Партия. Тайный мир коммунистических властителей Китая - МакГрегор Ричард. Страница 35

В конце 2008 г. правительство сумело частично взять ситуацию под контроль. Оклады руководства начали повышаться, но при следующей рецессии этот процесс приостановился.

Произошла кодификация правил; в частности, была ограничена сумма, на которую индивидуальный управленец мог продать опционов. Цзи Хайшэна без особого шума вообще убрали из КОСКО, а падающий фондовый рынок дал системе передышку.

Впрочем, фундаментальную проблему так и не удалось решить. «Правительство не хотело, чтобы компании ориентировались только на рынок. В противном случае власти потеряли бы над ними контроль, а ведь это их очень пугает, — заметил Ли. — Они опасаются, что, если бизнес-руководителям дать кучу денег, никто не захочет идти в партийную систему».

Полемика вокруг фондовых опционов в Пекине и неприятная история с Ма Дэ на северо-востоке — это две стороны одной медали. В случае Ма Дэ чиновники узрели личную выгоду, которую им давала покупка места в системе — даже несмотря на угрозу ареста. На госпредприятиях руководители сумели сколотить себе состояния, вообще выпав из системы. И там, и там партия попала впросак.

КПК, не покладая рук, принимала меры — боялась, как бы демонстрация подобного вероломства не вскипела на поверхности института, который является гарантом партийного правления в высшей инстанции. Речь идет о НОАК (Народно-освободительной армии Китая).

Почему мы сражаемся

Партия и винтовка

В ночь, накануне каждого военного парада, в ванной перед зеркалом, Цзян Цзэминь «работал над ролью». Словно подросток, подражающий поп-звездам, Цзян тщательно репетировал походку и выправлял осанку, со строгим выражением лица вытягиваясь по стойке «смирно» перед собственным отражением. Во всяком случае об этом можно прочесть у его официально утвержденного биографа.

История знает немало случаев, когда те или иные политики безуспешно пытались подать себя в образе солидного главкома. Американец Майкл Дукакис, кандидат от демократов на президентских выборах 1988 г., стал всеобщим посмешищем, снявшись на танковой броне в каске. Что касается Цзяна, то перед ним стояла более серьезная задача, нежели исправление репутации «легковеса» и ретуширование слегка шутовского имиджа, который он демонстрировал в первые годы пребывания на посту генсека. С назначением на эту должность Цзян унаследовал не только страну и ее правительство, но и армию.

Китайская Красная армия, позднее переименованная в Народно-освободительную, была основана в 1927 г. в качестве военизированного крыла революционной партии. После обретения власти КПК без устали работала над тем, чтобы не выпустить армию из рук. С конца 1970-х гг. партия понемногу ослабляла режим центрального планирования, давая свободу частному бизнесу и прекращая вмешательства в частную жизнь благонамеренных граждан; эти реформы радикально изменили лицо страны в сравнении с маоистской дистопией, унаследованной Дэн Сяопином. Однако основополагающий принцип НОАК — «винтовку контролирует партия» — никогда не подвергался пересмотру. При всем нынешнем упоре на расширение глобальных возможностей, главнейшая миссия НОАК всегда направлена на отечественную почву: сохранить КПК у власти. Сразу после того как Цзян принял бразды правления, ему напомнили об экзистенциальном значении армии для партии. Столкнувшись с двухмесячными демонстрациями в центре Пекина, Дэн вызвал войска, которые вымели критиков КПК со столичных улиц, убив при этом сотни, а может, и тысячи беззащитных людей. Цзяна назначили генсеком за несколько дней до кровавой бойни, но его слово не имело решающего веса: Дэн передал ему официальный пост главкома вооруженных сил лишь пять месяцев спустя, когда власть КПК в государстве и столице была восстановлена.

По сравнению с предшественниками, у Цзян Цзэминя и его преемника Ху Цзиньтао имелась более веская причина беспокоиться о лояльности армии. Мао и Дэн были в той же степени профессиональными революционерами, что и политическими вождями. До прихода коммунистов к власти в 1949 г. Китай десятилетиями находился под контролем военщины. Цзян и Ху сломали этот шаблон. Впервые за сотню лет в стране появилось гражданское руководство, стоящее выше военно-политической иерархии. Неудивительно, что Дэн дал Цзяну такой совет: «Четыре дня из пяти следует проводить с высшим армейским командованием». Судя по всему, наследники Дэна приняли это напутствие близко к сердцу. Лишь за два первых года на посту главкома Цзян проинспектировал свыше сотни военных объектов.

За минувшие два десятилетия собственно гражданский электорат пользовался куда меньшим вниманием со стороны Цзяна и Ху. Следуя указаниям КПК, Минфин ежегодно увеличивал официальный бюджет НОАК темпами в ю% и более, тратил миллиарды долларов на закупку вооружений и разработку новых боевых комплексов. Скорость и масштаб военной модернизации интенсифицировались именно при Цзяне и Ху; НОАК наращивает возможности распространить влияние Китая за пределы непосредственных территориальных интересов на акватории Индийского и Тихого океанов. Как Цзян, так и Ху регулярно посещали военные церемонии, военно-учебные заведения, заглядывали в гарнизонные столовые во время поездок по провинции, а для приема парадов всегда уважительно облачались в оливково-зеленые френчи а-ля Мао.

Оба вождя развивали потенциал военной машины, хотя иразными путями. Цзян потворствовал сторонникам жесткой линии, заняв непримиримую позицию в отношении тайваньского вопроса. Придя к власти, Ху слегка остудил страсти и отодвинул Китай от пропасти опаснейшего военного противостояния по обеим сторонам Тайваньского пролива. Большинство публикаций о военно-гражданских аспектах внутренней жизни Китая сосредоточивают внимание на потенциальной эрозии отношений НОАК и КПК, однако в новую эпоху гражданского руководства армией самым опасным явлением было расхождение взглядов Цзяна и Ху: другими словами, внутри самой партийной верхушки.

Авантюризм Цзяна напугал многих представителей политического истеблишмента, поскольку угрожал фундаментальному догмату партийной политики, направленному на создание стабильной внутренней и международной среды для экономического развития. Отказываясь от линии Цзяна, Хуподражал политике Дэн Сяопина, когда тот вновь стал вождем в 1978 г. Дэн убедил генералов, что в начале периода реформ приоритет нужно отдавать экономике, поскольку это единственный способ добиться стабильности в стране и обеспечить полномасштабную модернизацию НОАК в будущем. Китай перенял армейскую модель у Советского Союза, однако при Дэне произошел решительный отказ от всех прочих аспектов московской политики холодной войны, а именно военного соревнования с Западом. Теория «мирного подъема» Китая, сформулированная Чжэн Бицзянем, советником Ху, в 2005 г., основана на аналогичной посылке, диктующей необходимость избегать военной конфронтации с Западом. «Коммунистическая партия Китая — это отнюдь не КПСС, — говорил Чжэн. — Отсюда-то и проистекает наша уверенность в будущем процветании».

При смене позиции по тайваньской проблеме Ху предусматривал более масштабную роль НОАК, роль, которая бы отвечала задаче расширения глобальных интересов страны. В глазах общественности ключом к успеху его политики был устойчивый экономический рост. Пока хватало средств для военного бюджета, Ху считал, что способен удерживать «ястребов» на расстоянии. Впрочем, его послабления по тайваньскому вопросу оставили неприятный привкус у сторонников жесткой линии, которых немало как в ВПК, так и в дипломатических кругах. В частных беседах «ястребы» негодовали, что Ху лишь на словах выступает за возвращение Тайваня.