Эпоха Владимира Путина. К вопросу об исторической миссии второго президента России - Кузнечевский Владимир Дмитриевич. Страница 7

Но в тот же вечер и на другой день стали, одно за другим, приходить известия о потерях неслыханных, о потерях половины армии, и новое сражение оказалось физически невозможным.

Нельзя было давать сражения, когда еще не собраны были сведения, не убраны раненые, не пополнены снаряды, не сочтены убитые, не назначены новые начальники на места убитых, не наелись и не выспались люди.

А вместе с тем сейчас же после сражения, на другое утро, французское войско (по той стремительной силе движения, увеличенного теперь как бы в обратном отношении квадратов расстояний) уже надвигалось само собой на русское войско. Кутузов хотел атаковать на другой день, и вся армия хотела этого. Но для того, чтобы атаковать, недостаточно желания сделать это; нужно, чтобы была возможность это сделать, а возможности этой не было. Нельзя было не отступить на один переход, потом точно так же нельзя было не отступить на другой и на третий переход, и наконец, 1 сентября, – когда армия подошла к Москве, – несмотря на всю силу поднявшегося чувства в рядах войск, сила вещей требовала того, чтобы войска эти шли на Москву. И войска отступили еще на один, на последний переход и отдали Москву неприятелю» [18].

Вот эта «сила вещей», от воли человека не зависящая, привела к тому, что в начале третьего тысячелетия ни в Европе, ни в мире не оказалось ни одного политика, которого современники могли бы назвать исторической личностью. Предприняла попытку занять эту свободную нишу Ангела Меркель, впутавшись, по указке Вашингтона, в создание украинского кризиса в 2014 году, но «сила вещей» «не позволила» ей эту задумку воплотить в жизнь.

В конечном итоге в первых десятилетиях XXI века фактом стало то, что только про президента России мировая пресса в декабре 2017 года писала как о политике, который «утвердил себя в качестве единственного мирового лидера», и потому все первые десятилетия третьего тысячелетия в истории европейской и мировой цивилизации будут и после нас обозначаться как «эпоха Путина», созданная не только в силу его собственных личных выдающихся данных, но и «силою вещей».

И если судить по тем его задумкам, которые он объявил накануне своего четвертого (по счету) вхождения в Кремль, эпоха эта может продлиться, по самым скромным прикидкам, еще как минимум два-три десятилетия. Возьмем, для примера, только один аспект – геополитический, который долго еще будет работать и после выхода Путина из национальной и международной политической и экономической сфер.

В самом начале сентября 2017 года во Владивостоке прошел Третий Восточный экономический форум, в работе которого кроме В. Путина приняли участие премьер-министр Японии Синдзо Абе, президент Южной Кореи Мун Чжэ Ии, президент Монголии Халтмаагийн Баттулга, вице-премьер Госсовета Китая Ван Ян, губернатор американского штата Калифорния Джеральд Эдмонд Браун и другие.

Открывая форум, В. Путин обратил внимание на то, что интересы мировой экономики давно уже ищут возможности быстро и дешево доставлять производимую в странах Азиатско-Тихоокеанского региона продукцию в Европу и обратно. Россия, сказал он, осознает наличие этой проблемы и давно уже изучает возможность прокладывать новые транспортные коридоры и наращивать свои собственные портовые мощности. Так, «предметно изучается возможность строительства железнодорожного перехода на остров Сахалин». А в двусторонних встречах российского президента с гостями выяснилось, что в стадии практической проработки на середину 2020-х гг. в Москве и вышеназванных странах находятся вопросы продолжения российской Транссибирской железнодорожной магистрали на основе высокоскоростного режима до Пхеньяна (КНДР), Сеула (Южная Корея), Японии (с прокладкой подводного железнодорожного тоннеля между Сахалином и японским островом Хоккайдо), высокоскоростной железнодорожной грузопассажирской магистрали от Москвы до Пекина, которая соединит железнодорожные системы Европы и Китая и изменит систему трансконтинентальных перевозок. По мнению вице-премьера РФ Игоря Шувалова, железнодорожный мост на Сахалин «не такое крупное строительство по сравнению, например, с Крымским мостом». Министр транспорта РФ Максим Соколов и первый вице-президент РЖД Александр Мишарин в ряде интервью СМИ подтвердили эти планы. Для разработки этого проекта уже создается рабочая группа РЖД и Министерства инфраструктуры Японии («Ведомости», 08.09.2017. С. 1. Редакционный комментарий).

