Черная сотня. Происхождение русского фашизма - Лакер Уолтер. Страница 73

Лидеры «Союза» были нарасхват в средствах массовой информации [419]. Но их не пригласили участвовать в августовском путче — то ли потому, что заговорщики считали их возможными соперниками, то ли потому, что они невысоко ставили политические возможности «Союза». Алкснис и Петрушенко не были талантливыми демагогами-краснобаями, подобно Жириновскому, и не могли делать шокирующие и безответственные заявления в его духе. Однако их нельзя считать умеренными: в конце концов, они обвиняли политическое руководство в распродаже страны и требовали, чтобы Бакатин (который, по словам Алксниса, развалил и Министерство внутренних дел, и КГБ) и Горбачев не ушли от возмездия за свои преступления [420]. Слабость положения «Союза» была в том, что, несмотря на националистический уклон, в общественном сознании фракция отождествлялась со старой коммунистической партией, с различными неокоммунистическими группировками вроде Объединенного фронта трудящихся (ОФТ), Марксистской рабочей партии, компартии РСФСР и многими другими подобными организациями, стремившимися завоевать поддержку общественности [421].

Б трудные времена на передний план нередко выходят дотоле неизвестные политические вожди. В русской истории таких людей называют самозванцами. Не все они обязательно политические мошенники; просто политические гении и в спокойные времена встречаются редко, а при сломе политической системы на поверхность всплывают люди с обочин общества, которые при нормальных обстоятельствах едва ли преуспели бы. Некоторые могут оказаться демагогами или шарлатанами, другие — людьми сильными, целеустремленными, полагающими, что они призваны спасти страну, и случайно оказавшимися в центре внимания общества. Одни такие политические кометы недолговечны, другие способны продержаться довольно долго. Первой среди новых претендентов стала ленинградка Нина Андреева, которая попыталась возродить партию большевиков на национал-коммунистической основе. Ее «Не могу поступиться принципами», опубликованное в «Советской России» (март 1988 года), сразу стало сенсацией. Три недели все верили, что этот манифест антиреформистских сил стал новой программой партии, но затем Горбачев вернулся из очередного отпуска, «Правда» опубликовала строгую отповедь по всем пунктам статьи Андреевой, другие газеты подхватили, — и бедная г-жа Андреева из-за такой неприятной известности вынуждена была временно покинуть свою квартиру. Однако она решила остаться на политической сцене и в мае 1989 года основала новую национал-коммунистическую организацию «Единство». Андреева родилась в Ленинграде, куда семья ее родителей переехала из окрестностей Твери (Калинина). Они были крестьянами (причем верующими). Отец работал грузчиком в Ленинградском порту, мать — монтажницей на Кировском заводе. Отец и старшая сестра погибли во время блокады Ленинграда, брат погиб на фронте. Андреева с отличием окончила школу, изучала химию, вышла замуж за преподавателя марксизма-ленинизма. В 1966 году она вступила в партию [422]. Как говорят, имела официальный выговор за поведение, несовместимое с членством в партии.

Андреева, сталинистка-фундаменталистка, считала, что «реформистское» руководство Горбачева предало дело коммунизма. Однако в ее манифесте и последующих выступлениях присутствовали и националистические мотивы, что было отклонением от марксизма-ленинизма. Поэтому об Андреевой уместно говорить в обзоре правых сил в современной России. Она извлекла из работ Энгельса идею о «реакционных нациях» и поставила ее с ног на голову. Если для Маркса и Энгельса реакционными были большинство славянских народов, и прежде всего — русский, то для Нины Андреевой к этой категории принадлежат все враги России и все русофобы, то есть большинство наций Запада, сепаратисты внутри Советского Союза и, разумеется, евреи. Что касается горбачевского руководства, то оно ориентировано на ревизионизм, капитулянтство и реставрацию капитализма. Оно уже не большевистское — оно перешло в лагерь меньшевиков. Решение ввести рыночную экономику — катастрофа, ибо за пять лет перестройки Советский Союз потерял больше, чем за вторую мировую войну. Он превращается в полуколонию, в поставщика сырья для империалистических грабителей. Столь же катастрофична советская внешняя политика: с поглощением ГДР Западной Германией начинается отсчет времени перед подготовкой новой войны в Европе. Андреева в принципе не против многопартийной системы в России — при условии, что все партии будут иметь социалистическую ориентацию. Нину Андрееву не радовал ярлык неосталинистки, однако она считала своим долгом защищать Сталина: он был мудрым государственным деятелем и исключительной личностью, которой пришлось действовать в труднейших исторических обстоятельствах. Отсталую страну он превратил в сверхдержаву. Что касается евреев, то она знает, что не все они сионисты — ей самой рекомендацию в партию дал еврей, он воевал на фронте и служил в КГБ («для меня он был как родной отец»). Однако сионисты — русофобы, они клевещут на Россию и призывают русских евреев покинуть свою страну.

Итак, Нина Андреева желала видеть Советский Союз неделимой коммунистической сверхдержавой. Она поддержала создание Российской компартии во главе с Иваном Полозковым и Борисом Гидасповым. Но эта инициатива осуществлялась не так, как ей хотелось бы, да и российские коммунисты не желали Нину Андрееву в своих рядах.

Так было основано «Единство». По словам Андреевой, оно имело шестьдесят групп за пределами Ленинграда. Андреева стала желанной гостьей на национал-коммунистических митингах в Минске и других городах. Она нападала на Горбачева, Яковлева и Шеварднадзе за реставрацию капитализма и предоставление независимости прибалтийским республикам. Впоследствии она еще резче нападала на Ельцина и называла его «политическим самозванцем», цитируя Гэса Холла, генерального секретаря компартии США. Она выражала сожаление, что в школах больше не изучают ленинизм.

За Андреевой стояли восторженные последователи, но их было немного. «Неискаженные» ленинизм и сталинизм больше не были в моде, а по части националистических призывов и лозунгов она встретила большую конкуренцию. У Андреевой не было ни журнала для распространения своих идей, ни организаторского таланта, и поэтому (а также по ряду других причин) ее группа не добилась большого политического успеха. К 1992 году она была практически забыта.

Значительно более колоритная фигура, нежели «русская железная леди» Нина Андреева, — москвич Владимир Вольфович Жириновский. Он появился на русской политической сцене внезапно, как и Андреева, но преуспел гораздо больше. Он очутился в центре внимания — почти как Горбачев и Ельцин. После поразительного успеха на президентских выборах (он собрал около шести миллионов голосов; по его собственным словам — почти столько же, сколько населения в Швейцарии) не проходило дня без того, чтобы в средствах массовой информации не появилось по меньшей мере одно длинное интервью Жириновского. Он родился в 1946 году в Алма-Ате, в семье, где было шестеро детей; его мать была белоруска, отец — вероятно, еврей. До войны семья жила во Львове. Молодой Жириновский учился на отделении восточных языков МГУ и какое-то время изучал право. Он служил офицером Советской Армии на Кавказе. Политическая карьера Жириновского началась относительно поздно: в 1987 году он стал членом «Факела», одной из множества московских «неформальных групп». Позднее он присоединился к Демократическому союзу, в декабре 1989 года вышел оттуда с несколькими другими членами с тем, чтобы основать новую Либерально-демократическую партию. Его политические идолы, как он заявил однажды, — Бисмарк, Де Голль, Пиночет и Столыпин [423]. В 1983–1990 годах он возглавлял юридический отдел издательства «Мир».