Путин против Путина. Бывший будущий президент - Дугин Александр Гельевич. Страница 3

Третий — ввел стратегические федеральные округа, привязав административно-пространственную структуру РФ к военной системе, передав огромные, пусть и номинальные, полномочия назначаемымиз Центра, а не избранным людям, ответственным за национальную безопасность в первую очередь и напрямую завязанным на Федеральный центр. Это скрепы России.

Четвертый — « равноудалил» из страны двух самых одиозных олигархов, которые еще вчера безнаказанно вытворяли со страной, общественным мнением, правительством и президентом все, что хотели. Умерил пыл оставшихся.

Пятый — дал «зеленый свет» интеграционным процессам в СНГ. Провозгласил создание «Евро-Азиатского экономического содружества» (ЕврАзЭС). Поддержал в своем выступлении в Астане (университет им. Л. Гумилева) евразийскую идею. Провозгласил создание «Единого экономического пространства» (ЕЭП), включающего РФ, Беларусь, Украину, Казахстан.

Шестой — записал в концепцию Национальной безопасности РФ тезис о «многополярном мире»,что означает на практике юридическое признание евразийства как основной международной стратегии России.

Ничего подобного не сделал Борис Ельцин, который, напротив, по всем шести пунктам выступал прямо противоположным образом: именно Ельцин породил те явления, ликвидацией которых занялся Путин.

Очевидно, что Путин сделал целый ряд очень серьезных вещей. Эта конкретика его деяний привела «Евразийское движение», которое я возглавляю, и меня лично к поддержке президента Путина, к позиции Радикального центра.

Несвершенные подвиги

Можно перечислить также и то, чего еще не сделал Путин. Подвиги, которых он еще не совершил.

Первый — он не довел первые шесть пунктов до конца.

Второй — не определился в отношениях с США окончательно.

Третий — не осознал тупиковость радикал-либеральной парадигмы в экономике.

Четвертый — не произвел ротацию элит. Старый аппарат работает по модели предыдущего периода, и его относительная технологическая эффективность скрывает под собой фундаментальную неадекватность.

Пятый — не сформировал собственной эффективной команды, на которую он мог бы опереться при дальнейшем проведении реформ.

Шестой — не приступил всерьез к закреплению евразийской идеологиикак мировоззренческой основы будущей России.

Совершение первых шести подвигов и несовершение вторых 6 подвигов характеризуют нынешнееположение Путина. Это статус-кво. Путин — как канатоходец на полпути над пропастью. Сейчас он отчаянно решает, в какую сторону ближе— к началу или к концу? Каким бы ни было его решение — риск огромен. Если продолжать следовать логике шести уже совершенных «подвигов», то надо делать остальные шесть.Это, безусловно, означает риск, так как противодействие со всех сторон, и в первую очередь — со стороны атлантизма будет только нарастать, а канат тонок, качается и внизу бездна. Если повернуть назад, риск неменьший. Тогда против него обратится вся мощь того, что он уже сделал. То есть в этом случае он пойдет против значительно окрепшего евразийства, которое — не догматически, но психологически и эмоционально — сегодня равно такому понятию, как «популизм» или «консенсус». В принципе, «путинское большинство», о котором не раз говорил Глеб Павловский, это и есть «евразийское большинство».

Мы аплодируем первым шести подвигам, сопереживаем сложнейшей исторической и политической ситуации, в которой находится Путин, полностью солидаризуемся с логикой сделанного, и искренне желаем, чтобы было осуществлено все остальное. Причем в этом осуществлении готовы участвовать на любой основе и в любом качестве. Мы хотим только одного, чтобы Путин довершил начатое, продолжил серию геркулесовых работ. Естественно, если Путин решит повернуть назад и отменит или сведет на «нет» шесть своих подвигов — отдаст Чечню ваххабитам, снова предложит взять суверенитет тем, кому его недостаточно, вернет в Россию и попросит прощения у олигархов, отпустит Ходорковского, отменит федеральные округа, покается перед НТВ, поправит концепцию Национальной безопасности в духе признания однополярного глобализма и приоритетов интересов США над национальными интересами России, распустит СНГ и ЕврАзЭС — тогда поддерживать его будет действительно непросто. Но это будет уже не Путин, не «человек над бездной», но некий его черный двойник.В истории бывало и такое: правителей похищали, душили, подменяли, превращали в зомби, убивали и воскрешали. Заведомо этого исключать нельзя, однако, оценивая пройденный этап, ясно осознаешь, что сегодня такой сценарий уже невероятен.

