Содержательное единство 2007-2011 - Кургинян Сергей Ервандович. Страница 13

Время делится на следующие части.

Часть #1 – спать, жрать, пить, забавляться с девочками и лечиться. Это уже много. И под каждым простым – сложное. Деньги большие? Значит, страшно. Значит, еще нужно суметь спать. Жрать и пить – это сложная технология, потому что это надо делать в компании. И от того, как ты это сделаешь, зависит твое место в системе. Забавляться с девочками – это еще более сложная технология. Потому что нужно это делать, опять-таки, не в одиночестве, а в компании. Так, чтобы товарищам понравилось и на видео записалось правильно.

Значит, мы неверно интерпретируем ситуацию (рис.14).

Мы-то для начала заговорили о том, что правит бал альтернатива между простым и сложным. Что простое съело сложное. Что нужно сложное, а вместо него – простое. А на самом-то деле все не совсем так! (рис.15)

Какое же это простое? Это "сложно-простенькое". Мы ведь только одну часть бюджета времени рассмотрели! А еще есть часть #2 – надо удержаться на синекуре, то есть "лизать", "нюхать", "носить". Это все не простое! Это все – стремительно усложняющаяся простота! То есть сложно-простенькое. А дальше будет сверхсложно-простенькое.

И это забирает весь бюджет времени, сил, мозгов. Разрабатываются сложнейшие операции – как войти, что сказать. Идет "самораскрутка" этой усложняющейся простоты.

А ведь еще есть часть #3 – чтобы носить, надо добывать. И это тоже сложнейшая процедура.

Такая метаморфоза ("раздутие" простого и "сдутие" сложного) не имеет ничего общего с альтернативой между сложным и простым. Мы упрекаем людей в простоте, а они заняты невероятно сложным и тонким делом – но другим. А нашу сложность рассматривают как словоблудие и бессмысленное жонглирование мертвыми словами и образами. "Ишь, ты! Будь как Рокфеллер!"

Рокфеллер – это журавль в небе. У Рокфеллера другое место в системе. Для того, чтобы получить это место, нужна другая система. Непонятно, как строить эту систему. И нет времени, чтобы понять. Да и мозги тоже иначе устроены. Зато понятно, что за подобные амбиции можно погореть. Можно схлопотать и от своей бюрократии, и от иноземного Рокфеллера. Поэтому никогда не надо выходить за флажки. А синица в руках лучше журавля в небе.

При рассмотрении данной ситуации всегда возникает еще несколько вопросов.

Например, в какой степени все замкнуто на предмете, а в какой предмет – это крыша, повод?

Когда пьют шампанское по 50 тыс. евро? Когда совсем с жиру бесятся? Да, и тогда тоже. Но еще – когда деньги не свои. И тогда можно, во-первых, гульнуть. Во-вторых, протащить липовую смету. В-третьих, получить "обратный откат". В-четвертых, втянуть корпоративные "бабки" в свои личные структуры. И мало ли еще что можно!

В любом случае, можем ли мы это назвать примитивностью?

Субъект прикован к очень сложным задачам определенного регистра и качества. Причем задачи усложняются, мультиплицируются, становятся все более опасными и тонкими. Все остальное:

– недозволено,

– непредставимо,

– находится за пределами отведенных жизненных лимитов.

Такая усложняющаяся простота – это как раковая опухоль. Она и проста, и сложна одновременна. Организм, в отличие от нее, обладает иной сложностью, связанной с многообразными переходами. Но он отягчен другими обязанностями. В том числе, и по отношению к своим системным переходам. Раковая опухоль всего этого не имеет. У нее нет веера целей и их иерархии. У нее одна цель – самоэкспансия.

Но эта цель не простая! Она настолько непростая, что обыгрывает организм. Ведь организм находится в рамках обеспечения задач своего функционирования. Он не может использовать противоречащие этому технологии. А раковая опухоль только их и использует. Она-то может! А в чем-то и должна! Ох, какие у нее преимущества!

Но и это не все.

Рассмотрим коллизию "опухоль-организм" (рис.16).

И введем внешний по отношению к этому фактор (рис.17) .

То есть происходит анти-лечение. За счет чего?

Во-первых, из меркантильных соображений. Если это внешний фактор, то ему все чужие комплексные национальные цели "по барабану".

Во-вторых, из спецсоображений. Если это внешний фактор, то он хочет не только прямую прибыль увеличить, наплевав на сопряженные обстоятельства. Он хочет еще и разрушить противника.

В-третьих, из своих национальных соображений. Ему надо еще и себя усиливать. У него-то есть национальная прописка. И там, где он прописан, он получает "вводные". Мол, парень, прибыль прибылью, а ты еще о стране подумай.

Короче, если это какая-нибудь иноземная "Ёлки-групп", то как она мыслит? А вот как. "Я – "Ёлки-групп". На фига мне русская ПВО в Белоруссии? Я – "Ёлки-групп" – даешь прибыль! Я – "Ёлки-групп", я хочу еще что-то получить за то, что не будет русской ПВО в Белоруссии. Я – "Ёлки-групп", я хочу получить свою ПВО в Белоруссии".

Поэтому внешний фактор поощряет опухоль. Почему он не боится, что она станет интернациональной? Это отдельный и нетривиальный вопрос. Но то, что именно с момента либерализации наших монополистов начались все эти "закидоны" – это понятно.

А насчет интернационализации… Тут все сложнее.

Что такое вор?

Вор – прежде всего ворует для себя и для других. Но он же не только ворует. Он естественным образом разрушает некие узлы, в пределах которых ворует. Если это узлы инфраструктуры твоего противника, то вор – твой союзник. И система, уничтожающая противника, отстегивает на воровство, поощряет его. Это называется – "структура экономических диверсий с использованием мафиозного фактора". Вор внедряется в коды чужой системы и подчиняет ее себе.

А дальше возникает основная коллизия. Куда это все потом кинется? Останется ли это в рамках страны-противника или, транснационализировавшись, кинется на твою страну? И кто в итоге возьмет это под контроль? Запад, ислам, Китай, супермафия?

Но это – отдельный и "отдаленный" вопрос. А наши "либеральные" операторы, в любом случае, действуют в пределах некоей системы запретов.

Это внешний запрет (запрет#1)

Это соседский запрет (запрет #2). Имеется в виду запрет со стороны соседей, проходящих по другому цеху, имеющих другую корпоративную прописку. Полезешь в какую-то страну СНГ, а там – наши же спецслужбы. Они скажут: "Не лезьте не в свое дело, мы здесь пилим, и на другом!"

Это властный запрет (запрет #3) – "руки прочь от политики!".

Это запрет, исходящий из бытия (запрет #4) – "начну этим заниматься – упущу все другое".

Это запрет, исходящий от мышления (запрет #5) – изначально отторгаются те, кто способен даже помыслить о выходе за флажки.

Пять запретов представляют собой некий пятиугольник (рис.18) .

Если тело останется в пределах пятиугольника, то это рак, и он будет действовать как рак. Тело можно убить. И это классический метод борьбы. Но есть и другой метод (рис.19).

Все равно же это люди, а не тела. Пока они люди, у них есть возможность "выходить за флажки". Этот выход всегда связан с соединением выходящего с неким эгрегором. Для того, чтобы любой человек мог выйти за свои собственные границы, он должен перестроить эгрегориальный канал. Теоретически это всегда возможно. В этом смысле противник всегда ведет борьбу за то, чтобы этого не произошло. Или произошло что-то другое. И здесь следует говорить о двух видах высшей смысловой войны.