Содержательное единство 2001-2006 - Кургинян Сергей Ервандович. Страница 51

Рис. 4

И что такое метание между вхождением в Организацию Исламская Конференция и ориентацией на Буша? Нерешенность вопросов следующего, пятого уровня!

Так ли уж устарело утверждение о том, что без решения общих вопросов мы будем постоянно совершать частные ошибки и накапливать эти ошибки? Вплоть до момента, когда это накопление станет критическим.

Бюрократии, включая высшую, очень хочется определить все это как некие фокусы.

Мол, у них там фокусы! В их заумных эмпиреях! А у нас – оперативно-тактическое планирование с ресурсным обеспечением. И одно с другим никак не связано. Обойдемся без "фокусов"! (рис.5)

Рис. 5

Лично я был бы счастлив жить в мире, где нет этой связи. Где власть занимается здоровой рутинной работой, а все изыски – удел чего-то совершенно отдельно существующего. И с властью не соприкасающегося! Удел, так сказать, некоей интеллектуальной богемы, к которой в этом случае я с удовольствием и себя бы отнес.

Но в том-то и дело, что это не так! Что когда о фокусах забывают, когда в них накапливаются ошибки, неясности, противоречия, – это кончается весьма прискорбно. Пирамида фокусов накапливает некий яд, который по вполне невымышленным каналам начинает сочиться в собственно административную сферу. Сначала в ее высшие этажи. Потом через эти этажи вниз – вплоть до самого основания (рис.6).

Ниже я покажу, как это осуществляется на практике, и именно в связи с назранским мегаэксцессом.

Сейчас же важно уточнить, что к данной весьма прискорбной коллизии все не сводится. Что коллизия еще намного серьезней.

Рис. 6

Во-первых, власть не на Луне живет и не только грезит по части разного прагматизма. Она еще вполне основательно размещена в российской реальности. Она должна себя отстаивать и отстаивает себя. И в этом смысле, быть совсем неадекватной, что называется, "аут оф", она не может. Но устойчивую аллергию к фокусам – сохраняет. И как же она тогда действует? (рис.7)

Рис. 7

Самый серьезный здесь вопрос – с этим самым наймом или использованием пиарщиков (они же политтехнологи, гуманитарные технологи и т.д.). Боже упаси, я не хочу сказать, что пиарщиков использовать вообще не надо! Конечно, надо! Но в нормальной роли, в нормальных дозах, в нормальном качестве!

Власть же делает другое! Она поддается своей аллергии на идеологию ("фокусы"), и поскольку уж что-то нужно "идеологоподобное", то она выбирает из этого "нужного" наиболее прагматическое, технократическое, то есть антиидеологическое. А что такое наиболее антиидеологическое на идеологическом поле? Это суррогат, вирус, превращенная форма. Значит, вместо того, чтобы соединиться с пирамидой, которую мы рассмотрели выше, власть отгораживает себя от этой пирамиды специфическим барьером суррогатов (рис.8).

Рис. 8

К этому добавляется еще более важное обстоятельство. В обществе неуклонно вызревает ощущение стратегического тупика. Сколько бы власть ни говорила на языке административного оптимизма (яркий пример – знаменитая фраза "Не знаю точно, что происходит, но у нас достаточно сил для того, чтобы обеспечить стабильность в регионе") – общество останется "при своих".

А что такое стратегический тупик? Это ощущение банкротства элит, которые обеспечивали некий Путь. Банкротство всех элит, включая интеллектуальные. Значит, нужно не только пробить каналы коммуникации в какие-то пирамиды. Нужно пробить каналы коммуникации в АЛЬТЕРНАТИВНЫЕ пирамиды, которые еще, вдобавок, не слишком хорошо выстроены.

Это – при отсутствии органического интереса к пирамидам. То есть при крайней затрудненности РЕАЛЬНОГО ВЫБОРА между сомнительными и нежелательными альтернативами.

В этом смысле далеко не лишним представляется вообще анализ существа власти. Чем власть отличается от силы? Или от денег? Предположим, что есть субъект, который сильнее и богаче всех на свете. Значит ли это, что он является властью?

