Мир, которого хотели и который ненавидели - Ксенофонтов Иван Н.. Страница 17

По-видимому, ход заседания после перерыва был несколько неожиданным для Гофмана, не ожидавшего такой «неуступчивости» от советской делегации. Во всяком случае, теперь уже генералу пришлось ставить вопрос перед советскими представителями, не считают ли они все же возможным тотчас же перейти к обсуждению условий перемирия *. Ответ был отрицательным. И тогда представитель Болгарии предложил в интересах дела изложить основные пункты перемирия, как его себе представляют Германия и ее союзники, на что советская делегация выразила согласие. Гофман очень коротко и практически формально, не желая, вероятно, до поры до времени раскрывать истинные цели германского империализма, сообщил те пункты, которые, по мнению стран Четверного союза, должны были быть обсуждены при заключении перемирия¹⁶⁸. На этом первый день работы представителей стран австро-германского блока и Советской России закончился.

21 ноября в 11 часов 40 минут (9 часов 40 минут) генерал Гофман открыл заседание второго дня работы конференции предложением выслушать советские условия перемирия¹⁶⁹. С нашей стороны они были изложены контр-адмиралом В. М. Альтфатером *. Основные положения советского проекта условий перемирия сводились к следующему.

Перемирие заключается сроком на 6 месяцев. Если в это время мирные переговоры будут прерваны, то военные действия возобновляются не ранее чем через 72 часа.

Перемирие, то есть прекращение военных действий, распространяется на все фронты, на все рода войск — наземные, морские и воздушные.

На все время перемирия запрещаются переброски войск с одного фронта на другой, в тыл и обратно. В тыл могут перевозиться только уволенные, больные, раненые и отправляющиеся в отпуска военнослужащие. Из тыла — закончившие лечение и возвращающиеся из отпусков военнослужащие.

Германские войска очищают территории Даго, Эзель, Моон и другие из системы Моонзундских островов, которые никем из воюющих не занимаются, а также город Ригу. Морские силы обеих сторон покидают воды Рижского залива и района Моонзундских островов.

Когда контр-адмирал Альтфатер зачитывал условия перемирия, предлагаемые советской делегацией, представители стран Четверного союза заметно нервничали. Многим из них не нужно было дожидаться перевода, ибо они в достаточной степени знали русский язык, чтобы понять существо советских предложений. И когда их чтение закончилось, на мгновение наступила тишина, а затем генерал Гофман с неприкрытым удивлением высказал свое отношение к советским предложениям. Член советской делегации С. Д. Мстиславский, обращаясь к протокольным записям, писал в своей книге об этом моменте переговоров: «Генерал Гофман выражает прежде всего, с точки зрения верховного командования, свое удивление, что со стороны русской делегации предлагаются условия, как будто Германия и ее союзники были бы побеждены» *.

Но Германии был очень нужен мир. Он был нужен ей в не меньшей степени, чем нам. На востоке маячила совсем непризрачная надежда разрешить или, по крайней мере, смягчить продовольственный кризис, который уже фактически разразился в Австро-Венгрии и Турции, и тем самым удержать их от выхода из союза центральных держав, от соблазна пойти на сепаратный мир. На востоке, наконец, отчетливо вырисовывалась не столь далекая перспектива ликвидации фронта и возможность в связи с этим переброски дополнительных военных сил в западном направлении, против армий стран Антанты. Германия и ее союзники отдавали себе отчет в том, что мощь Антанты будет возрастать, так как поток военных сил США в Европу постепенно стал увеличиваться. И Германия спешила воспользоваться благоприятно складывающейся для нее обстановкой на востоке.

Поэтому генерал Гофман и не отверг с порога советских условий перемирия, а стал высказываться по отдельным их пунктам. Он сразу же выступил против длительного его срока, апеллируя к тому, что советская делегация сама все время настаивала на том, чтобы перемирие непосредственно перешло в переговоры о мире. Генерал, подчеркивая, что это и желание Германии, говорил о более коротком сроке перемирия.

В дискуссию с ним по этому вопросу вступил Каменев, заявивший, что по договоренности об условиях длительного перемирия должно быть достигнуто соглашение о кратковременном приостановлении военных действий, «во время которого русское правительство имело бы возможность еще раз обратиться к своим союзникам с предложением принять участие во всеобщем перемирии на всех фронтах»И когда Гофман заявил о приемлемости этого предложения для держав Четверного союза, Каменев сказал, что для советской делегации важно установить принципы длительного перемирия, так как это давало бы время для ведения мирных переговоров, облегчало бы «возможность примкнуть к перемирию здесь не присутствующим воюющим странам, и, таким образом, борьба народов России за мир получила бы под собой более широкую базу»¹⁷⁰. Но последнее заявление Каменева вызвало ответную реакцию генерала, вновь подчеркнувшего, что он не имеет полномочий «входить в обсуждение мирных предложений и мирных условий» ¹⁷¹. Высказывая же свою личную точку зрения на этот счет, Гофман выразил сомнение в том, чтобы центральные державы обратились «с просьбой к своим врагам об открытии мирных переговоров»¹⁷².

Изложение позиций сторон по этому вопросу заняло чуть более получаса, когда по предложению болгарской делегации был объявлен короткий перерыв, после которого генерал Гофман выступил с разъяснениями по дискутируемому вопросу. Заявив, что вопрос о мире и всеобщем перемирии был уже исчерпан на заседании 20 ноября и русская делегация приняла это к сведению, согласившись вступить в переговоры о перемирии между армиями России, с одной стороны, и Германии и ее союзников, с другой, Гофман сказал: «Совершенно невозможно установить условия всеобщего перемирия без того, чтобы не присутствующие здесь воюющие державы предъявили свои соответственные предложения. Дело русского правительства обратиться к своим союзникам, согласиться с ними об условиях перемирия и мира и затем предложить эти условия Германии и ее союзникам»⁵.

Приняв к сведению это заявление, Иоффе предложил перейти к обсуждению пунктов советских условий перемирия. Стороны заинтересованно их обсуждали, по их просьбам объявлялись перерывы для нахождения взаимоприемлемых формулировок. Возникали острые и бескомпромиссные словесные стычки. Вопросы, связанные с дислокацией войск, их переброской и заменой, с установлением демаркационных линий между вооруженными силами двух сторон, были чрезвычайно важны в первую очередь для Германии, которую не устраивали соответствующие предложения в советском проекте условий перемирия. Например, советское требование об очищении Моонзундских островов или наше предложение об установлении демаркационной линии на Балтийском море вызывались военными обстоятельствами: нельзя было оставлять в руках Германии плацдарм для броска на Петроград, равно как надо было и лишить германский флот возможности легко высадить десант на советском побережье¹⁷³. И уж конечно Германию совершенно не устраивал тот пункт в советских условиях перемирия, согласно которому запрещалась переброска войск австро-германского блока против стран Антанты, то есть на западный и итальянский фронты.

Поэтому генерал Гофман заявил, что германское верховное командование категорически отклоняет русское предложение об очищении островов Рижского залива, то есть Моонзундских¹⁷⁴. Выразила противная сторона несогласие и с советским предложением о демаркационной линии на Балтийском море¹⁷⁵. Но особенно резкие возражения были у нее против запрещения перебрасывать войска с Восточного на Западный фронт. И смысл контрпредложения стран Четверного союза сводился к тому, чтобы за обеими сторонами сохранить право на свободу действий в вопросах, связанных с высвобождением и расквартированием войсковых частей⁴.