Марксизм: не рекомендовано для обучения - Кагарлицкий Борис Юльевич. Страница 65

Если это не социализм, то что это такое? С точки зрения Троцкого - это выродившееся рабочее государство, в котором рабочий класс утратил реальную политическую власть. Чтобы освободиться от бюрократии и вернуть власть рабочему классу, должна произойти политическая революция. Но что такое бюрократия?

По мнению Троцкого, это некий паразитический нарост на теле рабочего государства. Но постепенно бюрократия становится не просто политическим слоем, но и реальным хозяином государства, оттесняя пролетариат. Бюрократия делается подобием правящего класса. Но какова природа этого класса и класс ли это? Вопрос достаточно серьезный, потому что некоторые черты класса у советской бюрократии, бесспорно, были, но не все. И дело даже не в том, что советская бюрократия не была наследственной, хотя наследственная передача собственности или власти является важным условием нормального функционирования правящего класса. Вопрос в том, что этот правящий круг или группировка не имела возможности непосредственного индивидуального, личного доступа к собственности. Ведь собственностью она могла распоряжаться только коллективно и только посредством государственных институтов. В этом плане советская бюрократия не выглядит полноценным правящим классом. И более того, этот класс не имел собственной горизонтальной социальной структуры. То есть он не существовал вне государства.

В марксистской литературе сложилось несколько школ, по-разному интерпретирующих советский опыт. Одна группа авторов воспринимала советскую бюрократию как нечто слабое, неполноценное. Бюрократическое вырождение революции было закономерно вызвано отсталостью России и враждебным окружением, когда задачи формирования социалистического общества, которые должны решаться как мировые, вынужденно ставили и пытались решать в одной отдельно взятой стране. Рано или поздно бюрократическим режим уступит место настоящей социалистической демократии. Это была точка зрения еврокоммунистов (например, Монти Джонстона), среди троцкистов - Эрнеста Манделя.

Говоря про СССР - «выродившееся рабочее государство», Троцкий делал вполне понятный политический акцент. Он не употребляет слово «социализм». Монти Джонстон, напротив, говорит про «деформированный социализм». Это несколько странный тезис, поскольку получается так: сначала был хороший социализм, а потом он деформировался. С точки зрения Троцкого, социализма вообще не было. Он не был достигнут. То есть понятие деформации предполагает откат от чего-то ранее существовавшего. Или от чего-то где-то существующего, в крайнем случае. В СССР начала 1920-х годов нечего было деформировать.

Советский экономист Александр Бузгалин говорил о «мутировавшем социализме» или «мутантном социализме» (совсем в духе американских фильмов ужасов). Нечто начало формироваться, но по дороге мутировало.

До известной степени к этой же школе можно отнести и выдающегося марксистского историка Исаака Дейчера, автора трехтомной биографии Троцкого. В книге «Незавершенная революция», вышедшей в 1967 году, Дейчер сравнивает советскую бюрократию с огромной амебой. Это общественное образование, сросшееся с государством и не имеющее собственной социально-политической структуры. Но были и другие точки зрения. Ряд авторов считал (Тони Клифф, Роберт Курц), что в СССР сложился государственный капитализм.

Клифф опирался на поздние работы Ленина, где говорилось про существование госкапитализма как одного из элементов многоукладной экономики Советского Союза. Аналогичного мнения придерживался и Шарль Бетельхайм. Советская бюрократия - это просто коллективная буржуазия. Если так, то и русская революция была лишь еще одной буржуазной революцией, только с определенной идеологической спецификой. Такова позиция Курца. Положение исследователя при этом упрощается чрезвычайно, все сложные теоретические вопросы при этом отпадают. Клифф, напротив, не считал события 1917 года просто буржуазной революцией, но, по его мнению, пролетариат потерпел поражение, в результате чего установился капитализм, только несколько необычный.

Буржуазия родилась заново, социально реинкарнировашись в форме бюрократии. Поскольку в СССР существовали товарно-денежные отношения, поскольку существовал наемный труд и рабочие были отчуждены от принятия решений, совокупный прибавочный продукт можно считать находящимся в коллективной собственности бюрократ-буржуазии.

