Сталин. Очищение от «питерских» - Киров Сергей Миронович. Страница 10

Мы привыкли думать, что наша страна в достаточной степени выправилась, что население уже не находится в таком сугубо безвыходном положении, в котором оно находилось 4–5 лет тому назад, но по части использования сбережений у нас дело обстоит плохо. В настоящем году все сбережения достигают суммы примерно 90 миллионов рублей. Если перевести это на довоенное время, то это составит всего-навсего 6 % того количества сбережений, которые в старое царское время находились во всяких банках, в ссудо-сберегательных кассах и пр. Ну, мы, конечно, и не собираемся достигать всей довоенной нормы сбережений в данный период, но все данные говорят о том, что сбережения могут явиться одним из серьезных источников индустриализации нашей страны.

Здесь наша оппозиция выдвигает другое. «Вы, – говорит она, – товарищи, слишком мало нажимаете на более надежный источник, а именно на налоги». Здесь даже Зиновьев, который в свое время не так чтобы вплотную занимался этими вопросами, перещеголял всех. Он у нас, в Ленинграде, был гораздо скромнее, чем в партячейках в Москве, где он в пять минут подсчитал, что можно в любое время взять миллиард целковых. Когда он занялся более детально этим вопросом, то па Путиловском заводе он сказал, что можно собрать и больше миллиарда, а на XV конференции он сказал, что если не миллиард, то во всяком случае миллионов семьсот можно собрать, если поднажать на нэпманов, на сельхозналог и так далее.

Можно так повернуть дело, что вся экономическая основа смычки между городом и деревней, между рабочим классом и крестьянством может рассыпаться в пух и прах, если мы хотя на одну минуту последуем советам Преображенского и Зиновьева.

Само собой разумеется, такая сверхиндустриализация решительно нам не пристала. Кроме тех источников, которые наша партия уже предопределила, других не найти; итти же вслед за оппозицией, делающей невероятную ошибку в курсе на сверхиндустриализацию, не приходится.

Наконец, товарищи, последний вопрос, который сейчас и, по-видимому, порядочный промежуток времени в будущем будет занимать нашу партию, – это вопрос о нашем внутрипартийном положении. Я думаю, что вы найдете время и возможность детальнейшим образом изучить доклад товарища Сталина на XV конференции об оппозиционном блоке. Было бы крупной ошибкой сказать, что то, что случилось на XIV съезде, что то, что произошло на XV конференции, – все это случайно.

Товарищи, вы помните выступление Оссовского, который написал свою знаменитую философию о двух партиях, о том, что наша партия в силу своего объективного положения сейчас вынуждена защищать капиталистов. Ведь все это, товарищи, не случайно. Оссовский совершенно правильно заявляет, что единство партии имеет решающее значение, но по Оссовскому выходит, как это ни странно, что сохранение партийного единства возможно лишь, по сути дела, при системе буржуазной демократии. Вот до чего доходят наиболее смелые и откровенные сторонники оппозиционного блока.

Тут дело не только в том, что у Троцкого нет большевистских традиций. Вы, товарищи, подумайте, что совсем еще недавно Каменев писал, что «Троцкий вошел в нашу партию как индивидуалист, который думал и думает, что партия должна троцкизмом подправлять ленинизм», далее Каменев говорил, что «Троцкий – не большевик». Сокольников вам в свое время говорил, что, в сущности, Троцкий – это меньшевик. Тот же Каменев нам рассказывал, что «всякий, кто будет изучать историю партии по сочинениям Ленина, – а у нас нет и не будет более глубокого и более богатого по содержанию и выводам учебника по истории партии и революции, – тот неизбежно убедится, что на протяжении всей своей борьбы за партию и революцию, против меньшевиков Ленин рассматривает Троцкого только и исключительно как агента меньшевизма, как оружие, которым пользуется меньшевизм для захвата влияния в тех или других слоях рабочего класса, как слугу меньшевизма» и т. д.

Зиновьев в свое время красноречивейшим образом доказывал несомненную и бесспорную гибель дела революции, если бы мы на момент перешли в каком-либо решающем вопросе на сторону троцкизма.

