Если бы Гитлер не напал на СССР… - Кремлев Сергей. Страница 29

Нкидовский переводчик, слыша это, удивленно посмотрел на японского министра, не зная — не ослышался ли он или не оговорился ли гость, но тот повторил:

— Да, коммунизм! И я назвал бы его моральным коммунизмом.

Сталин и Молотов смотрели на гостя с интересом. А тот пояснял:

— Да, у нас капитализм… Однако от этого никакого вреда нет — всё имущество и жизнь подданных принадлежит Тенно, и никто об этом не жалеет.

— Но, господин Мацуока — возразил, выслушав его, Сталин. — Не есть ли это путь императора?

— Нет! Тенно — это государство, и все принадлежит ему. Правда, после промышленного переворота у нас возобладали англосаксонские традиции и моральному коммунизму был нанесен ущерб.

Мацуока имел в виду ту «консервативную революцию Мэйдзи» 186 7 года, когда в Японии, насильно «вскрытой» в 1854 году американским коммодором Перри после двух с лишком веков самоизоляции, были ликвидированы остатки режима сегунов и началось бурное капиталистическое развитие. В ходе его англосаксы сумели обрести влияние среди новой японской элиты и сорвать возможное сближение России и Японии. Результатом провокаций Англии и США стали русско-японская война 1904–1905 годов, поощренная англо-японским договором 1902 года, и завершивший ее унизительный для России Портсмутский мир. Он был заключен в США агентом влияния Золотого Интернационала графом Витте-«Полусахалинским» при «содействии» президента Теодора Рузвельта, дяди президента Рузвельта уже Франклина Делано…

Итак, Мацуока вел речи весьма неожиданные:

— Сейчас у нас создалась группа — пока, правда, незначительная, которая хочет распространить на всю Азию принцип политики «хаккоицю», что означает всеобщий мир, основанный на справедливости… Мы выдвигаем лозунг — долой капитализм и индивидуализм. Но для этого надо уничтожить англосаксов.

Мацуока перевёл дух и закончил:

— С этой целью и был заключен пакт трех держав. И если у советской стороны будет желание идти вместе, то мы готовы идти рука об руку с вами… И я прошу вас это обдумать. И второе… — Мацуока был возбуждён, но говорил твёрдо: — Относительно войны в Китае… Япония воюет там не с китайским народом, а тоже с анлосаксами, то есть с Англией и Америкой. Чан Кайши — слуга англосаксонских капиталистов, и японо-китайский конфликт надо рассматривать именно под таким углом зрения…

— Мне надо ответить сразу? — спросил Сталин.

— О, я изложил лишь общую мысль и хотел бы получить ответ на обратном пути…

— Я могу коротко ответить сейчас, господин Мацуока!

— А может, лучше — после моего возвращения?

— Ну, если вам угодно, — не стал настаивать Сталин, но все же объяснил: — Никакая идеология не должна мешать взаимному улучшению отношений и практическому сближению государств. А если в Японии хотят, чтобы государство стало контролёром отдельных капиталистов, то это — хорошо. Это уже проделывается в Германии и Италии. И государство может усиливаться только тогда, когда оно является полным контролером всего народа и всех классов. Что же касается англосаксов… — тут Сталин остановился и взглянул на затаившего дыхание Мацуоку, — то русские никогда не были их друзьями, и теперь, пожалуй, тоже не очень хотят с ними дружить…

Мацуока облегчённо вздохнул. В тот же день он уехал в Берлин.

КАК УЖЕ было сказано ранее, 23 февраля 41-го года Риббентроп встречался в своей резиденции Фушль с новым послом Японии генералом Осимой. О Хироси Осиме иногда говорили, что он нацист более, чем сами немцы, и правда в том была. Генерал и сын генерала, бывшего военного министра, Осима являл собой личность жесткую, цельную и у Гитлера пользовался доверием. Был расположен к нему и Риббентроп, и сейчас они говорили вполне открыто.

— В Лондоне давно одерживала верх клика поджигателей войны, — вспоминал немец, — ещё когда я был там послом… Вот почему фюрер решил пойти на соглашение с Россией — надо было избежать войны на два фронта.

