Антидипломатия: Модели, Формы, Методы, Примеры и Риски - Торреальба Альфредо. Страница 25

Согласно доктрине международного права представлений о государственном суверенитете, национальные государства признают суверенитет другого государства в том случае, если последнее признается независимым тем национальным государством, которому первоначально принадлежало. Только после этого чрезвычайного события другие национальные государства мира могут устанавливать с новым дипломатические отношения, которые не считались бы вмешательством во внутренние дела с точки зрения национального государства, претерпевающего сепаратистские процессы. В формальном смысле, чтобы установить дипломатические отношения с новым государством, национальные государства, должным образом учрежденные, должны ожидать официального признания национальным государством независимости своего нецентрального правительства. Тем не менее, история полна примеров, когда этот базовый принцип, наиболее безопасный для интересов дипломатии, не был соблюден. Действительно, мы часто наблюдаем то, как некоторые страны спешат удостоить официального признания и установить дипломатические отношения с другими национальными государствами, официально «еще не родившимися», а только проходящими через стадию протодипломатии: либо потому, что те еще находятся в состоянии войны за независимость; либо потому, что пока не получили признания суверенитета (необходимого и желательного) со стороны национального государства, от которого они якобы обрели независимость. Таким образом, если поспешное поведение зарубежных соседей затрагивает интересы национального государства, то оно имеет полное право разорвать отношения со всеми этими национальными государствами или организациями, которые признали независимость части его территории, в форме официального протеста, отвечающего требованиям легитимности, поскольку такое поведение неопровержимо доказывает вмешательство во внутренние дела. Ибо, с наиболее ортодоксальной точки зрения международного публичного права, недопустимо, чтобы какое-либо национальное государство устанавливало политические связи с нецентральным правительством или региональными политическими элитами, поощряя их независимость от национального государства, к которому они принадлежат. Это действие не может быть истолковано иначе, как подлинное свидетельство прямого вмешательства во внутренние дела этого национального государства. Однако в случае Луганской и Донецкой областей Украины, Сомали и «Венецианского национализма» процессы становления независимости и признания национальных государств характеризуются прямым отношением к переменной времени, поскольку могут протекать как в течение длительного, так и очень короткого периода, предоставляя в распоряжение национальным государствам достаточно времени для осмысления политических сценариев и принятия решений по этим вопросам, не допуская отклонения от норм, установленных дипломатией; как видно, историческая последовательность фаз предпарадипломатии, парадипломатии, протодипломатии и дипломатии может осуществляться в относительно короткие сроки и вовсе не являться гарантией обретения независимости.

После распада СССР Украина одним из приоритетов своей политики обозначила необходимость военного вооружения восточных, наиболее близких к России, областей Луганска и Донецка – тактика первой линии обороны против возможного вторжения евразийского гиганта. Со временем эти области получили в свое распоряжение военное обеспечение в большем объеме, чем остальные территории Украины, превышающем объемы вооружения соседних национальных государств. Тем не менее, после государственного переворота в начале 2014 года, когда был смещен украинский президент Виктор Янукович и последующего присоединения к России территории Крыма, сепаратистские политические субэлиты этих областей, равно как и Крым, унаследовавших русскую традицию и культуру, и которые в течение многих лет работали над продвижением своих интересов при помощи механизмов, связанных с «предпарадипломатией», воспользовались политическим климатом и направили населению сепаратистское послание, что позволило им приобрести огромную популярность и социальную поддержку в относительно короткий период. Всего за несколько месяцев эти элиты пришли к власти и провозгласили независимость Луганска и Донецка, оказав жесткое сопротивление украинским войскам, которые не были способны при помощи военной силы вернуть территорию областей, однако военный дисбаланс угрожал в том числе и России, вынужденной мобилизовать свои войска к границе для защиты от любых попыток экспансии со стороны этих двух областей. В связи с этим лидеры двух областей столкнулись с необходимостью создания «мобильных дипломатических представительств», в состав которых вошли представители центрального правительства, совершавшие поездки по южным государствам Евразийского континента – независимо от России – в попытке получить международную поддержку в соседних странах. Эти «мобильные дипломатические представительства» действовали в форме, типичной для парадипломатии и протодипломатии, помимо создания политического пространства, обеспечивающего продвижение Луганска и Донецка в направлении самоопределения от Украины; они взяли в свои руки торговые и экономические вопросы с другими национальными государствами для обеспечения финансирования войны и защиты граждан этих областей. Таким образом «мобильные дипломатические представительства» добились того, что Луганская и Донецкая области смогли подняться на уровень дипломатии, когда в конце 2014 года добились признания в качестве независимых государств со стороны Южной Осетии [219] и Абхазии – стран, с легкостью приступивших к установлению дипломатических отношений с новым деловым партнером. По словам Оливера Буллоу, [220] Южная Осетия и Абхазия действовали таким образом, поскольку тоже нуждались в «срочном» признании со стороны других государств. С этой целью они применили принципы «Дипломатии “чековой книжки”» (англ. Checkbook Diplomacy) – дипломатической стратегии, которая открыто использует экономическую помощь и инвестиции для оказания влияния на внешнюю политику других стран. Буллоу отмечает, что с 2009 по 2010 гг. Южная Осетия и Абхазия осуществляли денежные вложения и оказывали гуманитарную помощь некоторым островным государствам Тихого океана, чтобы те признали их государствами на дипломатическом уровне. Стратегия оказалась успешной в Науру, признавшем Южную Осетию и Абхазию после получения от них 50 млн долларов. Но с государствами Тувалу и Вануату оказалось сложнее. В 2011 году пострадавшее от засухи государство Тувалу получило питьевую воду и гуманитарную помощь от Абхазии, и в это же время Вануату получило от нее около 50 млн долларов на финансирование различных проектов. В знак благодарности Тувалу признало Южную Осетию и Абхазию, а Вануату признало только Абхазию. Однако между 2013 и 2014 гг. Тувалу и Вануату отказались от признания Южной Осетии и Абхазии, не желавших более оказывать этим двум странам финансовую и гуманитарную поддержку.

С другой стороны, в качестве аргумента приведем случай расположенного на востоке африканского континента Сомалиленда – страны независимой де-факто, но не признанной ни одним государством. 18 мая 1991 года кланами северной части Сомали была провозглашена Республика Сомалиленд. Однако, даже в 2015 году Сомалиленд не был признан на международном уровне ни одним национальным государством, хотя имел собственную конституцию, валюту, центральное правительство, был экономически развит и политически стабилен, чего нельзя было сказать о Сомали. В сентябре 2005 года состоялись многопартийные выборы, на которых победила партия «За единство, демократию и независимость», при этом наблюдатели из семи стран признали выборы свободными и справедливыми. Но эти политические события не вызвали интереса ни у одного национального государства в мире. В результате суверенитет Сомали до сих пор оспаривается. Одновременно надо признать, что как до провозглашения независимости, так и после него, осуществляемая Сомалилендом деятельность, связанная с протодипломатией, не принесла результатов, так как не удалось установить прочные дипломатические отношения с другими странами, а это является достаточно серьезным препятствием к международному признанию в качестве суверенного национального государства.