Теперь оказалось, что все эти товарищи объединились в блоке, принципиальные основы которого должны быть вам хорошо понятны, если вы вспомните взаимную драку между троцкистами и нами в свое время, когда очень горячую и активную роль в этой драке играл Зиновьев. Троцкий, с которым мы вели перманентную и непрерывную драку, на этой конференции с чрезвычайной последовательностью изложил весь свой троцкистский символ веры. Отсюда всем нам стало ясно, что все остальные, примыкающие к этому блоку и образующие на первый взгляд что-то разноплеменное, оказывается, составляют блок очень одноплеменный, выдержанный и ясный. Всем стало ясно, что Зиновьев, так много потрудившийся в борьбе с троцкизмом, сдал свои позиции и перекочевал в лагерь троцкизма. Правда, Каменев на поставленный ему нами в упор вопрос, как он думает насчет Троцкого, заявил, что по части того специфического, что носит в партии название троцкизма, он но согласен с Троцким. Но вы не забывайте, – говорил Каменев, – что мы, оппозиционный блок, заставили Троцкого написать документ, в котором он признал правоту Ильича в спорах с ним, т. е. с Троцким.

Но мы-то прекрасно понимаем цену всяческим заявлениям и признаниям. Все дело заключалось в том, что троцкизм Троцкий старался подмаслить ленинизмом и так изобразить все дело, что никакой тут разницы нет: мол, иногда я ошибался, иногда Ильич ошибался, иногда он признавался, что тут выходило не так; иногда я в этом признавался, иногда он меня поправлял, иногда я его поправлял.

У Троцкого вышло так: я, дескать, человек прожженный, я годами могу сидеть и молчать, затаив свое троцкистское дыхание; куда угодно отправьте– на горячие, на холодные, на какие угодно воды, – стану перед партией во фронт, если надо будет, и… обругаю партию, если представится случай. Все что угодно делайте– у меня выдержка есть. А эти (Каменев, Зиновьев) попали в переплет, а теперь в кусты. Посмотрим, как дело пойдет дальше…

Все ведет к тому, о чем мы в свое время говорили: как только этот блок стал более или менее намечаться, мы сказали, что имеем перед собой совершенно выявленный рецидив троцкизма. На XV партконференции мы получили выкованный, ярко выраженный блок, который идет целиком и полностью на поводу у Троцкого. Дернет Троцкий за ниточку– заговорит Зиновьев, потянет за другую – что-то пролепечет Каменев. Но ничего нового мы здесь не имеем. Что здесь нам двадцать тысяч раз повторял Зиновьев? Он говорил, что 1926 год – это не 1923 год. Что это за Америка? Как будто мы наоборот хотим сказать. Что следует из этого заявления Зиновьева? Отсюда следует то, что условия настолько изменились, что в 1923 году Троцкого можно было называть меньшевиком, а в 1926 году надо заключить с ним блок.

Вы знаете заявление, которое написали товарищи из оппозиции. В этом заявлении есть много трогательного о том, что они отмежевались от Шляпникова, от Медведева, от Урбанса, от Рут Фишер; относительно фракций они заявили, что это недопустимо, что это бьет через край, что это ведет к гибели. Но, товарищи, нужно помнить, как все это вышло, под каким давлением написано это заявление. Вы знаете, что ему предшествовал исключительный провал всех вождей оппозиции в Москве и в Ленинграде.

Такое одиночество, такой идейный крах, который обнаружился у них в результате налета на партию, должен был заставить их, несмотря на всю изворотливость и подвохи, которые они придумали, частично капитулировать.

Но мы не должны забывать заявления оппозиции о том, что во всех принципиальных вопросах она остается на старых позициях и будет за них вести борьбу в рамках партийного устава.

Партии предстоит борьба с тем уклоном, который выступил в нашей партии и который в свое время был охарактеризован как уклон мелкобуржуазный. Теперь мы уточнили название этого уклона и назвали его социал-демократическим. Это, конечно, в высшей степени разобидело наших «уважаемых вождей» оппозиции, по тем не менее это сущая правда. Если они в споре с Троцким по тому же вопросу, по которому мы спорим сейчас, вместе с нами говорили, что Троцкий одержим мелкобуржуазным уклоном, если мы признали, что Троцкий является настоящим вдохновителем теперешнего блока, так надо же назвать этот уклон более точно, сделать его для партии более понятным.