабельной артиллерии французов рассеял готовые броситься на врага вьетминьские части, Зиап отреагировал на ситуацию медленно и негибко: он отложил атаку, хотя и располагал большими незадействованными резервами.

Неумение Зиапа грамотно распорядиться имеющимися в наличии силами стало главной причиной провала кампании на реке Дай. Ему следовало попридержать 320-ю дивизию, которой он отвел основную задачу, до тех пор, пока 304-я и 308-я дивизии не связали бы силы французов и не заставили бы де Латтра бросить немногочисленные резервы на север. Вообще же Зиапу надлежало использовать 320-ю как мобильный резерв и ввести ее в действие для закрепления успехов 304-й и 308-й дивизий или даже передвинуть в северном или южном направлении от района боев, которые вели те два соединения, для осуществления флангового обходного маневра. Однако все три его дивизии наступали против мощных оборонительных сил противника одним эшелоном, к тому же в лоб.

Ко всем военным просчетам Зиапа следует добавить и еще один, иного характера, это – неумение признавать свои собственные ошибки. Так, после поражения при Винь-Ене он обвинил в том, что произошло, бойцов Вьетминя, совершенно несправедливо упрекнув их в недостатке боевого пыла и в трусости. В военной истории не так уж много подобных прецедентов. Это все равно как если бы генерал Роберт Э. Ли{43} после Геттисберга заклеймил клеймом трусов Пикетта и его виргинцев. Несмотря на очень сложное положение, в котором оказался Зиап в результате срыва наступления, нет никаких оправданий его отвратительной лжи и попытке переложить ответственность за поражение на ни в чем не повинные войска. Как известно, Ли повел себя совершенно иначе. Когда немногие уцелевшие бойцы из дивизии Пикетта вернулись в расположение южан, он встретил их со слезами на глазах и со словами: “Один лишь я виноват во всем”. Поступок же Зиапа не только не достоин человека, мечтавшего встать в один ряд с “великими воителями”, но и просто наделенной волей личности. То, что солдаты Зиапа продолжали отлично сражаться после всех перенесенных испытаний и после несправедливых обвинений командующего, говорит об огромной роли политико-воспитательной обработки, которой они подвергались. Немногие армии смогли бы в аналогичных условиях зарекомендовать себя аналогичным образом.

Первая половина 1951 года стала для Зиапа временем поражений и самым черным временем на протяжении всей карьеры. Он не выдержал испытания на звание “великого воителя”, даже на звание человека с твердым характером. Совершенно непостижимо, как ему удалось удержаться на плаву после такого крупного провала, даже учитывая его колоссальное политическое влияние. В любой другой армии мира на нем бы поставили крест как на профессионале. Но, вне зависимости от причин, он уцелел и даже сохранил свой пост. Но самое главное, Зиап умел учиться, и уроки весны 1951-го пошли ему на пользу. Он продолжал борьбу. Редко кому из полководцев жизнь столь незаслуженно предоставляла возможность совершить вторую попытку, и ни один не сделал столь же много, чтобы оправдать доверие судьбы.