На волоске от срыва

Стоит признать, что, несмотря на огромные патриотические завоевания, либеральная политика Путина в экономике действительно не слишком соответствует евразийской ортодоксии, которая, напротив, тяготеет к развитию социального сектора, к элементам планирования в стратегических областях и к постановке национальных интересов над чисто рыночной логикой. После 11 сентября 2001-го двусмысленным (если не сказать противоречивым) стал и вопрос российско-американских отношений — до такой степени, что невыдержанные, склонные к панике патриоты заговорили о том, что «Путин предал интересы Евразии». Я не спешил с окончательным диагнозом, но колебания канатоходца на полпути от двух краев бездны были налицо.

Кстати, «путинское большинство» после 11 сентября было объявлено политологом Глебом Павловским распущенным.Опору предлагалось делать на эфемерное «гражданское общество» — концепт, созданный противоречивой группой либерал-атлантистов, подкрашенных смутной и бледной квазипатриотической риторикой, представляющий чуждое для России явление, о реальной опасности которого речь пойдет чуть дальше. Это «гражданское общество» мало обнадеживает как в моральном, так и в электоральном смысле. Вместо народного Президента кое-какие силы пытались сделать из Путина искусственного и неорганичного «эрзац-президента».

Я же всегда предполагал, что баланс Путина будет находиться в рамках безусловного евразийства между двумя полюсами — евразийством левым (социалистическим) и евразийством правым (либеральным). Позже оказалось, увы, что атлантистские тенденции в руководстве страны все же изжиты не до конца… Однако нельзя сказать определенно и о том, что Путин решительно положил вернуться к ельцинизму — к тому, от чего начал свой сложный и опасный путь. Седьмой подвиг Геракла, состоящий в доведении до ума шести предыдущих, пока не осуществлен, это приходится признать. Из-за этого вся ситуация так и оставалась совершенно неустойчивой — шаги в сторону США были зыбки по той причине, что США, по определению, не имеют позитивного геополитического сценария для России. Хорошая Россия для США — это ослабленная, съежившаяся, чахлая, расчлененная Россия, фактически мертвая, по выражению Збигнева Бжезинского — «черная дыра». Поэтому атлантистский курс обязательно привел бы в тупик, а его губительность и непопулярность проступают и осознаются Путиным все отчетливее. А значит, неизбежным стало и обращение к евразийству. Я полагал, что это должно было бы произойти гораздо раньше — органично и последовательно, но история не знает сослагательного наклонения. Мы имеем то, что имеем. Реальность подправила наши прогнозы относительно подвигов. Уже сейчас ясно, что Путин не использовал отпущенное первым президентским циклом время для последовательного и однонаправленного проведения евразийских реформ — осуществления всех двенадцати подвигов. Подводя общий баланс деятельности Путина в этот период с евразийских позиций, приходится констатировать следующее: оперативно осуществив ряд решительных евразийских шагов, Путин столкнулся с отсутствием у евразийства достаточной консистенции — как в кадровом, так и в идейном, как в организационном, так и в презентационном смыслах, и под возросшим давлением атлантизма последовательно провести евразийскую линию не смог. Понятно, что, ясно осознавая вызов евразийства своей планетарной доминации, США не сидели сложа руки. Но Москва обязана была к этому подготовиться.