«Горячие» точки. Геополитика, кризис и будущее мира - Фридман Джордж. Страница 42

Основные проблемы возникли из-за хождения одной и той же валюты в совершенно разных странах. Например, Германия и Греция объективно нуждаются в абсолютно различных монетарных политиках. Они находятся на разных ступенях экономического развития, проблемы их экономик носят совершенно разный характер, у них, наконец, разительно отличаются налоговые политики. Германия имеет значительное влияние в Европейском центробанке, который проводит политику в соответствии с концепцией Бундесбанка о борьбе с инфляцией как главной цели. Германия — крупнейшая экономика Евросоюза, «здоровье» немецкой экономики жизненно важно для всего ЕС, даже для всего мира. «Здоровье» греческой экономики имеет гораздо меньшее значение. Поэтому ЕЦБ неизбежно проводит монетарную политику, которая оптимальна для Германии, а для Греции — нет. Умножьте эту проблему, приведенную в качестве примера, на все разнообразие Евросоюза, и вы ощутите масштаб и ядро уже общеевропейских проблем.

После окончания Второй мировой войны все мечты Европы свелись к безопасности и достатку. Светские, антирелигиозные представления эпохи Просвещения, основанные на понятиях стремления к жизни и получения наслаждения от нее, пошли дальше этих элементарных желаний (безопасность и достаток) в расчете на то, что человеческий разум воспарит до небес. Европейцам с лихвой хватило полетов во сне и наяву. Фигурально выражаясь, они отрубили у Просвещения руки, оставив только ноги. Что им еще оставалось делать?

Гимн Евросоюза — это бетховенская «Ода к радости» из финала Девятой симфонии на стихи великого немецкого поэта Фридриха Шиллера. Он начинается так:

Шиллер воспевает радость слияния людей в едином братстве, преодоление того, что нас разделяет по причине древних традиций.

Братство означает общую судьбу. Если единственное, что нас объединяет в это братство, — это стремление к миру и процветанию, то братство никогда не будет разрушено, а стремление никогда не исчезнет. Если кто-то становится бедным, в то время как другие — богатыми, если кто-то стремится к войне, а другие — нет, то где тогда общая судьба? Поэтому для успеха европейского проекта так жизненно необходимо, чтобы судьба, будущее объединяли народы, а не разъединяли бы их. Мир и процветание нужны для того, чтобы трудные вопросы национальной идентичности и судьбы более никогда не вставали на повестке дня.

Европа обещает своим гражданам только добрые вещи. В Соединенных Штатах есть понимание, что мир (состояние мира, противоположное войне) сам по себе не есть окончательная цель, так же как и то, что общество не может обещать процветание всем. Но народ Америки объединяют идеи «движения к более совершенному союзу» и «некоторых неотъемлемых прав». Американская нация образовалась в результате сплочения разных народов вокруг трансцендентального набора принципов. Соединенные Штаты никогда не обещали мира или процветания — только возможность их достижения.

Проблема ЕС заключается в том, что европейцам нечего предложить друг другу из универсальных ценностей, кроме мира и процветания — «Оды к радости». Но что случится, если вдруг концепция радости провалится, если мир или процветание исчезнут? Что тогда сможет удержать людей в едином братстве? Что сможет удержать Европейский Союз от распада?

Глава 7

Кризис и распад

Советский Союз прекратил свое существование в тот же месяц, когда была завершена работа над проектом Маастрихтского договора. Все союзные республики, входившие в состав СССР, стали независимыми государствами. Впервые за много столетий все государства Европейского полуострова оказались свободны от подчинения России. Также впервые возникла ситуация, когда почти что каждый европейский язык стал государственным, обрел свою нацию. Что важно, впервые ровно за 500 лет сложилась ситуация, когда глобальным могуществом не обладало ни одно европейское государство. Европа стала местом, где множество не очень больших стран расположились на весьма ограниченном пространстве.

После подписания Маастрихтского договора развитие Европы пошло так, как было запланировано. Появлялись новые политические институты, росла и набирала силу европейская бюрократия, получила хождение новая валюта. Европейская экономика становилась все более внутренне интегрированной, да так, что снова начались разговоры о Соединенных Штатах Европы. В какой-то период нулевых годов это даже стало казаться возможным.

Повсюду царил оптимизм. Советский Союз распался, и страны к востоку от границ ЕС, освободившись от советской опеки, сразу же захотели присоединиться к ЕС. Европа вступила в период процветания. Те или иные ее части были успешными в разной степени, но в целом успешными были все. Европейские нации оставались суверенными. Они не отказывались от контроля над своим собственным будущим. Однако не существовало единой оборонной и внешней политики, реальным было только экономическое объединение. Представлялось, что этого достаточно. Необходимость военной защиты виделась архаичным пережитком прошлого, различие между внешней политикой и внешнеэкономической деятельностью виделось чисто академическим. Экономика вышла на первый план, экономика была тем, что только и имеет значение. Европа стала такой, какой обещал ее сделать Евросоюз, — мирной и процветающей.

Можно сказать, что с момента формального рождения до 2008 года ЕС успешно и быстро развивался. Затем в течение всего шести недель все вроде бы незыблемые столпы единой Европы стали рушиться. Процветание оказалось под угрозой, Европа вошла в реальный кризис. Вопрос встал так: за счет чего Европа сможет оставаться единой тогда, когда наступает время болезненных решений и необходимости жертв, а не только «приятностей» членства?

Во-первых, 7 августа Россия вступила в войну с Грузией [29]. Далее, 15 сентября произошло банкротство инвестиционного банка Lehman Brothers. Эти два события на первый взгляд кажутся совершенно не связанными друг с другом. Совершенно очевидно, что тогда никто не рассматривал их в качестве вех, означающих конец целой эпохи. Но они оказались чрезвычайно важными и на самом деле положили конец эпохе. Первое событие коренным образом изменило взаимоотношения Европы и России, положив конец долгому периоду концентрации России только на внутренних делах. Также были развеяны иллюзии, что война между нациями в Европе стала невозможной [30]. Второе событие привело к панике на финансовых рынках таких масштабов, с которыми властям Евросоюза еще не приходилось иметь дело. В результате произошло некоторое размывание экономических основ ЕС и нарушение хрупкого баланса между общеевропейскими и суверенными национальными интересами. Все вместе это запустило процессы, приведшие к (пока) неразрешимому кризису и поставившие под сомнение европейский мир и процветание. Мы все до сих пор живем под тенью этих двух событий, с которыми тесно связаны и украинская драма, и очень медленный рост Европы в последнее время. Они определяют современную международную повестку.

Как всегда, глубинной причиной всех конфликтов последних пары десятков лет были скрытые и явные противоречия между националистическими и интеграционными тенденциями. Европа боялась национализма. Распад советской империи породил новые нации и освободил уже существовавшие. ЕС приветствовал эти новые свободные нации с их сложными и не всегда до конца устоявшимися интересами, одновременно опасаясь всяческого национализма. Новые национальные государства еще не были включены в структуры НАТО и Евросоюза, но стремились в них, так как были уверены, что членство в этих организациях обеспечит им безопасность, процветание и либеральное государственное устройство, основанное на общеевропейских ценностях. Одновременно, без сомнения, они не собирались расставаться с новообретенным суверенитетом. Таким образом, можно сказать, что в Европе появились и стали развиваться новые многочисленные внутренние противоречия, но это отпугнуло европейцев и не удержало их от смелых шагов.