— Для нас это было ударом, — прямо заявил Осима.

Японцы тогда действительно испытали такой шок, что подписание пакта Молотова — Риббентропа стало причиной падения кабинета барона Киитиро Хиранума.

— Но, герр Осима, это было и в интересах Японии, — живо возразил рейхсминистр, — ведь и вам нужна была уверенная победа Германии… Тем более что я сразу заявил Сталину, что соглашение рейха с Россией не затрагивает наших отношений. А теперь мы имеем и прошлогодний берлинский пакт…

— Конечно, — согласился японец, — хотя в Японии на этот счет существовали разные мнения. Сейчас, впрочем, неприязнь к Америке у нас усилилась…

— Это объяснимо, и нам надо быть друг с другом откровенными, господин посол.

— Согласен, особенно в высказываниях относительно янки.

— Именно так, — подтвердил Риббентроп, — ведь нам надо удержать Америку от вступления в войну. Там не любят национал-социализм, но рядовые американцы инстинктивно чувствуют, что их сыновьями хотят жертвовать без всякой видимой причины и что за этим стоит Рузвельт и его закулисные еврейские боссы…

— А какова позиция Сталина? — спросил Осима.

— Ну, Сталин — трезвый и умный политик, и он не будет предпринимать какие-либо действия, направленные против нас… А вот вам, дорогой герр Осима, пожалуй, стоило бы ударить в самый центр Британской империи…

Да, немцам этого очень хотелось бы. 5 марта 1941 года начальник штаба Верховного главнокомандования Кейтель подписал директиву № 24 о сотрудничестве с Японией, начинающуюся так:

Хотя после прихода к власти в июле 1940 года кабинета принца Коноэ германо-японский союз приобрел новые перспективы, Япония была для рейха союзником вообще-то своенравным. А огромные расстояния не очень-то способствовали подлинной координации действий. Так, у рейха зимой 41-го года возникли большие трудности с каучуком. Германская промышленность выдавала в месяц 7300 тонн синтетического каучука «буна». Этого было мало, запасы же натурального каучука, закупленного ранее и ввезенного через Россию, к концу февраля заканчивались. 12 тысяч тонн должны были доставить из Индокитая и Южной Америки суда — «прорыватели блокады». И ещё 25 тысяч тонн было закуплено для немцев французами-«вишистами». Но его вывозу препятствовали… японцы.

Восток был делом действительно тонким.

И вот теперь Восток — в лице японского министра иностранных дел — приближался к Берлину.

БЕРЛИНСКИЙ вокзал Анхальт 26 марта 1941 года был украшен флагами, цветами и парадными мундирами свиты Риббентропа — из Москвы встречали Мацуоку.

Поезд мягко подошел к перрону, и дверь салон-вагона гостя оказалась точно перед красной ковровой дорожкой — трюк, тщательно выверенный железнодорожниками рейха во время долгих тренировок.

В проеме двери появился маленький Мацуока — щегольски одетый, в очках с золотой оправой… Черноволосый, с короткой прической, открывающей лоб, с густыми бровями и густыми коротко подбритыми усами, он чем-то неуловимо был похож на фюрера.

Риббентроп двинулся к нему, и сцена сразу приобрела несколько комический характер из-за разницы в росте и габаритах рейсхминистра и гостя, а особенно — из-за шедшего чуть позади Риббентропа двухметрового начальника протокольного отдела аусамта фон Дернберга.

Кинохроника, поющие дети, короткая передышка в «комнате принцев» на вокзале, и кортеж двинулся во дворец Бельвю. Первая встреча Гитлера и Мацуоки должна была состояться 27 марта.

Назавтра, скользя на гладком мраморном полу огромного зала рейхсканцелярии, Мацуока успешно одолел более чем стометровую дистанцию до больших дверей приёмной перед кабинетом Гитлера. Далее начальник канцелярии, рейхсминистр Майснер, пропускал лишь избранных. И за Мацуокой прошли в кабинет только Риббентроп, Осима и посол рейха в Токио генерал Ойген Отт.