Мир, которого хотели и который ненавидели - Ксенофонтов Иван Н.. Страница 16

Представители держав Четверного союза собрались в Брест-Литовске 20 ноября (3 декабря). Накануне «Правда» в передовой статье подчеркивала: «Рабочее и крестьянское правительство твердо решило добиться мира. Общего, если можно, сепаратного, если нам навяжут его союзные империалисты... Угрозы союзников-им-периалистов нас не устрашат... Попробуйте, господа, поднять ваши рабочие массы на крестовый поход против рабочей и крестьянской России, которая после сорокамесячной войны зажгла факел, указывающий путь массам пролетарской Европы»¹⁵⁸.

Делегации Германии, Австро-Венгрии, Болгарии и Турции выглядели весьма внушительно¹⁵⁹. Германию представляли: начальник штаба главнокомандующего

Восточным фронтом генерал-майор Макс Гофман — председатель делегации, майор Бринкман из Генерального штаба, капитан 1-го ранга Горн, капитан Гей из штаба Восточного фронта, секретарь делегации ротмистр фон Розенберг и его помощник поручик фон Бюлов. От Австро-Венгрии делегацию возглавлял подполковник Генерального штаба Герман Покорный, в ее состав входили также майор Генерального штаба Франц фон Мирбах, секретарь делегации граф Эмерих Чакий фон Кережех и Адорьян, ротмистр фон Бергер. В болгарскую делегацию входили: в качестве ее председателя полковник Генерального штаба Ганчев и советник Анастасов. И, наконец, Турцию представляли: руководитель делегации генерал от кавалерии Зеки-паша, прикомандированный к нему ротмистр фон Шмидт и советник Эдем-бей.

Общее число членов делегации стран Четверного союза составляло 15 человек, и все они были военными *. Последнее обстоятельство говорило за то, что делегации Четверного союза, среди которых ведущая роль принадлежала германской и ее руководителю генералу Гофману, придавали переговорам чисто военно-технический характер: они прибыли в Брест-Литовск решать именно эти вопросы, и никакие другие. Об этом же свидетельствовало также и то, что ведение переговоров было поручено главнокомандующему Восточным фронтом Леопольду Баварскому, который получил эти полномочия от верховного главнокомандующего германской армией генерал-фельдмаршала Пауля фон Гинденбурга и начальника морского штаба германского флота адмирала Генинга фон Гольцендорфа ¹⁶⁰.

Перед открытием переговоров 20 ноября с небольшой речью выступил Леопольд Баварский¹⁶¹. Он выразил надежду, что общими усилиями всех делегаций будет достигнута желанная цель — заключено перемирие. Баварский также довел до сведения советской делегации, что на него германским верховным командованием в согласии со своими союзниками возложено общее руководство переговорами со стороны стран Четверного союза и он, Баварский, поручает представлять его на этих переговорах генералу Гофману. С ответным словом выступил председатель нашей делегации А. А. Иоффе, особо подчеркнувший ту задачу, которую она прибыла решать в Брест-Литовск. «Мы явились сюда,— заявил Иоффе,— в качестве представителей народов революционной России, которая исполнена твердой решимости положить конец всеобщей войне общим миром, соответствующим справедливым стремлениям демократических масс всех воюющих стран»

До открытия первого заседания между сторонами были согласованы некоторые вопросы. Наша делегация заявила, что она требует точного ведения протоколов всех заседаний и оставляет за собой право публиковать их без каких-либо изъятий¹⁶². Это заявление было принято странами австро-германского блока. Поскольку каждая сторона вела протоколы на своем языке (речь шла только о русском и немецком), то была достигнута договоренность о создании редакционной комиссии, в которую вошли по три представителя от нас и немцев. Ежедневно после заседаний эта комиссия должна была сличать оба текста протоколов и утверждать их.

Первый этап мирных переговорю продолжался всего три дня — 20, 21 и 22 ноября (3, 4 и 5 декабря). 20ноября в 16 часов 10 минут по среднеевропейскому времени (14 часов 10 минут) началось первое заседание, которое открыл генерал Гофман, пожелавший участникам успешной работы. После того как австро-немецкой стороной были предъявлены полномочия на ведение переговоров, а турками и болгарами к открытию первого заседания таковые еще не были получены, Гофман попросил советскую делегацию изложить свои предложения. Это сделал глава делегации А. А. Иоффе, огласивший декларацию о принципах мира¹⁶³. В ее основе лежал советский Декрет о мире. Иоффе подчеркивал, что нашей целью является скорейшее достижение всеобщего мира без аннексий и контрибуций, с гарантией права на национальное самоопределение. Указав, что советская делегация уполномочена обсудить с представителями Четверного союза условия перемирия на всех фронтах, Иоффе далее заявил: «Мы предлагаем поэтому немедленное обращение ко всем не представленным здесь воюющим странам с предложением принять участие в ведущихся переговорах»¹⁶⁴.