Проект масштабный, но нельзя сказать, чтобы очень уж неожиданный. Изыскательские работы по строительству сахалинского тоннеля были начаты еще в 1950 году, но после смерти Сталина были прекращены. Как заявил 7 сентября 2017 года вице-премьер, полномочный представитель президента РФ по Дальневосточному федеральному округу Юрий Трутнев, по инициативе которого и был реанимирован этот проект, «решение о строительстве смешанного автомобильно-железнодорожного перехода практически уже принято, при этом предполагается, что переход от южной части Сахалина до острова Хоккайдо будет строиться совместно с Японией». Владимир Путин характеризует эту стройку как «проект абсолютно планетарного масштаба», уточнив, что, по произведенным расчетам, он будет стоить дешевле строительства моста через Керченский пролив – 286 млрд рублей (Крымский мост – свыше 300 млрд).

Все эти планы, по словам японского премьер-министра, должны покончить с островным положением Японии, сделав эту страну континентальным государством. Суммируя всю эту информацию, президент Южной Кореи подчеркнул: тем самым мы уже в обозримом будущем «создадим новую реальность», «откроем эру Тихоокеанского кольца». Его поддержал Синдзо Абе: «Фактически речь действительно идет о начале новой эры» (см.: РГ, 08.09.2017. С. 2 и РГ, 22.09.2017. С. 4).

И. Шувалов считает, что полностью реализация этого проекта займет от 3 до 5 лет и должна завершиться до 2025 года, в результате чего «Япония станет континентальной державой» и ее экономика с помощью России станет единым экономическим пространством с Европой.

Однажды приняв решение на этот счет, российское правительство держит этот процесс на контроле постоянно. В ноябре 2017 года, прибыв в Дананг (Вьетнам) на 28-й саммит АТЭС, Путин вновь заявил о том, что в числе наших экономических международных приоритетов на ближайшее десятилетие остается построение «энергетического суперкольца, объединяющего Россию, Китай, Японию и Республику Корею, включая транспортный переход между Сахалином и островом Хоккайдо». США, если не спохватятся вовремя (а они, похоже, в пылу своей геополитической ревности к России и ненависти к Путину до сих пор не осознают, ЧТО именно происходит в этом плане в буквальном смысле на их глазах), могут оказаться на обочине этого процесса. Впрочем, на обочине этого грандиозного мирового проекта могут оказаться не только США. Если грядущее, начиная с 2018 года, десятилетие будет отмечено исполнением этого проекта, то под вопрос встанет и целесообразность реанимации грандиозного Великого шелкового пути, большим энтузиастом реновации которого вот уже ряд лет выступает Пекин, прогнозируя, что этот проект может обеспечить годовой товарооборот между Европой и АТР в 21 трлн долларов. Притом что проект этот грозит обойтись слишком дорого даже для Китая: не менее 900 млрд долларов (только издержки строительства инфраструктурных объектов могут обойтись в 40 млрд долларов) [19].

Таким образом, уже сегодня можно сказать: не так уж важно, когда именно В. Путин сойдет, как он однажды выразился, со своей «политической галеры» на берег, но наследство, которое после него останется в международных отношениях, может существенно изменить всю геополитическую реальность экономического сотрудничества между европейской и азиатской половинками Земли, а Россия не на словах, а на деле станет действительным мостом между этими континентами.

Правда, существуют у этого проекта и довольно мощные противники. Так, Алексей Кудрин, выступая 8 сентября 2017 года на панельной дискуссии Петербургского экономического форума, подверг сомнению вышеназванные планы президента.