Мир, которого хотели и который ненавидели - Ксенофонтов Иван Н.. Страница 32

И наконец, замечания австро-германского блока по шестому пункту нашей декларации. Начав с констатации того факта, что только одна Германия из всех стран Четверного союза имеет колонии, что все страны Четверного союза выступают за возврат насильственно захваченных во время войны колониальных территорий и за их очищение от войск противника, в ответе их вместе с тем заявлялось о невозможности распространить принцип самоопределения наций на германские колонии, туземное население которых, дескать, очень привязано к своей метрополии.

Заключили же свой ответ государства Четверного союза тем, что весьма и весьма интересовало австро-германский блок, испытывавший острую нужду в продовольствии и сырье: было заявлено о поддержке принципов хозяйственных отношений, предложенных русской делегацией. На это страны Четверного союза готовы были пойти даже без решения вопроса о всеобщем демократическом мире.

После оглашения ответа австро-германского блока слово взял Иоффе³⁶². Он заявил, что русская делегация, с удовлетворением воспринимая согласие держав Четверного союза на ведение переговоров о заключении всеобщего демократического мира, вместе с тем отмечает ограничительное толкование ими права наций на самоопределение. Такой подход фактически подрывает признание государствами Четверного союза принципа мира «без аннексий». Иоффе отметил также, что и принцип «без контрибуций», признаваемый австро-германским блоком на словах, серьезно ущемляется в свою очередь попытками добиться вознаграждения за содержание военнопленных, которое может стать скрытой формой той же контрибуции. Наконец, Иоффе говорил, что русская делегация настаивает на создании международного фонда возмещения убытков, равно как и на одинаковом понимании всеми принципа самоопределения наций, который имеет самое прямое отношение и к населению германских колоний.

Была уже глубокая ночь с 12 на 13 (с 25 на 26) декабря, когда стало ясно, что по целому ряду принципиальных вопросов наметились различные точки зрения. Тем не менее, как заявил Иоффе, российская делегация «полагает, что заключающееся в декларации держав Четверного союза открытое заявление об отсутствии с их стороны каких-либо агрессивных планов дает фактическую возможность немедленно приступить к переговорам о всеобщем мире между всеми воюющими странами» Поэтому глава советской делегации в заключение своего выступления предложил объявить перерыв в переговорах на 10 дней: от 24 часов с 12 на 13 (с 25 на 26) декабря 1917 года до 22 часов 22 декабря 1917 года (до 22 часов

4 января 1918 года по новому стилю).

Это был разумный и логичный шаг. При создавшейся обстановке, когда обе стороны были заинтересованы в мире и хотели его, принципиальные расхождения по ряду вопросов их заявлений-деклараций не давали им возможности заключить между собой мир немедленно. В этих условиях непосредственный личный контакт с Петроградом, с руководством партии и страны, с народом был нам, пожалуй, более необходим и более нужен, чем державам Четверного союза. Мы за перерыв в переговорах, формулировал наше предложение Иоффе, с тем «чтобы народы, правительства которых не примкнули еще к ведущимся переговорам о всеобщем мире, имели бы возможность достаточно ознакомиться с устанавливаемыми ныне принципами такого мира»³⁶³.

Такая позиция советской стороны была вместе с тем и естественным следствием принципиальной оговорки австро-германского блока в его заявлении о том. что всеобщий демократический мир на условиях, предложенных русской делегацией, возможен лишь при согласим с ними всех воюющих держав и их участии в данных переговорах.

Однако наше предложение о перерыве в переговорах не должно было, по мнению русской делегации, ни в коей мере влиять на их будущее продолжение через 10 дней. «По истечении указанного срока,— подчеркивал Иоффе,— переговоры должны быть возобновлены независимо от того, присоединятся ли к переговорам другие воюющие державы и в каком числе» И то, что мы были за продолжение переговоров, подчеркивалось в последующих словах Иоффе, сказавшего о возможности продолжить обсуждение таких пунктов, в которых отдельные державы будут заинтересованы и при всеобщем демократическом мире³⁶⁴.