Проблема в том, что капитализм - это не только наемный труд и товарное производство. И то и другое как раз могут существовать в других системах, некапиталистических Напротив, таких важнейших сторон капитализма, как частная собственность или свободный рынок, в советской системе не было (рынок был развит минимально). Производство велось все же не ради максимизации прибыли и не ради накопления капитала.

Точно так же теория государственного капитализма не объясняет, почему шла столь интенсивная идеологическая борьба между советским государством и Западом. Для Клиффа все сводилось к межимпериалистическим противоречиям. Но оставалось непонятно, почему один из участником этого соревнования опирается на определенное социальное движение, в то время как раньше ни одна империалистическая сила не была в состоянии мобилизовать в своих интересах глобальный социальный протест. Непонятной с точки зрения концепции Клиффа является и упадок СССР. Его видение советской системы совершенно статично.

Модель, которую отстаивали Мандель и Джонстон, выглядит несколько более логично, но в ней есть свои слабые места.

Разумеется, сегодня критика советского порядка, содержащаяся в работах западных левых, выглядит самоочевидной: вопреки заявлениям лидерам СССР невозможно говорить о полностью построенном социализме, о его окончательной и полной победе. События конца XX века в этом смысле все поставили на свои места: даже самые тупые догматики теперь не могут утверждать, что в Советском Союзе с социализмом был полный порядок. Но вопрос не только в том, насколько СССР был социалистическим. Если социализм не удалось построить, то что это было?

Порой пишут, что в СССР был уже не капитализм, еще не социализм, а некое промежуточное, переходное явление. В силу промежуточного состояния общества его элита была слаба и зависима от государства. Но на практике советская элита была не так уж слаба. 60 лет она как-то продержалась. Мало того что продержалась, она еще смогла осуществить серьезные преобразования. Экономика стала индустриальной, аграрная страна - городской, второстепенное государство - сверхдержавой. На эти достижения, кстати, постоянно ссылаются все те, кто испытывает ностальгию по СССР. И эти достижения совершенно реальны, другое дело, что сами по себе они еще не относятся к социализму. Индустриальной державой и могучей империей Америке удалось как-то стать без социализма.

Даже свою самоликвидацию советская элита смогла осуществить весьма эффективно, по собственным правилам и таким образом, чтобы на фоне национальной катастрофы не только ничего не потерять, но и многое выиграть.

Третья точка зрения была характерна для советского подпольного марксизма, для части восточноевропейских авторов, для французского автора Корнелиоса Касториадиса. Из советских авторов можно выделить Марата Чешкова, который сначала писал тексты для самиздата, потом, по возвращении из лагеря, продолжал работать над историей Азии и формулировал свои идеи в размытой форме, прибегая к эзопову языку. Более радикальным образом, уже не эзоповым языком, то же было высказано в самиздатовском журнале «Варианты», одним из авторов которого был и автор этих строк. Схожие тенденции можно проследить в работах восточногерманского марксиста Рудольфа Баро (хотя позиции Баро были крайне противоречивы, его нельзя приписать к одной из школ, потому что он немножко брал от каждой из них).

В чем суть этого подхода? Советская система сравнивается с азиатским способом производства. Далеко не все антагонистические общества, не все экономические системы, построенные на эксплуатации, были в строгом смысле слова классовыми обществами. Если принять понятие класса, как мы его находим у Маркса или у Вебера, обнаруживается, что советская бюрократия под него не подходит, но точно так же и в Древнем Египте или в империи инков в таком понимании слова классов не было. Класс, описанный у Маркса и Вебера, - это прежде всего (хотя и не только) специфическая форма организации, характерная для капитализма. В докапиталистических и некапиталистических обществах существуют другие формы социальной организации, позволяющие изымать прибавочный продукт у трудящихся не обязательно на основе классовой организации. Маркс сам говорил об этом в связи с «азиатским способом производства».