Для простоты дела представим себе, что у этого субъекта возникает серьезная медицинская проблема. Он зовет своего Банкира и своего Силовика.

Банкир говорит: "Ваше Величество, мы заплатим сколько угодно за Ваше здоровье!" Но он же не говорит, кому он заплатит, кто решит проблему.

Силовик говорит: "Убью любого, кто ее не решит!" Но ведь проблема не в том, чтобы убить нерешившего, а в том, чтобы выздороветь.

Значит, кроме Банкира и Силовика (денег и силы) нужно что-то еще. Какая-то доверительная экспертиза возникающих проблем.

Как это ни называйте – Банкир, Силовик, Эксперт, или "деньги", "сила" и "ум" – все равно власть нуждается в каких-то интеллектуальных машинах. В том числе и машинах, возникающих в сфере денег и силы. Иначе деньги коррумпируют силу, а сила захочет отобрать деньги. И никакой власти не будет, сплошной хаос без берегов!

К чему мы приходим с другого конца? Все к той же пирамиде, пусть в более приземленных аспектах. Но эти приземленные аспекты тут же выводят на общие. Обрисовав несколько совокупных вопросов, давайте посмотрим, как это работает в нашем конкретном случае.

Возьмем статью Анны Политковской "Страна наступивших граблей", опубликованную в "Новой газете" по горячим следам событий в Ингушетии, конкретно 28 июня 2004 года.

Статья нуждается в структурном анализе. Таком же, какой обычно делается по отношению к более сложным текстам или музыкальным произведениям. Иначе говоря, необходимо раскрыть внутреннюю инфраструктуру текста, выделив его опорные элементы. Что я и делаю.

Элемент #1. Начинается все с констатации преступлений власти в Ингушетии. Пытки людей, незаконные аресты, бегство молодежи в горы, разгон демократических демонстраций. Что это создает, по мнению Политковской?

Элемент #2. Это создает исламского героя и партизана. Приводится сокрушительный пример с двумя погибшими боевиками 16 – 18 лет от роду, которые обняли друг друга, прижали гранату к сердцам и подорвались, чтобы не сдаться оккупантам.

Элемент #3. Это вызывает шок у оккупантов. Цитата: "Что мы можем ЭТОМУ противопоставить?" – говорил потрясенный картиной тот самый командир, убежденный федерал, который все это мне, собственно, и рассказал. И сам отвечал: "Мы ничего не можем ЭТОМУ противопоставить".

В данном случае "мы" – русские. Политковскую это интересует. Ни сама тетенька, ни "Новая газета" не понимают, что вопрос этот бьет по многим: американцам в Ираке, израильтянам и т.д. Но бог с ними, с этими многими.

Политковской нужно отжать все из сокрушительного примера. Поэтому она начинает "работать". "Работа" такого рода всегда начинается с небольшого отката. Что и делается: "Не люблю патетики (не любишь – что гонишь?), ненавижу разговоры о независимости, героизме и патриотизме (и то ведь – иначе можно добежать не только до Америки в Ираке или Израиля, но и до русской освободительной борьбы). Не герои эти молодые боевики, а отчаявшиеся безумцы".

Тут откат завершен. И начинается наезд.

"Но безумцы со стержнем (внимание!), СО СВОЕЙ СФОРМИРОВАВ-ШЕЙСЯ ИДЕОЛОГИЕЙ. Никакие деньги никого не заставят самовзрываться, пора это понять (заметим, что это бесспорное утверждение адресуется всему мировому сообществу – Бушу, Шарону и иже с ними). На дворе не 1999 год и не 2002-й, а лето 2004-го. Все эмиры начала войны мертвы (ну и что, будто новых нет?). Денег арабы не дают (тетя, ну ты даешь! Что значит не дают? Льют немеряно!). А ИДЕОЛОГИЯ БОЕВИКОВ КРЕПЧЕ ДЕНЬ ОТО ДНЯ".