И здесь Кюльман сразу же попросил Иоффе высказать свое мнение о времени работы конференции на следующий день. Глава советской делегации предложил открыть ее в 10 часов утра. Возражений не последовало, и Кюльман в 22 часа 44 минуты закрыл второе пленарное заседание мирной конференции в Брест-Литовске³⁶⁵.

Он же утром 13 (26) декабря открыл и председательствовал на заседании политической комиссии в составе русской, германской и австро-венгерской делегаций³⁶⁶. Как сказал Кюльман, сегодняшние переговоры сводятся к обмену мнениями между русскими и германскими представителями, но у последних много общего с австро-венгерской делегацией, которая любезно согласилась участвовать в этом заседании. Словом, немцы хотели продолжать переговоры. Кюльман в присущей ему энергичной манере сразу же перешел к делу, предложив нам высказаться по вопросу о том, согласны ли мы считать, что восстановление мира должно по возможности вести и к восстановлению договоров между Германией и Россией ⁵.

Выразив согласие на обсуждение отдельных вопросов, в которых заинтересованы обе стороны и к которым неизбежно придется обращаться в случае переговоров о всеобщем демократическом мире, Иоффе заключил: «Восстановление или подготовка к восстановлению народно-правовых отношений может пока произойти лишь постольку, поскольку оно не противоречит нынешним условиям внутреннего положения в России» С этим очевидным положением Кюльман был согласен, и он предложил следующий метод работы: пункты, по которым стороны договорятся, «зафиксировать предварительной необязательной редакцией»; вопросы, по которым не удастся достичь согласия, временно оставлять и переходить к обсуждению других. Советская делегация не возражала.

В ходе обмена мнениями по этому вопросу четко вырисовывалась линия поведения германской делегации: предлагая разнообразные варианты формулировок и принимая во внимание при этом высказанную Иоффе точку зрения относительно восстановления прежних договоров между двумя странами, Кюльман стремился закрепить состояние прекращения войны между Россией и Германией определенными правовыми формами, добиваясь согласия на этот счет у русской делегации³⁶⁷.

Второе направление, по которому в этот день Кюльман добивался ответа от нас, было экономическим. Речь шла о важности восстановления нормальных, как подчеркивала германская делегация, экономических отношений между двумя странами. При этом Кюльман спрашивал Иоффе, не желает ли русская делегация начать обсуждать эту проблему в целом прежде всего с вопроса о восстановлении товарообмена между Россией и Германией ³⁶⁸. Немцы, видимо, прощупывали наше отношение к прежнему, невыгодному для России, торговому договору между нашими странами. И получили ответ от Иоффе: мы за то, «чтобы восстановить торговые сношения, но должны заявить заранее, что восстановление последнего торгового договора невозможно»³⁶⁹. Иоффе и член делегации Покровский разъяснили Кюльману, что такая наша позиция в отношении старого торгового договора обусловливается новыми условиями, создавшимися в России, а также тем, что организация хозяйства у нас отныне будет происходить в общегосударственном масштабе³⁷⁰.

Тогда Кюльман сделал попытку подойти к вопросу о восстановлении торговых связей с другой стороны. Он предложил в этих целях на обсуждение два возможных варианта: или пойти на беспошлинную свободу торговли между нами в течение года, или ввести режим «взаимного благоприятствования»'. Думается, что разоренную Россию оба эти варианта могли бы устроить, но на них нельзя было пойти, не зная и не решая политических вопросов во взаимоотношениях между Германией и Россией. А от их постановки Кюльман пока уходил. И поэтому, отвечая ему, Покровский, например, сказал, что свобода торговли является помехой для развития нашего нового государства, а принцип «взаимного благоприятствования» может иметь место на нашем рынке, если бы на нем действовала не одна страна, а поскольку речь в данном случае идет только о Германии, то и говорить о применении этого принципа не имеет смысла³⁷¹.