Революция, которая спасла Россию - Вахитов Рустем Ринатович. Страница 8

Наконец, показательно, что для политического культа Николая Второго характерно рассмотрение революций – и Февральской, и Октябрьской – как переворотов, совершенных кучкой злоумышленников на германские или «масонские» деньги и не имеющих никаких объективных социально-политических, экономических, культурных причин. По их мнению, Россия была процветающей страной, которая уверенно шла по пути индустриализации, модернизации, развития социальных инфраструктур, не уступающих западным. Она практически уже побеждала в войне, и ее ждал невиданный геополитический куш в виде контроля над Константинополем и проливами, и тут… все было сорвано «октябрьскими преступниками» – платными агентами немецкого генштаба. Очевидно, перед нами снова «опрокинутая в прошлое» уверенность современных сторонников «путинского авторитаризма» в том, что в условиях «невиданного подъема», который переживает «энергетическая супердержава», только злобные агенты влияния западных спецслужб, «шакалящие около западных посольств», могут выступать против мудрой, заботливой и милосердной власти. Причем это уже не наша догадка, а просто констатация факта; сторонники неомонархической идеологии сами об этом проговаривались, неоднократно уподобляя Октябрьскую революцию «оранжевым пиар-акциям» (и это несмотря на то, что даже столь любимые ими белые генералы, например А.И. Деникин, в своих мемуарах сквозь зубы признавали, что за большевиками, хорошо это или плохо, пошел если не весь народ, то значительная его часть, так что революция 1917–1920-х гг. имеет право зваться народной).

Итак, распространившийся в 2000 гг. политический культ Николая Второго, представляющий его великим реформатором и одновременно державником, который вел Россию в благословенную гавань благополучной «суверенной демократии» начала XX в. и уже достиг больших успехов, но ему не дали завершить начатое кучка заговорщиков-революционеров, управляемая зарубежными врагами, не что иное, как политическая идеология. Как и всякая идеология, она отражает ситуацию в современной России, но искаженно, используя термины и исторические фигуры вековой давности. Эта идеология фактически оправдывает действия руководства страны, авторитарные по своим политическим методам и либеральные по экономическому содержанию, и пытается представить политическую оппозицию маргиналами и коллаборационистами (причем авторитаризм, вполне естественный и нормальный для России, поскольку здесь он служит для проведения чуждых нам либеральных идей, становится нежелательным и опасным). Теперь понятно, почему современное российское государство так охотно поддерживает неомонархический миф, противоречащий историческим фактам, почему фильмы о Николае Втором, выполненные в духе этого мифа, показывают по государственному ТВ, пропагандистам этого мифа предоставляют возможность высказаться на страницах газет и на популярных радиостанциях, почему отдельные элементы этого мифа попадают уже и в школьные учебники… Власти эта новая идеология очень и очень выгодна…

Напоследок еще раз вернемся к марксову определению идеологии. Там идет речь именно о ложном, а не о лживом сознании. Это значит, что те, кто создают и пропагандируют идеологию, сами в нее совершенно искренне верят и не понимают ее настоящей, символической сути. В этом и сила идеологии, если бы ее создал обманщик, кто бы пошел за ним? Особенно ярко это заметно по тому обстоятельству, что современные неомонархисты, превращающие Николая Второго в политический идол, беззаветно убеждены, что они тем самым приближают тот день, когда в России будет восстановлена монархия и на престол взойдет православный царь из династии Романовых, вернувшийся из эмиграции. Хотя в действительности все обстоит как раз наоборот: как мы выяснили, политическая идеология, изображающая Николая Второго великим государственником и жертвой обстоятельств, объективно «играет на руку» нынешнему руководству России, которое сплошь состоит из бывших высокопоставленных членов КПСС и КГБ, с легкостью отрекшихся от своих взглядов и партбилетов ради наживы. Они, конечно, заигрывают с остатками белой эмиграции, любят распространяться о «преступлениях большевизма», о «России, которую мы потеряли», о «блистательном русском зарубежье». Они даже могут пойти на неофициальные и ни к чему не обязывающие встречи с эмигрантами-аристократами где-нибудь в Париже при наличии журналистов и камер ТВ. Но они лучше других понимают, что если произойдет настоящая Реставрация, как во Франции после Наполеона, и в России к власти придут потомки белоэмигрантов во главе с царем, то судьба перестройщиков и из когорты младореформаторов, и из когорты «чекистов» будет незавидной. Истинное отношение великих князей, графов и баронов русского зарубежья к правительству по эту сторону границы выражено, например, в откровенных агитационных материалах, которые И.А. Ильин писал в 1950-х гг. для врангелевского РОВСа. Согласно ним все, кто участвовал в работе партийных органов, и особенно бывшие работники ГПУ – НКВД – КГБ, в «постсоветской России» должны быть лишены возможности занимать государственные посты, а в отдельных случаях подвергнуты уголовному преследованию.

