Наказанные народы - Некрич Александр. Страница 10

Прямым обвинением против руководства партизанским движением в Крыму звучит следующий отрывок из письма М. Селимова, Р. Мустафаева, Ш. Алядина и других бывших партизан и военнослужащих Президиуму ЦК КПСС в 1957 году:

По приказу И. Вергасова, командира партизанского района, партизаны напали на татарское село Меркур, для того чтобы «поднять боевую активность партизан», указывается в том же письме. И далее говорится:

О фактах сожжения татарских деревень партизанами сообщает в своих книгах и сам И. Вергасов, ставший после войны писателем [76].

В августе и в ноябре 1942 г. Крымский обком ВКП (б) после тщательного расследования фактов анти-крымско-татарских действий руководства партизанами принял постановление «Об ошибках, допущенных в оценке поведения крымских татар по отношению к партизанам, о мерах ликвидации этих ошибок и усиления политической работы среди татарского населения». Воспроизводим это постановление в выдержках:

Имеющиеся в распоряжении ОК ВКП (б) (т. е. областного комитета. – А. Н.) факты свидетельствуют о том, что татарское население многих деревень не только сочувственно относится к партизанам, но активно помогало им. Целый ряд татарских деревень горной и предгорной части Крыма долгое время оказывал помощь партизанам (дер. Кокташ, Чермалык, Бешуй, Айланма, Ай-Серез, Шах-Мурза и другие), а десантные части, прибывшие в январе м-це 1942 г. в Судак, целиком снабжались продовольствием окружающими татарскими селами этого района. Отряд Селезнева 4 месяца стоял в районе дер. Бешуй и снабжался продовольствием. Нельзя не отметить и такой факт, характеризующий отношение местного населения к партизанам. В августе месяце 300 человек партизан 1-го района в виду у населения в течение трех суток ожидали лодку на берегу моря, но никто из местных жителей не выдал их, а наоборот, когда отряд проходил и оставлял за собой следы, то чабан-татарин прогнал по следам партизан отару овец с расчетом замести следы партизан…

Далее в документе приводятся многочисленные факты, свидетельствующие о лояльности основной массы крымско-татарского населения своей родине. Вывод, к которому пришло бюро Крымского обкома ВКП (б), не оставляет сомнений в этом:

Анализ фактов, доклады командиров и комиссаров партизанских отрядов и проверка, проведенная на месте, свидетельствуют о том, что утверждение о якобы враждебном отношении большинства татарского населения Крыма к партизанам и что большинство татар перешло на службу к врагу, является необоснованным и политически вредным.

Бывшее руководство центра партизанского движения (тт. Мокроусов, Мартынов), вместо того чтобы дать правильную политическую оценку этим фактам, вовремя разоблачить подлую политику немецких оккупантов в отношении татарского населения, ошибочно утверждало, что большинство татар враждебно относится к партизанам, что неправильно и даже вредно ориентировало отдельных руководителей отрядов в этом вопросе…

Осудить как неправильное и политически вредное утверждение о враждебном отношении большинства крымских татар к партизанам и разъяснить, что крымские татары в основной своей массе так же враждебно настроены к немецко-румынским оккупантам, как все трудящиеся Крыма [77].

11 августа 1942 г. на заседании Крымского обкома ВКП (б) Мокроусов сделал письменное заявление, что отказывается от своих утверждений, будто большинство татарского населения предгорной и горной частей Крыма изменило родине [78]. Однако после вы селения крымских татар Мартынов добился пересмотра решения Крымского обкома ВКП (б).

Нет сомнения в том, что донесения из Крыма с оценкой поведения татарского населения сыграли роковую роль при решении их судьбы в Москве. 17–18 мая 1944 г. все татарское население Крыма было депортировано. Мужчины заранее были отделены от женщин и детей и затем отправлены в рабочие батальоны. Все крымские татары, находившиеся в Вооруженных силах СССР, были демобилизованы и посланы в строительные части.

Крымские татары были отправлены на спецпоселение в Среднюю Азию и в Казахстан. Часть из них попала на Урал. Вот уже свыше 30 лет они проживают вдали от Крыма, и все эти годы не прекращается открытая пропаганда против крымско-татарского народа.

Кто были изменники, сотрудничавшие с гитлеровцами во время Второй мировой войны? Казалось бы, что прежде всего важна их социальная и психологическая характеристика, а затем уже национальная принадлежность, да и важна ли она вообще? Но оказывается, что факт той или иной национальной принадлежности необычайно важен именно для тех, кто привык при каждом удобном случае подчеркивать свое интернациональное мировоззрение. Оказывается, настолько важен, что в пору говорить об откровенном шовинизме некоторых литераторов, не устающих на страницах своих книг подчеркивать, что с немцами сотрудничали исключительно крымские татары, чеченцы и пр. Если называют изменника татарского происхождения, то обязательно подчеркивается, что он татарин и т. д. [79] Но когда речь идет о гитлеровских пособниках из числа русских или украинцев, то их называют просто по фамилии, опуская национальную принадлежность.

Представим себе на минуту, что в книгах упоминалась бы национальная принадлежность всех без исключения лиц, сотрудничавших с оккупантами. Вот, к примеру, как выглядел бы текст (факты почерпнуты из книг советских авторов, мною вставлена национальность):

До русского Грузинова феодосийским бургомистром был русский Анджеевский. Ближайшими подручными Грузинова были бывшие русские дворяне Пежемский, Колдаев, Миклашевич и украинец Скрипка.

Среди полицейских Крыма: татарин Усейн Измайлов, татарин Черман Сеит Мемет (Алуштинский район), начальник полиции Евпатории русский Салмин Федор Иванович, уроженец станицы Вознесенской Лабинского района Краснодарского края. Полицмейстером Севастополя был дезертир русский Корчиминов-Некрасов, инициатор и непосредственный руководитель массовых уничтожений советских людей в Севастополе.

Назовем имена бургомистров крупных крымских городов во время немецко-фашистской оккупации: Симферополь – Севастьянов, Севастополь – Супрягин, Керчь – Токарев, Феодосия – Грузинов, Ялта – Мальцев, Карасубазар – Эруджепов.

Видный партизанский деятель И. Генов пишет в своей книге:

Особенную жестокость проявляют Василий Задависвечка, старший полицейский Браздниц и полицейские Иван Шарко, Семен Жаткевич и некоторые другие [80].