Мир, которого хотели и который ненавидели - Ксенофонтов Иван Н.. Страница 30

В делегацию Германии входили министр иностранных дел фон Кюльман в качестве ее главы, генерал-майор Гофман, посланник фон Розенберг, директор правового департамента Криге, тайный советник Надольный, капитан 1-го ранга Горн, майор Брикман, директор экономического департамента Иоганнес.

Значительной по составу была делегация Австро-Венгрии, в которую входили возглавлявший ее министр иностранных дел граф Чернин, посол фон Мерей, посланник фон Визнер, легационные советники графы Колло-редо и Чаки, фельдмаршал-лейтенант фон Чичерич, обер-лейтенант Покорный, майор фон Глайзе.

Болгарию представляли министр юстиции Попов, посланники Коссов и Стаянович, полковник Ганчев, лега-ционный секретарь Анастасов ³⁴⁶.

И наконец, в турецкую делегацию входили великий визирь Талаат-паша, министр иностранных дел Ахмед Несим-бей, посол Ибрагим Хакки-паша, генерал от кавалерии Зеки-паша, легационный советник Решад Хик-мет-бей ³⁴⁷.

Кроме того, со стороны Германии и Австро-Венгрии помимо официальных членов делегаций присутствовало много высокопоставленных чинов их внешнеполитических ведомств ³⁴⁸.

Первое заседание было коротким и продолжалось менее часа. Оно открылось краткой речью генерал-фельдмаршала принца Леопольда Баварского, приветствовавшего всех в своей «главной квартире в качестве гостей»³⁴⁹. Подчеркнув, что стараниями присутствующих война остановлена заключением перемирия, Баварский попросил Ибрагима Хакки-пашу принять по старшинству председательствование, пожелал конференции успеха и покинул зал заседания. Заняв место председателя, турецкий делегат поблагодарил за оказанную ему честь возглавить первое заседание конференции, а затем в изысканных, цветистых фразах, подчеркивая, что все делегации — гости Германии, в свою очередь предложил, выражая надежду на всеобщее согласие, председательствовать фон Кюльману.

Высказав обычные дежурные фразы по этому поводу, Кюльман постарался придать деловой характер работе конференции. Сказав, что вряд ли возможно сразу же обговорить все процедурные детали переговоров, он подчеркнул, что «скорее нам предстоит определение главнейших принципов и условий, при которых мирные и дружественные сношения, особенно в культурной и хозяйственной областях, смогут быть вновь возобновлены в ближайшем будущем, а также и обсуждение лучших средств, которыми можно было бы залечить раны, причиненные войной»³⁵⁰. Глава германской делегации брал, как говорится, быка за рога: немцам были нужны хозяйственные связи с Россией (они были разорваны войной) для получения необходимого Германии продовольствия и сырья. Поэтому Кюльман и выразил пожелание, чтобы ход работы конференции «был быстрый и успешный»³⁵¹. Что же касается слов о залечивании ран, причиненных войной, то они адресовались прежде всего измученному, обескровленному и разоренному народу России.

Без затруднений был решен и вопрос о протоколе. Порядок перечисления в документах стран, участвующих в конференции, и председательствования на пленарных заседаниях должен был происходить по латинскому алфавиту, ведение протоколов — на немецком и русском языках, а выступления — на языках представленных в Брест-Литовске государств^!. Не возражали делегации и против предложения Ибрагима Хакки-паши использовать для выступлений французский язык, хотя Кюльман и бросил реплику, что при этом надо будет всегда проявлять заботу о переводе. Наконец, по предложению Кюльмана был решен вопрос о способе ведения переговоров: общие принципы и темы договорились обсуждать на пленарных заседаниях, а вопросы, затрагивающие, скажем, Болгарию и Россию или Турцию и Россию, решать с меньшим составом участников заседания, то есть тех стран, которых это непосредственно касается³⁵². Какие вопросы где обсуждать, должно было решать пленарное заседание. Как подчеркивал Кюльман, внося эти предложения, такой порядок работы мирной конференции позволит одновременно проводить два-три заседания и «не слишком затянуть переговоры»³⁵³. Последнего, и это чувствовалось, как мы уже сказали, сразу же по началу работы конференции, немцы не хотели.