И не нужно говорить о том, что Путин и Гайдар не ответчики за то, что делалось Лениным и Сталиным. Для эмиграции они все равно наследники революционной власти, «быдло», которое пришло к власти в России в результате революции. То обстоятельство, что они предали и идеи, и дела отцов и дедов ради долларовых счетов и дворцов на южном побережье Франции в глазах эмиграции вовсе не ставит их вровень с внуками участников «Ледового похода» и обороны Крыма, наоборот, свидетельствует об их исключительной подлости…

Кстати, опыт восточноевропейских стран, где произошла частичная реставрация, уже показал, что в этом случае события развиваются по сценарию И.А. Ильина. Чешские и польские руководители коммунистических партий и представители спецслужб совершали бархатные революции, надеясь конвертировать власть в деньги, но удалось это немногим, только чрезвычайно высокопоставленным лицам, большинство же попали под действие законов о люстрации, лишились должностей, привилегий, а некоторые и свободы…

К этому добавляется вопрос о собственности. Естественно, при монархической реставрации в России вернувшиеся эмигранты будут очень недовольны, что национализированная большевиками в 1917 г. собственность была поделена их внуками из числа руководства Компартии без учета интересов дореволюционных хозяев. Так что пересмотр итогов приватизации, который предлагает сегодня КПРФ, покажется олигархической верхушке, в виду передела собственности в рамках реставрации, настоящим благодеянием. Зюганов ведь предлагал аннулировать приватизацию в тех случаях, когда она была произведена с нарушениями тогдашнего, ельцинского, законодательства. Эмигранты же заберут все.

Итак, если бы неомонархисты понимали идеологическую суть своих умственных построений, они бы тогда поняли и то, что их собственная деятельность, укрепляя позиции путинцев, лишь отдаляет перспективу монархического ренессанса, который этим самым путинцам не просто не нужен, а пугает их как черта ладан. Впрочем, бог с ним, с монархическим ренессансом. Не мне, республиканцу-евразийцу, беспокоиться о нем. По-моему, даже хорошо, что в России невозможно восстановление монархии. Конституционная монархия современного типа есть не что иное, как отвратительный спектакль, унижающий самою идею монархии, превращающий ее в бутафорию, призванную облагородить власть торговцев и банкиров, которые действительные хозяева в буржуазном обществе.

Мне хочется сказать о другом, а именно о недопустимости вовлечения в политические игры образа Николая Второго – одной из самых трагических фигур нашей истории и к тому же еще православного святого. Разве мало претерпел царь-страстотерпец при жизни, чтоб еще и теперь, после смерти, служить «подпоркой» в конструкции идеологического оправдания олигархического либерализма? Пусть верующие молятся страстотерпцу Николаю и его семейству, пусть историки изучают политику Николая Александровича Романова, публицисты же и политики, независимо от их идейной ориентации, должны говорить о современных событиях прямо и честно, без их идеологического переворачивания в камере-обскуре псевдоисторических теорий. Только избегая идеологической предвзятости, стремясь к «трезвенной мысли», мы сможем понять причины происходящих в современной России политических процессов.