Революция, которая спасла Россию - Вахитов Рустем Ринатович. Страница 9

Цареубийство – дитя монархии

Одна из излюбленных тем наших новоявленных монархистов, вдруг появившихся через 90 лет после падения русской монархии, является тема совершенного большевиками «цареубийства», то есть расстрела Николая II и членов его семьи в ночь с 16 на 17 июля 1918 г. в Екатеринбурге членами Уральского Совета. Правда, если придерживаться буквального понимания термина, то это не было цареубийством. Николай Александрович Романов к лету 1918 уже около года не был царем или, точнее, императором российским. Он добровольно подписал акт об отречении в пользу брата Михаила сразу же после Февральской революции (собственно, формально Михаил и был последним русским царем, так что, между прочим, династия Романовых началась и кончилась Михаилами). Но от этого сущность дела, конечно, не меняется. Нельзя не согласиться с тем, что расстрел 17 июля 1918 г. – одна из тех поражающих воображение трагедий, которыми изобилует любая революция и тем более такая радикальная и глубокая, как русская. В Екатеринбурге был убит не только бывший самодержец, но и вся его семья, в том числе мальчик-подросток, тяжело больной гемофилией, и его сестры, только-только вышедшие из отроческого возраста. Все они вообще не могли нести какую-либо ответственность за ошибки и провалы политики русской монархии. Кроме того, следует признать, что и Николай и его семья приняли смерть как истинные православные христиане – без гнева и ропота, молясь за своих мучителей. Николай не встал на путь политической борьбы, не захотел возглавлять антибольшевистское движение (чего так опасались большевики, и что, собственно, и стало непосредственной причиной расстрела; ведь царя, арестованного еще Временным правительством, большевики собирались судить, и этот процесс готовился). Бывший император добровольно и сознательно выбрал путь мученичества, за что и был недавно канонизирован русской православной церковью.

Но современные монархисты и правые консерваторы идут дальше и обвиняют большевиков в том, что они совершили небывалое в нашей истории злодеяние, которое проклятием пало на весь российский народ и изменило его судьбу. При этом обратно пропорционально тому, как демонизируется деятельность большевиков, идеализируется русская монархия, и не только периода ее заката. «После злодейского убийства Государя все сорвалось у нас с оси, жизнь человека стала стоить дешевле пули, ее прерывающей, и наступила эпоха массового террора и репрессий», – пишет, например, православный консерватор, бывший диссидент В. Тростников. И это самые взвешенные и спокойные слова, которые мы слышим от наших «правых»-монархистов. Однако действительно ли большевики, вины которых за екатеринбургскую трагедию, естественно, никто не отменяет, совершили нечто из ряда вон выходящее, невиданное ни в русской, ни в мировой истории? Отнюдь, всякий, знакомый с историей русской монархии, скажет, что цареубийства в ней вовсе не были редкостью (не говоря уже об убийствах особ царской фамилии). Революционеры начала XX в. в этом смысле не совершили ничего такого, чего бы не совершали русские дворяне и высшие лица государства предшествовавших веков русской истории. Чтоб не быть голословными, обратимся к фактам.

Оставим в покое Киевскую Русь и киевских и московских князей династии Рюриковичей, хотя и там можно обнаружить множество впечатляющих примеров такого рода убийств, начиная с убийства Бориса и Глеба, первых святых русской церкви, и кончая практически доказанным историками убийством царевича Димитрия в Угличе, за которое нес ответственность тогдашний царь Борис Годунов. Обратимся к династии Романовых, которая взошла на русский престол на излете Смутного времени, в 1613 г. [10]. За триста лет ее правления были насильственно умерщвлены три правивших царя. Первой жертвой цареубийства среди Романовых стал Петр III, муж Екатерины II, бывший русским императором со смерти Елизаветы Петровны до воцарения Екатерины II (правда, современники подозревали царя Петра Алексеевича Романова, Петра I, в подготовке убийства его брата – Иоанна Алексеевича, которого он сменил на троне, но историки считают это сомнительным). 28 июня 1762 в Петербурге произошел гвардейский переворот, которым руководила жена Петра III Екатерина (урожденная принцесса Софья Фредерика Анхальт-Цербская) и в котором непосредственно участвовали ее фавориты братья Орловы. Петр был арестован и перевезен из Ораниенбаума в Ропшинский дворец. На следующий день пьяные участники переворота издевались над Петром, отослали его камердинера, заставили Петра подписать указ об отречении и убили его во время игры в карты. Считается, что убил его граф Алексей Орлов, но сам граф в знаменитом письме к Екатерине каялся, что все были настолько пьяны, что не заметили, как это произошло и кто это сделал. Впрочем, историки мало сомневаются в том, что у заговорщиков уже заранее был устный приказ Екатерины убить Петра (либо заговорщики просто по сделанным намекам поняли страстное желание будущей императрицы). В манифесте Екатерина сообщила народу, что император скоропостижно скончался от… геморроидальных «прежестоких колик». Однако цареубийство было настолько «шито белыми нитками», что первые годы правления Екатерины даже дворяне не очень-то верили в законность власти новой императрицы (в народе же так просто появлялись Лжепетры, так, Емельян Пугачев был пятым (!) самозванцем).