В ответ на это заявление генерал Гофман поставил перед нашей делегацией вопрос: уполномочена ли она говорить от имени своих союзников? И когда Иоффе объяснил, что Советское правительство обращалось к ним «с предложением принять участие в переговорах, но до сих пор не получило точного ответа», что наша делегация тем не менее считает возможным приступить к переговорам и в то же время вновь обратиться к своим союзникам с призывом присоединиться к ним, Гофман заявил об отсутствии у него полномочий на переговоры с неприсутствующими союзниками России. Одновременно он подчеркнул, что является военным и поэтому не считает себя компетентным и вправе говорить о политических вопросах. С этими его словами тут же выразили свое согласие представители Австро-Венгрии, Болгарии и Турции. Тогда Иоффе счел нужным заметить, что «русская делегация рассматривает вопрос о перемирии значительно шире, полагая, что оно должно явиться основой всеобщего мира, во имя которого и заключается перемирие»¹⁶⁵. Однако гене|Р&л Гофман, дипломатично соглашаясь с высказываниями Иоффе, вновь заявил, что со стороны Германии и ее союзников присутствуют только военные, «которые являются компетентными исключительно в обсуждении чисто военных вопросов перемирия» ¹⁶⁶.

В разгоравшуюся дискуссию о характере начавшихся мирных переговоров вступил член советской делегации Каменев. Подчеркнув, что в ответах Германии и Австро-Венгрии, дававших согласие на открытие мирных переговоров в Брест-Литовске, «не видно действительного присоединения к тому всеобщему миру без аннексий и контрибуций, с гарантиями прав на самоопределение», которые провозглашены нашей революцией и являются нашей мирной программой, Каменев заявил, что «только о таком общем мире может идти речь»¹⁶⁷. Касаясь вопроса об объеме полномочий, он говорил, что советская делегация имеет «поручение установить отношение представленных здесь стран к основам всеобщего демократического мира»⁴. Но Гофман продолжал ссылаться на отсутствие полномочий обсуждать вопросы мира, подчеркивая, что «прежде всего должны быть приостановлены военные действия для того, чтобы политикам дано было время и возможность вести переговоры о мире» '. Генерал сказал также при этом, что срок перемирия можно ограничить, дабы не затягивать открытия переговоров о мире.

Выразив сожаление по поводу отсутствия на переговорах политических представителей стран Четверного союза и в связи с этим невозможности пока решить «вопрос об общем мире», Каменев, удерживая дипломатическую инициативу за. советской делегацией, внес предложение, чтобы Германия и ее союзники обратились к не представленным на данной конференции воюющим странам с призывом присоединиться к переговорам о перемирии, то есть сделали бы шаг, аналогичный тому, который предприняло еще ранее Советское правительство. Гофман в ответ лишь подтвердил прежнюю позицию.

Видя бесполезность вести дальнейшие дискуссии по данному вопросу, советская делегация поставила вопрос об объявлении краткого перерыва. В тот день, 20 ноября, заседание возобновилось в 17 часов 50 минут (15 часов 50 минут) по среднеевропейскому времени. Оно было непродолжительным. Иоффе, вновь говоря о важности того, чтобы Германия и ее союзники обратились к не представленным на конференции воюющим странам с призывом присоединиться к переговорам об установлении перемирия на всех фронтах, предложил уполномоченным стран Четверного союза довести это заявление советской делегации до своих правительств и до получения ответа от них перейти к обсуждению условий перемирия. После того как Гофман сказал, что пожелание советской делегации будет доведено до сведения германского верховного командования, которое в свою очередь доложит его правительству Германии, и ответ, по мнению генерала, несомненно, будет дан, но для этого, естественно, нужно время, Иоффе заявил, что советская делегация доложит об этом в Петроград, а сейчас считает необходимым отложить обсуждение условий перемирия до заседания другого дня. Иоффе добавил при этом, что советской делегации необходимо время, для того чтобы выработать свой проект условий перемирия, а сегодня она обсуждать этот вопрос не в состоянии, поскольку не налажена ее телеграфная связь с Петроградом.