Закончив с процедурными вопросами, Кюльман предложил Иоффе высказаться относительно того, какие принципы, по мнению русских, «должны быть положены в основу наших работ»³⁵⁴. Глава нашей делегации начал с того, что обратил внимание присутствующих еще на один важный процедурный момент, не нашедший своего отражения в предложениях Кюльмана. Речь шла о гласности при ведении переговоров. «Мы считаем необходимым,— заявил Иоффе,— чтобы все заседания были публичны и чтобы на них велись подробные протоколы. За каждой стороной остается право публиковать полностью протоколы заседаний»⁶. При опросе Кюльманом присутствующих свои сомнения на этот счет на французском языке выразил Ибрагим Хакки-паша. Кюльман же взял на себя и «труд» изложить точку зрения турецкого делегата. По словам Кюльмана, она заключалась в следующем. Сам факт «публичности» при ведении переговоров не вызывает сомнения у Ибрагима Хакки-паши. Но он придерживается того взгляда, что ежедневная публикация в печати материалов о ходе переговоров или отдельных стадий их развития до окончания самих переговоров возбудит лишь дискуссии в прессе и в обществе, а это может угрожать продолжению и успешному окончанию конференции. Сам же Ибрагим Хакки-паша, обращаясь к нашей делегации, вопрошал: не могла бы русская делегация найти средний путь, который, не затрагивая принципа публичности, вместе с тем дал бы возможность не подвергать ежедневно открытой дискуссии отдельных аргументов и фраз переговоров? ³⁵⁵

Однако советская делегация не склонна была уступать в вопросах подробного освещения работы конференции. «Мы полагаем,—.подчеркивал Иоффе, отвечая на возражения как самого турецкого делегата, так и частично на изложенные Кюльманом,— что, наоборот, открытое и гласное обсуждение условий мира полезно и даже необходимо в интересах достижения того мира, за который мы боремся»³⁵⁶. Разумеется, говорил Иоффе, технически осуществить это не легко и будут издержки с публикацией материалов мирной конференции. Кюльман, выступивший вслед за Иоффе, постарался найти компромисс в решении вопроса об освещении в печати хода переговоров. Он подчеркивал, что делегации стран Четверного союза отнюдь не против гласности, что все протоколы будут сверяться, что, наконец, с такой постановкой вопроса согласен и Ибрагим Хакки-паша. На этом стороны и договорились, перейдя далее к заслушиванию руководителя советской делегации Иоффе; он выступал по вопросу о принципах, которые, по нашему мнению, должны быть положены в основу мирных переговоров. Мы исходим, говорил Иоффе, «из ясно выраженной воли народов революционной России добиться скорейшего заключения всеобщего демократического мира»³⁵⁷. Принципы такого мира, подчеркивал глава советской делегации, заключены в Декрете о мире. Эти принципы, которые мы предлагали положить в основу мирных переговоров, были представлены конференции в виде шести пунктов⁴.

Мы предлагали вести переговоры, исходя из следующего. Никакие насильственные присоединения территорий, захваченных во время войны, не допускаются, а войска, оккупировавшие их, выводятся с этих территорий в кратчайший срок.

Те народы, которые во время войны лишились своей политической самостоятельности, должны быть восстановлены в ней во всей полноте.

Мы привлекали внимание к положению национальных групп, которые не пользовались до войны самостоятельностью, и предлагали гарантировать им возможность путем референдума свободно самоопределиться, то есть самим решить вопрос о своей принадлежности к тому или иному государству или о своей государственной самостоятельности; такой референдум, по нашему мнению, должен был проходить при полной свободе голосования для всего населения данной территории, включая эмигрантов и беженцев.