Следующим императором-жертвой стал сын Екатерины Павел I. Он был убит в своей собственной спальне в Михайловском замке 12 марта 1801 г. заговорщиками во главе с графом Паленом. Примечательно, что заговорщики действовали с ведома сына императора – Александра Павловича (затем взошедшего на престол под именем Александра I). Правда, Александр утверждал, что не знал, что отца убьют, и даже впал в истерику при известии о его смерти, но современники справедливо считали, что это скорее психологическая игра: всякому было понятно, что ждет старого императора, если уж заговор начался (тем более «истерика» не помешала Александру уже на рассвете, всего через несколько часов после убийства отца, переехать со всем семейством в Зимний дворец и принять присягу войск – странное поведение для убитого горем и подавленного виной сына, каковым его изображают дворянские историки!). Убийство Павла было непомерно жестоким. Когда заговорщики ворвались к нему в спальню и их намерение стало ясным, Павел просил, чтоб ему дали помолиться перед смертью, так как он хотел умереть по-христиански. Заговорщики были православные русские дворяне и к тому же офицеры, присягавшие на верность императору, но тем не менее они проигнорировали эту просьбу (возможно, потому, что они были пьяны, граф Пален напоил их перед заговором, дабы придать им смелости). Павла повалили на пол, граф Николай Зубов ударил его золотой табакеркой, целясь в висок, но промахнулся, император остался жив. Тогда его стали быть по голове эфесом шпаги и проломили голову, но император все равно еще дышал. Тогда наконец заговорщики задушили его шарфом. Лицо императора было так изуродовано, что перед похоронами его пришлось гримировать. В официальном указе, который был подписан его сыном Александром, говорилось: император неожиданно умер… от апоплексического удара. Цареубийцы из рода Романовых обладали неповторимым «черным юмором», вспомним «геморроидальные колики» отца Павла – Петра III! Циничность официальной версии настолько была очевидна, что в Петербурге шутили: император умер от апоплексического удара… табакеркой по голове.

Напоследок осталось добавить, что мало кто из современников и из историков сомневался и сомневается, что за спиной заговорщиков стояла английская дипломатия. В конце жизни Павел, разочарованный в союзе с Англией, который приносил выгоды одной лишь Англии, вступил в союз с Наполеоном, ставшим уже Первым Консулом Франции. Павел, которого историки изображают как умалишенного, прозорливо говорил, что с революцией во Франции покончено, Наполеон стал фактически королем и союз с Французским королевством выгоден России (через три года после смерти Павла Наполеон действительно провозгласит себя императором). К тому же союз северных стран (Франции, Швеции, России) против Англии был любимой идеей матери Павла – Екатерины II. Поскольку такой союз подорвал бы положение Англии, английская партия при русском дворе делала все возможное, чтоб восстановить против Павла дворянство, офицеров, а лучше членов его семьи и прежде всего наследника. Это и удалось графу Палену – курляндцу на русской службе, бредившему конституцией в России на манер английской. Тот факт, что заговорщики собирались у братьев Зубовых и их сестры Жеребцовой, которая была дружна с английским послом лордом Уитвортом, говорит сам за себя [11]. Так что монархистам, упрекающим большевиков в том, что они действовали на иностранные деньги, следует осознать, что даже если было бы это и так, у большевиков имелся образец из истории рода Романовых.